Страница 51 из 82
- Он очень любит Землю,- сказал первый голос, похожий на голос Чамино.- Земля - лучшее лекарство для его нервов.
- Ладно, повторим сеанс,- сказал второй голос, напоминавший голос Лашуре.
И снова перед глазами поплыли земные картины. Снова тихий тёплый дождь позванивает о его шлём. Земля надвигается на него всем богатством своих красок, качает его в зелёных ладонях, стряхивает на грудь лепестки пахучих цветов, устилает береговые дорожки зелёным мхом и золотым песком. Всходит и заходит солнце, поминутно меняет свои оттенки море. А где-то близко, совсем близко звучит голос Лочи:
- Чамино, пусти меня к нему! Я больше не могу!
- Потерпи, Лоча,- отвечает голос Чамино.- Ещё несколько дней.
Тяжёлые, словно и вправду окаменевшие, веки разомкнулись, и Коля увидел меловые стены с коричневыми прожилками. Это была хорошо знакомая комната Лашуре. Возле него сидел Чамино.
- Чамино! - тихо прошептал Коля.- Лоча!.. Как я очутился здесь?
Но Чамино молчал. Он только лукаво улыбался... Ничего определённого не могла сказать и Лоча. Ей было известно только одно: Чамино и Лашуре принесли его сюда больного, в тяжёлом беспамятстве. Вместе с ними пришёл и дядя Гашо. Но о том, как его освободили, не сказали даже ей.
- Спи. Спи,- Лоча поцеловала его.- Теперь тебе ничего не угрожает. Нужно спать.
Чамино что-то сказал Лоче, и она покорно вышла.
- Лоча! - потянулся к ней Коля.
Но Чамино положил ему руку на плечо.
- Не спеши, друг. Купание в волнах Единого делает человека калекой. Но на всякое действие существует противодействие. Я покажу тебе нитку моего отца. Ту, что ты просил. Это поможет...
И Коля даже не заметил, как вновь сомкнулись его веки. Нет, это был не сон. И не бред. Это были великие странствия...
20. Тайна заветной нитки
...Откуда он это знает? Почему живёт чужой жизнью? О волшебный бумеранг, твои зигзаги и петли можно сравнить только с чарами неумирающего луча.
Такое бывает и с земными людьми: знание приходит неожиданно и мучает нас: откуда оно?..
Теперь он уже не Акачи - он Шако. Советник Бессмертного. Отец Чамино.
- Летим, сынок! Ведь не часто бывают противостояния Юпитера. Скоро Юпитер скроется из наших глаз на много оборотов.
- Если бы ты знал, Чамино, к какому эксперименту готовится твой отец! Он начал готовиться к нему ещё тогда, когда тебя не было на свете. Но теперь пришло время. Завтра Юпитер и Фаэтон сойдутся так близко, как бывает только один раз в несколько десятков фаэтонских оборотов. Вот и мы полетаем пока вместе - ты ведь любишь летать с отцом. Кто знает, чем закончится опыт...
Все проверено. Аппараты действуют безупречно. Однако у исследователя всегда есть "но", которое может привести к поражению. И тогда твой отец больше не проснётся.
Ты ещё маленький, Чамино. Разум твой ещё не способен понять законы вселенной. Но отец позаботится о том, чтобы его знание стало твоим знанием. Ечука сохранит для тебя нитку. Она тебе всё расскажет. Расскажет даже в том случае, если случится непоправимое "но"...
Скупое туманное утро не могло скрыть беспокойную поверхность Юпитера, покрытого тяжёлыми тучами, сотрясаемого титаническими ударами молний и холодными аммиачными ливнями. И хотя на диске Юпитера видны только незначительные перемещения, или, может быть, только кажется, что они видны, но загадочный титан предстал его взору таким же, каким был вчера. Тогда, когда Коля видел его поверхность в окуляре ультрателескопа. А когда изображение планеты возникло на большом стереоэкране, Коле даже показалось, что он осматривает Юпитер с поверхности Ганимеда или Калисто, которые, кружась вокруг своего титанического отца, хорошо знают все его тайны.
Что-то должно было дорисовывать воображение. Почва для него была не фантастической, а совершенно реальной: в накипи туч плыл над планетой Красный Остров - самая большая из всех загадок Юпитера. Тучи собирались в кольца, опоясывающие планету параллельно к экватору. И если хорошо присмотреться, то в тёмных отверстиях меж тучами можно заметить вспышки то ли удары мощных молний, то ли какое-то освещение, созданное разумными существами. Шако представлял их людьми...
А собственно говоря, что такое человек?
Во внутреннем кольце планет это существо, созданное фотоспособом. Удивительно? Но что же здесь может удивлять? Человек - это действительно порождение фотоэффекта. И если фотоэффект мы считаем иллюзией, значит и мы сами только иллюзия...
Представим, что мы - создания фотосинтеза - начали видеть мир не в лучах видимого света, а приобретаем способность видеть в спектре радиоволн. Будет ли мир для нас тем же самым, каким его наблюдают люди в лучах видимого света? О нет! Это будет совсем иной мир...
Или, представим, что мы созданы из нейтрино. Что тогда? Тогда мы смогли бы проходить сквозь ядра звёзд...
Поэтому-то и нельзя судить о наличии живых существ по тому, что видит наш глаз и ощущают кончики пальцев.
Так же точно как нельзя требовать, чтобы жители Юпитера видели мир так, как видели его мы.
Какую же программу ощущений задает своим атомам Красный Остров? Может быть, и в самом деле аммиачные тучи ощущают себя людьми?
...Бессмертный сидел в сферическом зале, своды которого воспроизводили ночное небо. Это была игра света и тьмы.
Единый и в самом деле казался богом, вокруг которого вращаются целые галактики. Наверное, нужно очень верить в собственную исключительность, чтобы тебе не надоело играть в это вселенское величие. Неужели Единый думает, что небо мертво, что разум пульсирует только в нём, а помимо него самого бурлят только слепые стихии, лишенные живых ощущений? Тогда ему можно лишь посочувствовать, так как держать вселенную на собственных плечах, наверное, очень и очень тяжко...
Но нет, Шако-Коля ведь знал, что Единый способен не только на самообожествление. Его искусственное тело мало чем отличалось от тела живого человека - это был безупречный белковый автомат, который питал клетки когда-то гениального мозга. За тысячи оборотов мозг Ташуки обогатился огромными знаниями. И он считал себя сверхчеловеком, потому что волны людских поколений катились мимо него, исчезая где-то в небытии, а он жил, карал и миловал, и каждый взгляд его был наградой или наказанием смертным. Он и в самом деле был сверхчеловеком, которого создало человеческое суеверие.