Страница 1 из 5
В.Ропшин (Б.Савинков)
Конь бледный
ОТ РЕДАКЦИИ
"Какой-то Ропшин написал книжечку, назвал ее "Конь бледный", да еще и напечатан этот "Конь" давным давно, в 1909 году. Да стоит ли читать?" -может сказать человек, взяв в руки эту книгу.
Но если он узнает, что под псевдонимом Ропшин скрывается знаменитый Савинков, террорист Савинков, -- появится интерес. Человек начнет читать ... и не пожалеет об этом.
Борис Викторович Савинков (1879--1925) был одним из руководителей партии эсеров, в частности, ее Боевой организации (БО), жертвой которой пали столь высокопоставленные особы, как Плеве и великий князь Сергей Александрович. Он организовал, при своем непосредственном участии и ряд других террористических актов (1903--05). В 1917--18 гг. активно боролся против большевиков. Вначале -- в качестве комиссара 7-й армии и помощника военного министра при Временном правительстве. Здесь он проявил те же качества, благодаря которым выдвинулся в руководители Боевой организации: решимость, несломимую волю и умение холодно учитывать все, что могло бы приблизить его к поставленной цели. Он называл эту цель "спасением родины". Другие -- его личным стремлением к власти. В борьбе между А. Ф. Керенским и генералом Л. Г. Корниловым он играл роль посредника и, таким образом, занимал в тот момент одну из ключевых политических позиций.
Через неделю после Октябрьского переворота, будучи начальником обороны Гатчины, Савинков безуспешно пытался с помощью частей генерала П. Н. Краснова совершить "марш на Петербург". Затем, возглавив "Союз защиты родины и свободы", старый террорист организует в 1918 году ряд заговоров и восстаний, потрясших неокрепшую еще в то время советскую власть. Наиболее известным из них является так называемый "Ярославский мятеж". Потерпев и тут поражение, Савинков ушел на Запад. В 1924 г. нелегально перешел границу СССР, был арестован и осужден. Как было официально объявлено советским правительством, он покончил с собой в тюрьме в 1925 году. По циркулировавшим тогда слухам, Савинков выбросился в пролет лестницы, когда его вели в камеру после очередного допроса.
Так -- невольно хочется сказать "логично" -- закончил свою полную драматических событий жизнь человек, который всегда неотрывно смотрел в глаза смерти и никогда не боялся ее.
"Но, может быть, -- подумает читатель, -- "Конь бледный" -- мемуары политика. Надоевшие мемуары?" Нет, "Конь бледный", перепечатываемый нами, с внесением самых необходимых, вызванных изменением правописания, поправок, с издания М. А. Туманова (Ницца, 1913 г.) -- настоящее художественное произведение, подобно "Бесам" Достоевского (конечно, в меру таланта автора) раскрывающее психику, чувства и стремления террористов. Жутко становится читателю от спокойного цинизма профессионала террориста Жоржа, главного героя "Коня бледного". Он так думает о любящей его Эрне, которая готовит бомбы и рискует жизнью при возможном случайном взрыве:
"Один мой товарищ уже погиб на такой работе. В комнате нашли его труп, клочки его трупа: разбрызганный мозг, окровавленную грудь, разорванные ноги и руки. Навалили все это на телегу и повезли в участок. Эрна рискует тем же.
Ну, а если ее в самом деле взорвет? Если вместо льняных волос и голубых удивленных глаз, будет красное мясо? . ." После этого невольно ожидаешь выражение какого-то чувства, -- хотя бы сожаления. Но Жорж хладнокровно продолжает: "Тогда Ваня приготовит снаряды".
Размышляя о возможности убить генерал-губернатора, взорвав его дворец, и зная, что при этом погибнет много людей, Жорж думает: "Мне, конечно, не жалко тех, кто умрет: погибнет семья, свита, сыщики и конвой". Какое страшное "конечно"! Какое холодное, циничное "конечно"!
Так же холодно и цинично Жорж думает об убийстве вообще: "Я захотел и убил. Кто судья? Кто осудит меня? Кто оправдает? Мне смешны мои судьи, смешны их строгие приговоры. Кто придет ко мне и с верою скажет: убить нельзя, не убий. Кто осмелится бросить камень? Нету грани, нету различия. Почему для террора убить -- хорошо, для отечества -- нужно, а для себя -невозможно? Кто мне ответит?"
Жорж ни во что не верит. Его ведет только его собственное: я хочу. Но он не отдает себе отчета, почему он именно так хочет. Он думает:
"Счастлив, кто верит в воскресение Христа, в воскрешение Лазаря. Счастлив также, кто верит в социализм, в грядущий рай на земле. Но мне смешны эти старые сказки, и 15 десятин разделенной земли меня не прельщают. Я сказал: я не хочу быть рабом. Неужели в этом моя свобода... И зачем мне она? Во имя чего я иду на убийство? Во имя террора, для революции? Во имя крови, для крови? .."
Вместе с Жоржем террористы: Ваня, Генрих, Федор и Эрна. Каждый из них идет на террор по различным причинам: Ваня -- во имя любви к ближнему, Федор -- мстит за убитую жену, Генрих -- во имя социализма, Эрна потому, что ей "стыдно жить" в мире, который она считает миром несправедливости и рабства. Ваня говорит: "Вот я иду убивать, и душа моя скорбит смертельно. Но я не могу не убить, ибо люблю. Если крест тяжел, -- возьми его. Если грех велик, -- прими его". Но Ваня орудие в руках Жоржа. Идеалисту Ване Жорж отвечает: "Ваня, все это вздор. Не думай об этом". Холодно и расчетливо думает Жорж и о Федоре и Генрихе -- они тоже его орудия. Он спокойно ведет их на гибель во имя: я хочу!
Жорж исполняет свои желания, -- убивает и... не находит удовлетворения. Ему предлагают провести новый террористический акт, но он думает: "Кто-то чужой говорит чужие слова. Вот он зовет меня на террор, опять на убийство. Я не хочу убивать. Зачем?" И дальше: "Я не люблю теперь никого. Я не хочу и не умею любить".
И Жорж резюмирует:
"Говорят еще, -- нужно любить человека. А если нет в сердце любви? Говорят, нужно его уважать. А если нет уважения? Я на границе жизни и смерти. К чему мне слова о грехе? Я могу сказать про себя: "Я взглянул, и вот конь бледный и на нем всадник, которому имя смерть". Где ступает ногой этот конь, там вянет трава, а где вянет трава, там нет жизни, значит, нет и закона. Ибо смерть -- не закон".
Для того, чтобы понять тип такого душевно опустошенного революционера как Жорж, образ которого нарисован Савинковым с такой силой и знанием дела, следует знать историческую обстановку и психологическую атмосферу, в которых был написан "Конь бледный". Он появился сразу же после событий 1905--07 гг., когда многим казалось, что революция обанкротилась, что дело раз и навсегда проиграно, что возлагать надежды на переворот в ближайшем будущем бесполезно. Это было время "революционного похмелья" -- болезненного разочарования и глубокого упадка духа в рядах революционеров и революционно настроенной интеллигенции, время массового ухода в "богоискательство", в мистицизм, в индивидуализм, в эротику и просто "в никуда", как это случилось с Жоржем.