Личное оружие

Он ополоснул лицо в озере и вдруг увидел спускающуюся с котелком к воде Эльзу - простоволосую и сонную. Окончательно потеряв голову, он бросился к ней и упал на колени.

- Эльза, Эльзочка, подожди, подожди. Я хочу сказать, я хочу предложить...

- Что это с вами, Василий Георгиевич? - изумилась Эльза, хотя мгновенно все поняла.

- Я всю жизнь мечтал о такой женщине, как ты, я потерял голову, я обожаю... - он обхватил руками её ноги выше колен, но Эльза хладнокровно высвободилась и, сморщив носик, повторила: - Да что это с вами?

- Пойдем, пойдем отсюда, в лес, от пещеры, от людей...

- К обезьянам что ли? - хихикнула Эльза.

Ободренный, что его не отвергают, Липинский вскочил на ноги и вцепился губами в её рот. Эльза легко оттолкнула его и с оскорбительным равнодушием вытерла губы.

- К природе, к любви... - бормотал Лиринский.

- Вася, я ведь и послать могу... Причем очень далеко. Дальше природы.

- Эльза, дорогая, сжалься, я с самого Шереметьева мечтаю о тебе. Я сгораю...

- Смотри-ка: вчера тонул, а сегодня уже сгорает - продолжала издеваться Эльза.

- Ну что тебе стоит, ну подари мне этот миг, я зацелую тебя, твою кожу...

- Вася, возможно, это и так. Но лично ты меня не вдохновляешь. А без вдохновения, сам посуди, какая любовь? Разве только за деньги. Но ведь это нехорошо, - рассудительно втолковывала она распаленному Липинскому.

- Нет, нет. Это очень хорошо, - бормотал Липинский, роясь в карманах. Денег не было.

У Мареничева, наверняка есть, займу, мелькнуло у него. Он снова вплотную приблизился к Эльзе и прошептал:

- Это прекрасно, прелесть моя. Сколько?

- 500 баксов, - не задумываясь выпалила Эльза. Она не сомневалась, что её ухажер таких денег не найдет и оставит её в покое: по Сеньке и шапка.

- Но где, где я их возьму? Эльзочка, умоляю, давай в долг, а? Липинский был в отчаянии.

- Где это видано - такое дело в долг. Только наличные, - отрезала Эльза. - Такой уж на острове маркетинг. Говорил о любви, а торгуется, фу. Я пошла, - она попыталась обойти его.

- Сейчас, подожди, подожди. Я найду. Я сбегаю в пещеру, - Липинский с умоляющим видом схватил её за руку и неловко чмокнул в щеку.

Она пожала плечами и присела на ближайший камень.

Липинский бросился в пещеру, растолкал спящего Мареничева и, когда тот сообразил, кто перед ним, прошептал:

- Валера, дай взаймы 500 баксов.

- Ты что, спятил? Зачем? Сюда что, уже завезли акции государственного банка?

- Я потом объясню. Дай. Умоляю.

- Ты что, помешался?

- Да, да помешался. От любви.

- Вот как? Тогда бери ссуду. Именно ссуду. Под 300 процентов годовых. Согласен?

- Но это же грабеж, Валера. Полторы тысячи в год! - ужаснулся Липинский.

- А что ты хотел? Необитаемый остров, между прочим. Нормальный процент для здешней экономики. Удовольствия здесь дороги. Не хочешь, иди, не мешай спать.

- Ладно, давай, грабитель.

Эльза была поражена, когда появившийся Липинский трясущимися руками протянул ей пять сто долларовых купюр. Оказывается, этот чудак воспринял её шутку всерьез, мелькнуло у Эльзы. Но деньги были совсем не шуточные, настоящие. Эльза деловито спрятала их за лифчик, подняла голову и снисходительно улыбнулась.

- Бухгалтер, милый мой бухгалтер, - прощебетала она популярную песенку и, подхватив под руку потерявшего дар речи Липинского, потянула его к лесу.

Они шли недолго. Когда ряды сосен надежно укрыли их от посторонних глаз, Эльза остановилась, расстегнула юбку и постелила её на мягкую хвою. Липинский, сгорая от нетерпения, схватил её за плечи и повалил на спину. Эльза не издавала ни звука.

Когда он оторвался от нее, его охватило острое разочарование. Холодная, бездушная, торопливая... За такие бешеные деньги! Он был обижен, оскорблен до глубины души, перед глазами ещё стояла недавняя сцена: два обнаженных, сплетенных страстью, самозабвенно бьющихся тела.

