Валюта для надежды

Глава 7. КРУТОЙ МУЖЧИНА

Георгию Фаногину не требовалось оружия. широкие плечи, мощная грудь, крупная голова с квадратной челюстью, нагло-снисходительный взгляд стальных глаз, ладони, сжатые в кулаки, свисающие, как кувалды, вдоль почти двухметрового тела, - шесть пудов стальных мышц и молодой энергии. При такой внешности он и без пушки мог скомандовать: "Руки вверх!", и никто бы не стал возражать.

Под стать грозному виду была у него и кличка - Фанга.

Он поставил машину в удобную для выезда позицию и направился к скоплению коммерческих киосков. Негласная суверенная территория фирмы "Торговые палаты" пестрела витринами и гремела акустическими системами целый поселок игрушечных, желто-голубых домиков, кишащий покупателями, зеваками, прохожими.

Глухое раздражение, которое поселилось в нем последнее время и которое он скрывал за ленивой улыбкой, вспыхнуло с новой силой. А раздражаться было от чего: он чувствовал, что шеф исподволь, незаметно, но последовательно отстраняет его от активной работы. Он и в помощники его перевел, чтобы держать на коротком поводке, решил Георгий. О причинах опалы он догадывался, скорее всего шеф попросту решил тихо избавиться от него. Во-первых, Георгий слишком много знал. Во-вторых, шеф был слишком многим обязан ему и должен немало, даже если учитывать только деньги, выбитые у нерадивых клиентов. А выбивать деньги Георгий умел. Возражения отпадали сами собой, когда на пороге проштрафившейся фирмы появлялась его мощная фигура с тяжелыми кулаками. Не было случая, чтобы дело быстро не разрешалось.

Потом у Саранцева создали централизованную службу, которая обеспечивала охрану интересов акционеров, да и вообще любого заказчика, и Георгий, не имевший ни специальности, ни желания осваивать что-либо более интеллигентное, почувствовал себя не у дел. "Ладно, пусть не у дел, рассуждал он, - хотя в таком огромном хозяйстве дело всегда найдется, но тогда верни, дорогой Марк, долги и помоги открыть собственную фирму".

Георгий давно не занимался ни контролем, ни сбором дани, выполняя мелкие поручения. Но сегодня, проезжая мимо и заметив в последнем ряду ларечного городка инородные вкрапления - три серебристые дюралевые будки, возмутился. Это что ещё за фрукты такие, что за инопланетяне? Замкнув машину, он стал не спеша проталкиваться вдоль рядов. Над толпой медленно плыла его коротко остриженная голова на мощной шее. Бугристые мускулы угрожающе катались под рубашкой, тяжелые туфли сорок шестого размера жалобно скрипели.

Он небрежно кивнул ожиревшему на свежем воздухе и дармовых харчах постовому Юркесу, лениво помахивающему резиновой дубинкой. Отодвинул плечом несколько человек, которые, задрав головы, цедили из бутылок пиво. Наклонившись, просунул голову в будку пришельцев и тоном, не обещающим ничего хорошего, спросил:

- Кто такие?

Паренек с девицей удивленно уставились на него.

- А ты кто такой? - вдруг визгливо и громко, явно чтобы услышали вокруг, заверещал парень.

- Я - Фанга, - значительно сказал Георгий и коротко сплюнул, словно поставил точку. Протянув руку, он сорвал прилепленное к стеклу объявление: "Покупаем ювелирные изделия и железные рубли с головой Ленина", смял в кулаке и швырнул в оконце.

- Ты что делаешь, гад? - снова взвизгнул парень.

Георгий надавил плечами на витрину, раздался угрожающий треск, киоск качнулся. Девица охнула и вскочила на ноги. Парень, выхватив откуда-то снизу огромный пистолет, направил его прямо в лоб Георгию и закричал:

- Уйди, гад шизанутый! Убью!

Георгий мгновенно убрал голову и отскочил в сторону. Он знал эти немецкие штучки, предназначенные и для газовой, и для обычной пулевой стрельбы.

