Реставратор

– Властелин, беги! – закричал во весь голос Олег. – Не думай обо мне, беги!

– Ты еще здесь? – заревел Ацважаннавар. В его голосе было столько возмущенного удивления, столько боли, что у Чернова защемило сердце. – Дур-рак! – донеслось до Реставратора, и в тот же миг зеленые лучи сразу двух Чистильщиков нашли главу жаннаваров. Крылатая тень вспыхнула на мгновение, словно огненный дракон, и исчезла.

– Ацважаннавар! – закричал Олег, но Властелина не было.

– Ацважаннавар! – повторил он, чувствуя такую тяжесть на сердце, как будто он потерял близкого, дорогого человека. – Ну почему ты не ушел?

– Строй защиту, – мрачно напомнил Пантелей. – Сейчас нас будут убивать.

Големы, окрыленные победой, словно услышали Кобру и разом развернулись для последнего боя. Построение кытмирян было простым и в то же время не оставляло противнику возможностей для маневра: внизу, непосредственно на крыше – свежие рвущиеся в драку Бронзовые и Глиняные, прямо над ними зависли два раненых Симургом Чистильщика, Сват и Иосиф, чуть выше, растянувшись по горизонтали так, чтобы вести фланговый огонь, заняли позицию Руслан и Ника. Еще выше Чистильщиков расположился Золотой. Замысел големов был ясен: Бин должен был разбивать защитные поля, Чистильщики – выносить тех, кого подсвечивал Золотой. Бронзовые и Глиняные занимались бы тем, что добивали остальных.

– Симург, как ты? – спросил Медуза. Контролируя пространство множеством своих глаз, которые ожерельем опоясывали центральную часть студенистого тела, Соколов взял управление боем в свои руки. – Сможешь драться?

– Нападать нет, а вот поле… еще некоторое время подержу, – глухо ответила птица. Ее сияние резко поблекло, но Светлана Семеновна сдаваться не собиралась. – Вы говорите, что мне делать, а я постараюсь вас не подвести.

– Вася, давай так: я и Светочка будем держать поле, а ты выбирай цель ненадежнее и давай команду! – Соколов понимал, что друг переживает за свою жену, но горевать времени не было. – Как только будешь готов, давай команду! Выпускаешь залп… Три выстрела, не более, и мы тут же восстанавливаем поле. Ты меня понял?

– Да, три выстрела, – угрюмо подтвердил Баграмов. – Три парных выстрела.

– Леонид, Виктор, вы как?

– Готов! – откликнулся Порывайко.

– Не подведу, – прошипел Кобра.

«Ребята, мы за вами! – пришло ментопослание Инны. – Я в воздухе, а Паша прямо за вами, он сидит в шахте и ждет сигнала».

– Да у меня здесь прямо дзот образовался! – попытался пошутить Булочник. – Еще бы снайперскую винтовку…

– Мы бы раньше присоединились к вам, – пояснила Инна, – но Властелин… он держал нас в резерве. Мы (должны были выводить Реставратора.

– Еще выведете, – подбодрил соратников Соколов. – Мы еще поборемся. Золотому не пробить поле трех Костяных.

На самом деле Андрей Георгиевич знал, что для Золотого совместное поле – не преграда, но для осуществления того, что он задумал, требовалась полная самоотдача и уверенность всех жаннаваров в своих силах.

– Друзья, я прошу вас быть предельно внимательными. – Теперь Соколов говорил вслух, так чтобы слышали и люди. – Ситуация очень опасная, но у нас есть шанс, и мы обязаны его использовать.

– Какой еще шанс? – воскликнул Игорь. – Патронов бы!

– Не ной! – прикрикнул на него Олег. – Видишь, големы уже идут.

– Внимание! – негромко проговорил Андрей Георгиевич. – По моей команде всем лечь!

Соколов вновь решил использовать возможности Медузы. Если удастся избавиться от големов нижнего уровня, то шансы хотя и не совсем, но все же хоть как-то уравняются. Конечно, трудно было ожидать, что кытмиряне во второй раз поддадутся на обман и он припечатает их еще одним таким же страшным ударом, каким до этого очистил крышу, но именно на это и рассчитывал опытный психолог. Только дурак мог надеяться на то, что противник не предусмотрит защиты от такого нападения, ведь вся его сила во внезапности, а ее-то как раз и не было. По всему выходило, что применять этот маневр будет просто глупостью и пустой тратой сил. Но именно поэтому Соколов, не показывая этого никому, все то время, что длилась передышка, накапливал энергию. Знал бы кто, каких усилий стоило Медузе удерживаться, чтобы не засиять своими смертоносными кольцами.

