Страница 2 из 5
Я стал собирать сведения в научной литературе, больше всего, конечно, интересуясь не самими описаниями озарений-инсайтов, а теми процессами, которые приводят к ним. Свои исследования я вел по трем направлениям: озарения-инсайты - как конечный итог вдохновения; химические вещества и физические воздействия, стимулирующие память-мышление; механизмы возникновения психических состояний, аналогичных состоянию вдохновения.
Вместе с новыми друзьями - математиками и кибернетиками мы составили целые тома математических описаний этих состояний и химических реакций. Моя догадка подтверждалась, и все же я боялся верить этому, снова и снова проверял ее. Все говорило о том, что процесс вдохновения начинается с одного и того же физиологического состояния - с понижения порога возбуждения на определенных участках мозга...
- Алло, алло, вернись!
Я совсем было забыл о ней, а она не забывала моих привычек. Ее голос зазвучал примирительно:
- Годы идут, а ты все еще не стал ни богатым, ни знаменитым. Берешься за одно, не кончаешь и хватаешься за другое. Ты же работал над М-стимулятором и тебе прочили успех. А ты забросил его и взялся за новое дело. Вернее, за старое. Не пора ли одуматься? Особенно сейчас...
- Почему сейчас?
- С тобой невозможно разговаривать. Ты либо не слушаешь, либо смеешься надо мной.
- Да нет же...
- Да, да! И не отрицай. Почему ты не поступаешь так, как советует доктор?
- Видишь ли, я начал серию опытов на собаках. Их надо во что бы то ни стало довести до конца.
- Если ты... серьезно заболеешь, - она хотела сказать "умрешь", - то кто же завершит опыты?
Губы победно подобрались. Это должно было означать, что она нашла неотразимый довод, способный убедить любого разумного человека.
- Если мой препарат окажется эффективным...
- "Если, если..." Сколько раз я слышала это слово раньше!
- Теперь, к счастью, не слышишь.
Я тут же пожалел о своих словах. Ее губы побелели в уголках. В уголках, которые я когда-то любил целовать.
- Я пришла, чтобы... чтобы... А ты...
И как только у меня вырвались эти злополучные слова! Неужели я все еще люблю ее? Или это чувство называется другим словом?
- Извини, я не то хотел сказать. Я очень благодарен тебе за то, что ты пришла.
- Да, я глупа, но не до такой степени, чтобы...
- Конечно... Ох, я не то хотел сказать. Я все понимаю...
- Понимаешь? - Она хотела произнести это слово с иронией, но у нее ничего не получилось.
- Пожалуй, ты убедила меня. И в самом деле, если я умру, то кто же продолжит опыты? Действительно, надо взяться за ум.
Она исподлобья недоверчиво посмотрела на меня. На ее красивом белом лбу образовалась едва заметная морщинка. И внезапно я заметил множество морщинок у ее глаз. Мне стало по-настоящему больно за нее. Годы не щадят никого.
- Давай вместе составим режим дня.
- И ты будешь его выполнять?
Если бы она знала, чего стоил мне поток слов, необходимый, чтобы ее убедить. Она ушла успокоенная, довольная завершением своей миссии, своим благодеянием. Ее давно терзали раскаяния. Теперь они немного поутихли, ведь она позаботилась обо мне, помогла мне. Она не догадывалась, что я знаю о настоящей причине ее визита, знаю больше, чем она сама. Конечно, если сейчас у нее такой приличный и любящий муж, такие здоровые, послушные дети, такая крепкая семья, а у того, от которого ушла, жизнь не устроена по-прежнему, то почему бы лишний раз не убедиться, что поступила правильно, уходя от него. От этого никому никакого ущерба, даже бывшему мужу, а ей все хорошее только прибавится - и здоровье, и благополучие, и уверенность в завтрашнем дне, когда с сонной улыбкой она скажет:
- Вася, разбуди детей. Им в школу собираться пора.
3
Опыты на собаках подтверждали мою гипотезу. Препарат действовал безотказно. Незакрепленные, казалось бы, безвозвратно стертые рефлексы восстанавливались. Ход опытов можно было записывать математическим языком по этапам: образование условного рефлекса без его закрепления - время, необходимое, чтобы рефлекс стерся, контроль - введение препарата проверка восстановленного рефлекса. Можно было испытывать препарат на людях.
Один доброволец имеется. Правда, здоровье у него неважное, и нельзя было определить наперед, как справится его организм с сильным потрясением. Но выбора я себе не оставил. Нетерпение и так буквально сжигало меня.
В дни опыта я был очень спокоен. Позвонил в лабораторию, сказал, что сегодня не приду. Налил полстакана кипяченой воды и стал перед зеркалом. Положил на язык таблетку. Весело подмигнул своему отражению.
Я проглотил таблетку, запил водой. Присмотрелся к своему лицу в зеркале. Оно нисколько не изменилось: расположенные близко от переносицы глаза смотрели пытливо, редкие брови пытались сомкнуться, на лбу с залысинами резко обозначилась сеть морщин.
Я ждал, наблюдал исподлобья, украдкой за своим отражением, будто боясь его спугнуть. Навязчивые мысли, как стадо упрямых животных, прокладывали один и тот же путь, лезли, толкая друг друга, в одном направлении. Я думал о том, что у природы есть два главных метода осуществления эволюции: первый - одновременность и второй - последовательность перебора возможностей. Чтобы разгадать ее тайны, человек должен научиться следовать по ее пути, научиться подражать ей и в первом, и во втором методе. А сделать это совсем не просто. Ведь у природы в запасе бесконечное время и неограниченная возможность одновременностей.
Однако, хотя время жизни каждого отдельного существа ничтожно по сравнению со временем эволюции, человек научился записывать и сохранять свои наблюдения. Исчерпав время своей жизни, он оставляет их другим людям, потомкам.
Таким образом современный человек может использовать опыт множества людей, накопленный в науке, искусстве, книгах по истории; опыт человечества, сохраняющийся в материальной культуре, в архивах и библиотеках. Обобщая этот опыт, человек научился мысленно следовать по пути Первого метода природы, возмещать недостаток времени личной жизни для последовательного перебора возможностей. Именно на этом пути наука сделала большинство своих открытий, оставив меньше "белых пятен".