В ярости он завернул за киоск и своим коронным ударом, отточенным в армии, с разбегу в прыжке врубил кованый каблук в угловую стойку, на которой держалась обшивка. Стойка сорвалась с фундамента, и ларек медленно поехал в сторону. Георгий выпрямился, прогнулся и, оттянув, как артиллерийский затвор, колено вверх, нанес каблуком второй удар. Киоск заскрипел и начал медленно заваливаться набок. Георгий развернулся и быстро зашагал к машине. За спиной раздался треск, металлический скрежет, звон стекла, чьи-то крики. Не оглядываясь, он распахнул дверцу машины и рванул с места. Раздражение, донимавшее его с самого утра, наконец-то улеглось. Он успокоился и через полчаса, поглощенный рисковой ездой по улицам, переполненным машинами, забыл о происшедшем.

У входа в офис его ждала Вика. Увидев знакомую белую "восьмерку", она сбежала по ступенькам и остановилась на тротуаре. Роскошная рыжая грива развевалась на ветру, черный кожаный костюмчик оттенялся белой кофточкой с большим воротом. Стройные ноги сверкали из-под короткой юбки. Георгий выбрался из машины.

- Ты как комиссарша, вся в коже, только юбка маловата и пистоля нет.

Она схватила его за руку и, оглянувшись по сторонам, обняла за шею.

- Польщен. - Он осторожно разжал и опустил её руки. - Что стряслось? Он заметил отчаянное выражение её глаз.

- Жорик, спасай. Маркело просто обнаглел. Достал, гад... Иди, скажи, скажи ему, чтобы меня не трогал, что я твоя. Что хочешь скажи, лишь бы отстал.

- Ага, босс и до тебя добрался. А ты как думала? Хорошие деньги надо отрабатывать. За сидение у телефона такие бабки не дают.

- Когда я оформлялась, я предупреждала: любая работа, кроме...

- Интима? - Георгий ухмыльнулся. - Так только в газетных объявлениях пишут, детка.

- Набрался, гад, сегодня с утра, весь день проходу не дает... Жорик, поговори с ним, я умоляю. Ты же меня сюда устроил.

- Сама напросилась. На высокооплачиваемую. Думала небось, они с тобой здесь на пианинах играть будут? Здесь игры другие. Если приглянулась шефу, будешь высокооплачиваемой. А раз он тебе платит, значит - в койку. Я тебя предупреждал.

- Не могу я. Скажи, что я твоя, Жорик, а? Ну, прошу. Он отстанет, с тобой не будет связываться. Помнишь, как в школе?.. Мы ж целовались с тобой, Жорик, помнишь?

Он снова ухмыльнулся, потом посерьезнел.

- Увольняйся.

- А куда? Сначала место найти надо. Да и планы у меня были другие. Мне баксы нужны... Для дела, Жорик.

- Или - или. Или кошелек, или это самое... Ладно, попробую...

Она бросилась ему на шею, прижалась в порыве благодарности и с тайной надеждой, что Камовский из кабинета увидит их. Потом отпустила и, покачивая бедрами, как манекенщица, направилась ко входу.

Камовский, высокий, грузный, с кумачовым лицом, маленькими, близко посаженными острыми глазками и вислым носом, восседал за старинным письменным столом, доставшимся фирме вместе с помещением и другой мебелью в наследство от размещавшегося здесь главка.

Еще каких-то пять лет назад Марк Борисович Камовский влачил жалкое существование. Прежняя жизнь скромного клерка в Министерстве торговли теперь казалась ему далеким сном, сереньким и неинтересным кинофильмом, достойным только забвения. Единственное, что потребовалось ему из старой жизни, - это многочисленные связи с торговым миром и поставщиками. Благодаря им, за несколько лет ему удалось превратить скромный посреднический кооператив в огромную торговую фирму. Дело было столь крепким, что последние два года оно шло самотеком, его участие сводилось к подписанию бумаг и своеобразной дипломатии - смеси угроз, взяток и запойных ужинов. Он с удовольствием обнаружил, что можно диктовать, не имея характера, вызывать страх, обладая жидкой мускулатурой, и выбирать себе девушек, о которых он когда-то и мечтать не мог. Теперь он мог лечить свои расшатанные зубы у лучших стоматологов и без страха входить в любой ночной кабак в сопровождении бывших десантников - Фанги и его приятеля стодвадцатикилограммового Кузи. И политика оказалась вещью простой и доступной: сила есть, деньги есть - диктуй, вот и все. Булат и злато, как говорил его свояк, публицист Авдеев. Сила и деньги всех заставят работать, всех этих экспертов, политологов, писак всяких, профессоров, экономистов, академиков.