– Андрюша, мне кажется – пора, – прошептал Баграмов.

– Рано, – Соколов ответил ментально, заботясь о скрытности маневра и одновременно напоминая товарищу, что надо успокоиться и взять себя в руки. – Подойди ко мне вплотную и включи свою защиту. Пусть големы думают, что это я поставил поле.

Баграмов посмотрел на Аллу Рихардовну, делая ей знак, чтобы поддержала Симурга, оттолкнулся мощными орлиными ногами и в один прыжок оказался рядом с Медузой. Свой щит он так накачал энергией, что ни у кого, даже у землян, не возникло сомнений в том, что полусфера принадлежит Соколову. А тот наконец смог выпустить на волю часть энергии, и тело его засветилось. Но чудовищная энергия продолжала бурлить в теле Медузы, Соколову подумалось, что он подобен сейчас генератору и вот-вот раскалится до такой степени, что к нему нельзя будет и прикоснуться.

– Вася, пора, – сдавленно приказал он.

– Ложись! – приказал Баграмов, и все дружно рухнули на крышу.

Выброс разрушающей энергии был столь силен, что последствия его были просто потрясающие. Темно-голубое поле сметало все на своем пути. С крыши снесло не только обугленных големов, но и трупы киборгов, остававшиеся после первого нашествия. Надеяться на то, что Бронзовые и тем более Глиняные уцелели, было бы величайшей глупостью. Даже Чистильщики, зависшие в воздухе, лишились защиты. Ее сорвало и разметало, словно воздушные шарики.

Первым опомнился Баграмов. Не теряя времени, он выбил остатки жизни из закружившегося в штопоре Ники и тут же перенес огонь на Иосифа. Его поддержал огнем Пашка, так что Киевский голем смог сопротивляться ненамного дольше, чем его товарищ из Торжка. Кобра и Скорпион недолго думая занялись Сватом. Желтые лучи так обильно залили Сумского, что тот, вспыхнув факелом, рухнул на землю. Та же участь постигла бы и Уколова, но того спас Золотой. Увидев, что от его армии, только что казавшейся непобедимой, осталось одно только воспоминание, Бин устремился вниз. Испуская грозные синие лучи, он упредил Орла, и того спасло лишь поле, которое успела создать его жена, птица Си-мург. Но зато опустошенный Соколов остался без прикрытия, чем не преминул воспользоваться Бин. Синие молнии врезались в студенистое тело, и оно тут же стало расползаться на куски.

– Андрей! – закричал Баграмов. – Андрей!

Но старый друг, тот, кого все называли Наставником, уже не мог его услышать. Он умер так же достойно, как жил.

– Андрей, – простонал Орел, – как же ты…

Кавказская кровь Баграмова вскипела. Гибель друга и страдания жены переполнили чашу гнева, хладнокровие покинуло Василия Сергеевича.

С хищным клекотом Орел вылетел из-под защиты, наброшенной Светланой Семеновной, и, взмыв в воздух, всей своей силой ударил по Золотому. Темно-голубая, порой переходящая в синюю энергия наткнулась на щит Бина, и брызги ее разлетелись по всему пространству поля боя. Их было так много, а сила капель была столь высока, что Уколову, последнему уцелевшему Чистильщику, показалось, будто на него хлынул поток кипящей лавы. Тщетны были его попытки укрыться за своим зеленым щитом. Огонь в один миг добрался до Руслана, превращая его в пыль и пепел, и жалкие его останки полетели вниз. Олег увидел, как обугленное тело голема, мелькнув перед его глазами, упало на козырек подъезда, перевернулось и свалилось на асфальт.

Олег, наблюдавший за ходом сражения сидя на крыше с друзьями под защитой Симурга, не почувствовал жалости, лишь бесстрастно отметил, что еще одним врагом стало меньше. Слишком много смертей он увидел сегодня, и в душе его не осталось жалости для врагов. Она скорбела по Костяному жаннавару Соколову, человеку, которого он почти не знал. Его гибель потрясла Олега Он, может быть, и заплакал бы, но слез не было.