Эльза торопливо оделась и не оглядываясь направилась в сторону пещеры. Липинский нагнал её на опушке леса. Она равнодушно повернула к нему свое кукольное личико. Как она нравилась ему сейчас, даже не верилось, что это она принадлежала ему всего несколько минут назад.

- Ты почему молчишь? Я чем-нибудь обидел тебя?

- С чего ты взял? - она пожала плечами.

- Куда ты так спешишь? Останься.

- Я хочу искупаться. Бриться надо, всю шею мне исколол своей щетиной.

- Где здесь побреешься, - растерянно пробормотал Липинский.

- А это твои проблемы, - отрезала Эльза.

- Давай поговорим.

- О чем?

- Обо всем. О жизни, о любви.

- Да? Что такое любовь, да ещё с тобой? Просто игра. Забава необитаемых островов. У меня свои игрушки, у тебя - свои.

- Твой холод просто убивает...

- Сначала ты купил меня, а потом толкуешь о любви? Интересно получается... Что же ты надеялся услышать? Как все это красиво и благородно?

- Значит ты все - таки обиделась? - потерянно пробормотал Липинский.

- Вася, если можно, оставь меня одну, я хочу выкупаться.

Липинский побрел к пещере, откуда доносился зычный голос Мареничева:

- Дамы! За рыбой! На берег!

Липинский хотел пройти мимо, он чувствовал себя опустошенным - и морально, и материально.

- А ты почему не на дежурстве? - Мареничев внимательно осмотрел его, потом перевел взгляд на озеро, где у берега плескалась Эльза и все понял. Гарнизон начал разлагаться, хладнокровно отметил он, пора вводить комендантский час. Страна зело богата, порядка только нет, он вздохнул и как можно строже сказал:

- Твое место сейчас на скале, мы так проспим спасателей.

Бригадир спустился к озеру, и увидел одевающуюся Эльзу.

- Привет, Лизок. Принимаешь ванну? - он сел на песок и стянул с ног запыленные ботинки.

- Ты где пропадал? - Эльза поправила юбку и присела рядом.

- Дежурил ночью, вон там, - Бригадир показал на высокую скалу, с плоской, будто срезанной вершиной.

- А это у тебя откуда? - он удивленно показал на пачку баксов, которые сворачивала Эльза, чтобы снова отправить их за лифчик.

- Трудовые сбережения, дядя Вить.

- Слушай, Лизок. Отдай мне. А я тебе верну их, в Москве.

- Не смеши, дядя Вить, зачем тебе валюта на необитаемом острове?

- С деньгами, Лизок, я чувствую себя человеком...

- Не таким заброшенным, да? - она наклонила голову и взглянула на него с боку.

- Вроде того, - поспешно согласился Бригадир.

- Это я понимаю. На, - Она протянула ему смятые банкноты.

Он взял деньги, пересчитал, присвистнул и, сунув их в карман, быстро пошел к пещере.

Мареничев сидел у входа, у едва тлеющего костра.

- Сходишь за дровами? - спросил он.

- Это после дежурства-то? - Бригадир прислонился к прохладной бугристой стене. - Передохну и схожу. А где Зина с этой...Нинико?

- Ушли за рыбой.

- Слушай, братан, плесни коньячку, а? - смиренно попросил Бригадир.

- Не могу.

- Это почему же? - возмутился Бригадир. - Я всю ночь глаз не сомкнул.

- Пьянству - бой! - отрезал Мареничев.

- И это говорит директор ресторана? - Бригадир издевательски покачал головой.

- Комендант необитаемого острова, - поправил Мареничев.

- Не один ли хрен. Ну, тогда продай.

- Таксу я вчера объявлял. Не потянешь. Откуда у тебя деньги?

- Допустим, племяшка в долг дала...

- Так, - Мареничев посмотрел на него внимательнее. - И сколько же?

- Все мои. Полтыщи баксов.

Мареничев заколебался. Он уже догадался, что это те самые деньги, которые он утром дал Липинскому, и подивился рекордно быстрому их обороту. Конечно, он бы и так дал выпить Бригадиру, но решил, что за деньги все-таки будет лучше: это хороший сдерживающий рычаг. Иначе начнут выпрашивать все, а уж Бригадир точно не даст покоя. И хотя Мареничев, как и любой лидер, был против распутства и пьянства, как коммерсант он не мог отказаться от прибыли, это было выше его сил. Он молча взял деньги, повернулся к куче тряпья и извлек из - под неё флакон с коньяком.