Древний рецепт

Василий Кузьмич засмеялся, представив себе этот процесс превращения под дулом ружья.

Вертолет изверг людей из своей утробы уже за подножиями Памира, оглушительно застрекотал и улетел...

Василий Кузьмич разложил на большом камне карту, вынул блокнот с записями.

- Если верить Сейкилу, то отсюда надо идти через Змеиное ущелье. Но разве нет пути короче?

- Есть,Ч ответил Руми.Ч И не надо соваться в Змеиное.

Он показал путь на карте.

- Отлично! - обрадовался Василий Кузьмич.Ч Значительно короче и к тому же безопаснее. Ведь ущелье не зря зовется Змеиным?

- Не зря,Ч подтвердил Руми.

- Значит, пойдем вот так...Ч Карандаш уже начал вести линию.

- Надо верить старому Сейкилу,Ч неожиданно сказал Руми.Ч Он знал много дорог, но выбрал одну. Как думаете - почему?

- Не знаю,Ч растерянно сказал ученый.

- И я не знаю. Значит, надо идти по его тропе.

- Странная логика,Ч пожал плечами Василий Кузьмич.

- Хотите проверить его рецепт? Так идите его дорогой.

лПожалуй, он прав. Во всяком случае, стоит рискнуть",Ч подумал Василий Кузьмич. Он был не из боязливых, но напрасного риска не любил.

Они переобулись в чокои - легкие охотничьи башмаки из сыромятной кожи Ч и взвалили на плечи тяжелые рюкзаки. Тропа то круто уходила вверх, то петляла между скал и камней. Василий Кузьмич и Руми не сворачивали с нее. Здесь нечего мудрствовать: тропу проложил не один человек. Она прокладывалась и проверялась тысячами людей на протяжении многих лет. И если тропа вьется змейкой, то значит, так легче взбираться на гору. Если идет в обход камня через ручей, то ненадежен камень, а если в обход ручья, то опасен ручей. Говоря точно, тропу не прокладывают, а сочиняют как песню, как легенду.

Руми легко отыскивал неброские приметы тропы: вытоптанную или примятую траву, следы на камнях. Вот тропа ринулась вниз. Руми предостерегающе поднял руку.

Перед ними лежало Змеиное ущелье. Оно ничем не отличалось от других ущелий - яркая, будто рисованная зелень с густыми тенями, из которой подымаются посеребренные зазубренные скалы. Оно ожидало людей молча - без пугающего шипения и многозначительного шелеста.

Руми достал нож, срезал две ветки с развилками, обстругал.

Одну дал Василию Кузьмичу.

Опираясь на палки, они начали спускаться. Камешки не катились из-под их ног,Ч значит, Руми верно ступал по тропе. Тени шли рядом с ними, то исчезая, то появляясь.

Вот Руми нагнулся, проходя под свисающими ветками, подал знак, чтобы ученый сделал то же. Василий Кузьмич приготовился отвести ветку в сторону и вздрогнул. Ветка посмотрела на него блестящими глазами и зашипела.

Это была змея. Она взбиралась на дерево, видимо, чтобы полакомиться птичьими яйцами.

Василий Кузьмич инстинктивно поднял палку. Древесная гадюка проворно поползла по ветке, стараясь побыстрее скрыться в листьях. Запоздалый луч блеснул в ее ярко-зеленой, с желтыми крапинками, чешуе.

Василий Кузьмич опустил палку и пошел дальше по тропе. Руми быстро взглянул на него, но ничего не сказал. Им пришлось двигаться гораздо медленнее и осторожнее. Теперь змеи встречались на каждом шагу. Несколько раз Василий Кузьмич замечал щитомордника, однажды на поляне увидел кобру. Хорошо, что она была достаточно далеко и лишь повернула голову к людям. На ее коже не было характерного рисунка очков. Василий Кузьмич знал о молниеносности нападений этой змеи. Она выбрасывала голову так быстро, что на небольшом расстоянии даже опытный путешественник не успевал защититься.

Внезапно с дерева на плечо Руми упала зеленая лента. Василий Кузьмич едва сдержал крик. Как можно спокойнее, подавляя дрожь в голосе, сказал:

- Руми, старайтесь не делать резких движений. У вас на плече змея.

Руми чуть-чуть повернул голову, скосил глаза, затем быстро схватил змею за голову. Зеленая лента изогнулась, забилась, силясь вырваться, но было поздно.

Руми ножом раскрыл змее пасть и сказал; - Она не ядовитая. Довольно безобидное создание.

- Все же не рекомендую...Ч начал было Василий Кузьмич, но Руми ужо поднес змею к ветке, и она исчезла в листьях.

- У сжигателей трупов есть поверье, что после смерти в змей превращаются добрые люди, а в голубей - самые злые, чтобы скрыться от наказания за грехи,Ч как бы между прочим сказал Руми.

- Это поверье они сохранили от древних греков,Чподтвердил Василий Кузьмич.Ч У многих древних змея олицетворяла не подлость, а мудрость.

Он сделал несколько шагов и неожиданно сказал; - Человеку всегда было свойственно переносить свои качества на животных.

Руми поманил его к себе и показал на полянку, где резвилось несколько змей. Они переплетались в живой канат, терлись головами друг о друга, будто целовались, затем отводили головы, подымали их, раскачиваясь...

- Танец змей,Ч прошептал Василий Кузьмич, с интересом наблюдая за пресмыкающимися.

- Они любят, как люди,Ч проговорил Руми и продекламировал:

- лВ любви и ненависти змея сравнится с орлом, а орел - с человеком".

- И все-таки древние зря приписывали змеям мудрость,Ч сказал Василий Кузьмич, вызывая Руми на спор.Ч В сущности, змеи и даже ужи довольно примитивные животные.

- Вы правы,Ч вопреки его ожиданиям согласился Руми.Ч Но разве чувства людей иногда не бывают примитивными? Разве голодЧтакой же примитивный, как у змей,Ч не способен заглушить другие, сложные чувства?

- Не у всех,Ч насупился ученый.Ч Разница между людьми больше, чем между любыми животными внутри вида. В этом как раз и состоит одно из главных отличий человека.

- И в этом тоже,Ч как бы про себя проговорил Руми, ускоряя шаг.

Василий Кузьмич шел за ним и думал уже не о змеях, а о Руми.

Этот человек интересовал его - и чем дальше, тем больше. Иногда казалось, что знание леса и гор он унаследовал, как инстинкты, от своих предков. Но Василий Кузьмич понимал, что это только кажется. Правда, чувства Руми сохранились более обостренными, чем у жителей городов: запахи и следы говорили ему больше, чем им, но в основе его знания был опыт. лКакую же роль в данном случае играет инстинкт? Не преуменьшаю ли я его значение?" - думал ученый.

Они прошли ущелье, и Василий Кузьмич достал карту. Теперь тропа круто уходила вверх. лБудешь идти, карабкаться, оступаться, ползти,Ч писал Сейкил.Ч Глаза дикого человека гор будут следить за тобой. Остерегайся разгневать его. Помни: ты вошел в его дом и хозяин - он. Каким бы удивительным ни показалось тебе его поведение, не обнаруживай удивления: он - у себя дома. Смиренно прими его обычаи, и он не причинит тебе зла".