Страница 21 из 37
- А как поживают наши подопечные, импуны? Тоже, наверное, устают здесь с непривычки?
Мне не понравилась его улыбка.
- Нет, они почти не устают.
- Хотелось бы их увидеть.
- Они работают и живут в другом корпусе. Номер три.
- Ладно, отдыхайте, - сказал я. - Не буду мешать.
Коридор был пуст. Решение оформилось сразу.
Я смутно представлял себе схему межкорпусных коридоров. Но еще когда мы шли сюда впервые, заметил, что все корпуса соединены между собой. Итак, если наш именуется номер один, а лабораторный - номер два, то из него должен быть выход в корпус номер три. Уже знакомый эскалатор привез меня в лабораторный корпус. Здесь мне повезло - я встретил женщину, с которой меня недавно знакомил профессор, и спросил у нее, как пройти в третий корпус.
- В виварий? Мы бываем там чрезвычайно редко. Да и к чему ходить туда? Можете заказать любой материал - и вам его доставят в лабораторию.
- Мне нужно навестить своих друзей. Они там работают.
- У вас ТАМ друзья? - удивленно, даже испуганно, забыв о кокетстве, она смотрела на меня.
- Да, да. Как туда пройти?
- Нужно спуститься на лифте в цокольный этаж. Оттуда в третий корпус ведет подземный коридор, но...
- Большое спасибо, - я быстро пошел к лифту, не слушая дальнейших объяснений.
Через несколько минут эскалаторная дорожка привезла меня в третий корпус. Еще издали мой нюх уловил неприятный запах гниющего мяса, крови, острые запахи немытой шерсти животных. Я сошел с эскалаторной дорожки перед лифтом. Наугад нажал кнопку девятого этажа. Лифт здесь работал не бесшумно, как в первом и втором корпусах, а слегка дребезжал. Сквозь дребезжанье до меня донеслись приглушенные визги, рычание. Выйдя из лифта, я оказался в длинном коридоре. В него выходило множество дверей. Некоторые из них были наполовину решетчатые. Заглянув в них, увидел собак, волков, обезьян. Но больше всего здесь было шимпанзе и гамадрилов. От их воплей и уханья закладывало в ушах. Приходилось включать дополнительные звуковые фильтры.
Но вот двери с решетками окончились. Дальше виднелись иные двери глухие, узкие. Мне показалось, что я слышу человеческие голоса, стоны.
- Что вы здесь делаете? - раздался за спиной удивленный окрик, шум шагов.
Я обернулся и увидел спешащего ко мне здоровенного детину с автоматом. Он остановился передо мной.
- Ищу своих друзей, - ответил я, не понимая причины его встревоженности.
В это время с той стороны, где был лифт, раздалось поскрипывание башмаков, и я увидел профессора. Запыхавшись, он говорил с трудом, объясняя охраннику:
- Это мой человек. Он попал сюда по ошибке.
- Почему по ошибке? Разве импуны не здесь? - удивился я.
- Сейчас они в другом месте. Пойдемте, я вам все объясню.
Он подхватил меня под локоть и потащил к лифту. Идя с ним, я думал об опытах на ИСЭУ, которые мне необходимо закончить. Но и судьба импунов уже начала тревожить меня...
11
Одну за другой я вставлял кассеты с образцами в камеру ИСЭУ, и луч менял цвет - иногда резко, иногда - почти неощутимо. Но всякий раз, когда в исследуемом веществе была частица органики, ИСЭУ четко различал ее. Бледно-серый или желто-серый луч тотчас окрашивался в зеленые, синие или красные тона.
Я исследовал различные клеточные структуры и компоненты, составлял сложнейшую классификацию и теперь пытался упростить ее. Вставил в кассету пробирку с кристаллизованным вирусом. В таком виде вирус мог находиться столетиями почти в любой среде, возможно, даже в космическом пространстве, включенный в метеоритное вещество.
Я вставил новую кассету в ИСЭУ - и возник темно-серый с голубым оттенком луч. По моей классификации, он свидетельствовал, что исследуется неживое вещество с элементами органики. Затем, вынув кассету, я воздействовал на вирус кислотными остатками и поместил пробирку в термостат. Применил стимуляцию электротоков, чтобы подстегнуть процесс декристаллизации.
И когда я поместил ту же кассету после обработки в камеру ИСЭУ, произошло чудо - на экране появился зеленый с розовыми подцветками луч луч жизни.
ИСЭУ подтвердил, что вирус - единственное из существ - мог быть живым и неживым в зависимости от фазы развития. Наконец-то у меня появилось необходимое свидетельство, ключик к сейфу жизни, представитель одновременно - живой и неживой природы.
Теперь, после серии опытов, я мог сказать профессору с полной уверенностью, что гипотеза о происхождении вируса, как бывшего клеточного компонента, ложна; что вирус и другие живые структуры, некие существа-вещества, - возникли до появления клетки; что они были одним из звеньев в мостике перехода от неживого к живому. Я вспомнил огромные массы водорослей, объединившиеся в "чудовище", в некую живую комету, и нашел для них место в своей классификации. Это было еще одним подтверждением ее правильности. Значит, разделение условно? В том числе Главное разделение? Значит, и такие резкие переходы в организации вещества, как те, которые называют смертью, не являются "роковой чертой" - необратимостью. В природе они обратимы как свет и темнота, как звук и тишина. Это просто переходы от одной структуры к другой, от одного состояния к другому. Уравнение получалось огромным, состоящим из многих тысяч величин, но его можно было сокращать за счет повторяющихся частей. И внезапно я вспомнил поэтическую фразу и мельком подумал, что язык поэзии бывает таким же точным, как язык математики. Фраза звучала так:
"Жизнь начинается с отрицания смерти
И утверждается, утверждая себя".
Об этом же говорила и начальная часть уравнения.
Следующая его часть описывала окончание поэтической фразы:
"Смерть начинается отрицанием жизни
И, отрицая все, отрицает себя..."
Теперь предстояла еще одна проверка - на этот раз весьма болезненная, ибо она должна была подтвердить или опровергнуть мои догадки о тайне моего происхождения. Но, может быть, не стоит ее предпринимать? Может быть, не нужно лишних мучений? Ведь после перехода черты пути назад не останется. Многие ценности для меня изменятся, явления поменяют акценты. Я не смогу остаться прежним, сохранить прежние отношения с дорогими мне людьми. Многое изменится в моем мире, в моей личной Вселенной, которая мне, как и каждому существу, кажется неизмеримо важней, чем настоящая единая Вселенная, в которой живем все мы. Кажется... Только кажется... Но если я разрушу ее...