Страница 22 из 33
Блюхера не надо было так просвещать, он прекрасно знал флот - и наш, и японский, бывал на кораблях, на береговых батареях, понимал моряков и после совместных учений укорял: слишком близко подпускаете противника к берегу, не используете предел дальности огня. Он разделял опасения молодого комфлота: Владивосток уязвим с флангов, из районов Посьета и Сучанской долины, где легче высадить десант. "Фланги, фланги!" - твердил маршал, определяя главную и посильную для флота задачу - оборона побережья, готовность к защите Владивостока. И все же он сказал Кузнецову, что нельзя и впредь пассивно ждать противника, настало время для более активных действий, "у флота теперь для этого достаточно сил и средств". Кузнецов понял, о каких силах и средствах речь: авиация и подводные лодки. Это они способны на пределе своих возможностей обнаружить приближение противника и предотвратить внезапность нападения. Но нужны передовые аэродромы и пункты базирования ближе к океану.
В то лето, как никогда прежде, флот широко развернул свои подводные силы на ближних и дальних подходах к Приморью. Начались бои у озера Хасан прямая угроза Владивостоку. Подводные лодки, малые и средние, заняли позиции в бухтах у выхода из залива Петра Великого и южнее, в районах знойных, где температура в отсеках, лишенных тогда охлаждения, подскакивала до шестидесяти градусов, как помнит один из тихоокеанцев, "пили кипяток, не остужая". Значительно севернее, туда, где не было ни баз, ни оборудования на нашем побережье, но зато ближе к выходу в океан, командующий отправил новые подводные заградители типа "Л", вооруженные минами, торпедами, артиллерией; мощные энергетические установки подводного и надводного хода позволяли этим кораблям долго быть в автономном плавании. С ними отправилась и плавбаза "Саратов" - кормилица, родной дом, место отдыха, общения экипажей и постоянная мишень при тренировках подводников в торпедной стрельбе. Командующий сам проверял готовность этих кораблей и проводил их в трудное плавание.
Чтобы представить себе условия подобного плавания, расскажу об осеннем походе подводной лодки "Л-7", присоединенной к дивизиону заградителей в океанском районе в октябре 1938 года. Японское море и Татарский пролив проходили в шторм с лоцманами на борту. Командующий дал командиру "Л-7" Д. Г. Чернову задание: высадив на Северном Сахалине лоцманов, выйти в Охотское море и там в течение десяти суток каждые два часа передавать в эфир метеоусловия. Самым трудным было высадить лоцманов. Двое суток штормовали в Сахалинском заливе, зашли наконец в ближайший порт, стали на якорь, спустили шлюпку с гребцом и лоцманами, едва она двинулась - местные жители на берегу разбежались, они еще не видели ни одной подводной лодки и решили, что высаживаются японцы. Гребец вернулся с запиской-предупреждением лоцманского пункта: фарватер узок, опасен, разворачиваться нельзя, надо ждать вечера, когда прилив сам развернет корабль, тогда и выходить. Но выход по фарватеру - строго по трем створам, а створные знаки не освещаются. Пришлось послать шлюпку, чтобы повесить на створы фонари "летучая мышь". Так снова вышли в бурное море и успели к сроку в район, где должны были помогать полетам авиации. Выполнив приказание комфлота, "Л-7" направилась к конечной цели похода через Первый Курильский пролив. Но здесь ее поджидал японский эсминец. На палубе киносъемочные аппараты, пушки наведены на советский корабль, эсминец затеял опасные маневры, стараясь выжать "Л-7" на мель. "Л-7", сколько могла, уклонялась вправо, чтобы не столкнуться с эсминцем, и продвигалась вперед. В критическую минуту Чернов приказал поднять сигнал по международному своду: "Ворочаю влево", дал два гудка, но продолжал движение прежним курсом. За ту минуту, пока японцы размышляли о смысле сигнала и намерениях русских, "Л-7" проскочила в нескольких метрах от кормы эсминца и вскоре присоединилась к дивизиону у плавбазы "Саратов".
Бои у Хасана длились две недели. И тогда звучало предостережение: не поддаваться на провокации. Но одновременно и не давать спуску агрессору, не разрешать ему безнаказанно летать над нашими водами, базами, городами, остановить, дать почувствовать, что, прощупывая нашу готовность к бою, он получит отпор. Флоту выпало малыми силами поддерживать армию. Помимо дежурств подводных лодок действовали и надводные корабли, сопровождая в залив Посьет флотилию шхун, барж, мобилизованных рыболовецких судов с войсками и боеприпасами. Тральщик "Ара" сам перевез пятьсот красноармейцев предел его возможностей. "Гагару" превратили в плавучий госпиталь с операционной для срочной помощи раненым, "пластун" выручал нашу роту на острове в устье реки, впадающей в Японское море, остров штурмовали японцы. Кто знает, не удержи рота остров, японцы, возможно, вышли бы на дорогу к главной базе.
В разгар боев на Хасане флот получил предупреждение: возможен налет авиации на Владивосток. В достоверности этого Кузнецов не был уверен. Но "лучше сыграть три ложные тревоги, чем прозевать одну действительную", в чем он убедился, когда на Картахену бомбы падали до сигнала тревоги.
Что подразумевал Кузнецов, говоря: "Флоту необходима постоянная готовность"? Прежде всего умение воевать, достигаемое повседневной боевой подготовкой, учениями, тренировками. Но как при внезапном нападении быть в готовности немедленно отразить удар? В Корабельном уставе 1939 года записано: "Готовность № 1 (боевая тревога). Весь личный состав на своих местах по боевому расписанию. Средства корабля полностью изготовлены к немедленному действию". Это - в походе, на стоянке, на рейде. Но как держать весь флот, такой разнородный и сложный организм, в постоянной высшей готовности к бою? Флот - это не только плавающие корабли. Это и авиация, и береговая оборона, и служба связи и наблюдения, и множество других формирований, включая такое огромное, как тыл, в те годы Главвоенпорт, в нем ремонтные базы, доки, всевозможные цехи, даже мастерские для изготовления весел, устроенные поближе к буковым лесам, все склады - от продовольственных и вещевых до боепитания и горючего, все службы, необходимые для того, чтобы оружие было готово к бою. К слову, с начала 1938 года комфлот, на удивление работникам тыла, ввел непривычные, но обязательные тренировки: "Тыловое обеспечение боевых операций". Он знал, помнил: все начинается с берега, срочный выход в плавание невозможен, если какая-либо из служб на берегу не в состоянии быстро дать кораблю все необходимое для боя лишь потому, что кто-то из ее работников не окажется на месте. Элементарно, но знакомая всем общежитейская беда должна быть в условиях военной службы напрочь исключена. Между тем люди флота, как и все люди, не только работают, но и отдыхают, хотя и живут в более строгом режиме и ритме. Строже служба на корабле, но и там существуют дни, а точнее, часы увольнения личного состава. Непросто до окончания срока увольнительной вернуть на корабль людей при внезапной необходимости. Еще труднее заменить отсутствующего на боевом посту.