Не в этой жизни

Романов Виталий

Не в этой жизни

Романов Виталий Евгеньевич

Не в этой жизни...

Рождество у Марии получалось грустным. Как-то так вышло, что год не заладился с самого начала. Праздничную новогоднюю ночь она провела вместе с Андреем, вдвоем. Раньше девушке казалось, что это самый лучший вариант из всех возможных. Но, к утру, они оба, почти не сговариваясь, пришли к выводу, что длившиеся около полутора лет отношения зашли в тупик.

Возможно, дело было в том, что Мария, как большинство женщин, хотела стабильности, семьи. Чуть позже - детей. Андрей, который считал Машу прекрасной сексуальной партнершей и не жаловался на свою "половину", даже изрядно выпив в компании старых друзей, не желал в двадцать с небольшим лет связывать себя какими-то серьезными обязательствами.

Мария, долгое время смотревшая на все это сквозь пальцы, почувствовала глухое раздражение именно в новогоднюю ночь. Конечно, в двадцать один год она могла подождать. В конце концов, в нынешние времена, когда мужчины, насмотревшись рекламы, уверены, что фотомодели будут штабелями падать к ним в постель, не так просто женить на себе молодого, симпатичного парня, у которого еще ветер в голове, и одни голые ножки перед глазами.

У Маши не было комплексов по поводу своей внешности. Еще со школы, где-то с восьмого класса, за ней постоянно увивались поклонники, часто сразу несколько. Она, в отличие от многих подруг, относилась к тому спокойно, с пониманием. Голову никому не крутила, пустыми обещаниями старалась мужиков не кормить. В постель со случайными знакомыми не ложилась, хотя и до Андрея у нее были партнеры.

Длинноногая, гибкая Машка, с волосами, черными, как вороново крыло, всегда обращала на себя внимание на улице. Стоило ей поярче накрасить губы и подвести темные глаза, выделив их, как мужчины начинали провожать взглядом, коситься на нее в транспорте, некоторые беззастенчиво, оценивающе, рассматривали фигуру, ноги. Мария относилась к этому брезгливо, ей не нравилось, когда ее изучали, словно скаковую кобылу. Но сделать ничего не могла, и лишь старалась поменьше обращать внимания на самцов, у которых только одна извилина, и то ниже пояса.

Андрей был вполне приятным спутником, в сексе старался доставить удовольствие в первую очередь себе, хотя иногда вспоминал и о партнерше. Они встречались несколько раз в неделю, временами жили вместе. Ходили на ночные дискотеки и в театры. Парню очень нравилось появляться в компаниях, небрежно обнимая за талию эффектную длинноволосую брюнетку с выразительными темными глазами. А Маша умела быть обворожительной, когда хотела этого. Ее глаза становились глубокими, чарующими, мужчины словно погружались в колодец, в омут, откуда не было дороги обратно.

И все же, ни постоянно меняющиеся наряды девушки, ни облегающие мини и черные колготки, обожаемые Андреем, ни разнообразие в сексе, которое Маша старалась создать своему мужчине, не помогли ей. Андрей все равно не желал связывать себя брачными узами, ему нравилось появляться на вечеринках и дискотеках в компании с Машей, ловить завистливые взгляды, которые бросали знакомые и незнакомые мужчины на него и на очаровательную спутницу. Но не более.

Развязка наступила именно в новогоднюю ночь. Маша, до того терпеливо, как учила мать, сносившая все "придури" своего парня, не выдержала, грохнула тарелку об пол. Такое с ней произошло впервые. Может, конечно, она сама была виновата. Ну что такого - уставился Андрей на голые задницы танцующих на экране баб? Но в ту ночь все смешалось воедино: исчезающая надежда на чудо, долгие попытки начать серьезный разговор о дальнейшей жизни и семье, хроническое непонимание спутником ее надежд и чаяний, обида на парня, таращившегося прямо в присутствии Маши на силиконовых красавиц... Ведь Мария точно знала, что у нее задница ничуть не хуже тех, на которые пялился Андрей! Что они за люди, эти мужики?! Похотливые самцы...

Грохнув тарелку об пол, Маша испытала и облегчение, и стыд. Раньше она никогда не опускалась до скандалов. И вдруг, пройдя какую-то незримую грань, поняла, что с Андреем все закончено.

- Уходи, - сказала она, спокойно, даже как-то равнодушно.

И отправилась за веником и совком, чтобы убрать осколки с пола.

- Совсем? - спросил Андрей, глядя, как его подруга собирает стекла на совок.

Он даже не поинтересовался, что произошло.

- Ага, совсем, - откидывая волосы за спину, подтвердила девушка. - Так будет лучше для нас обоих.

Андрей молча поднялся с кресла, допил шампанское из фужера, вышел в коридор. Несколько минут возился там, цеплял на ноги ботинки, надевал куртку.

- Ключи оставил на столе, - сказал он, приоткрыв дверь в комнату. Арриведерчи.

Входная дверь хлопнула. Маша без сил опустилась на стул и заплакала. Он действительно ушел, без криков и брани, не спросив, за что его выгнали из дома, можно ли вернуться. Любил ли он?

- Нет, - прошептала девушка, грустно качая головой. - Если б любил, хотя б попробовал уговорить, убедить, разобраться во всем.

Так и получилось, что Рождество она готовилась встречать одна. Видеть никого не хотелось, настроения веселиться не было.

Все поломал звонок Оксаны. Подруга была старше на четыре года, ей как раз недавно исполнилось двадцать пять, и на дне рождения у Ксюхи Маша и Андрей были вместе. С Оксаной они были знакомы всего несколько лет. Так получилось, что как-то зимой Маша неудачно подвернула ногу на льду, упала. Ее отвезли в "травму", а оттуда, после осмотра, определили в палату. Врачи, сделав ряд снимков, пришли к выводу, что трещин и переломов нет, "запаковали" ногу в специальный бандаж и пообещали выпустить домой через несколько дней.

Оксана, лежавшая в той же палате, была "ветераном". Она проходила курс реабилитации после серьезной операции на ноге. Светловолосая Ксю, живая и подвижная, была любимицей врачей. С ней носились, как с малым ребенком. Поначалу Мария смотрела на это с удивлением, но потом сама невольно попала под очарование голубоглазой блондинки, и на второй день уже не могла без улыбки слушать, как Ксюха в сотый раз терзает заведующего отделением вопросами, будет ли заметен шрам на ее стройной ножке. Так вышло, что девушки прониклись друг к другу симпатией, выйдя из больницы знакомства не прервали, и, несмотря на разницу в возрасте, иногда проводили время вместе, то на вечеринках, то просто выезжая со своими кавалерами на природу.

- Поссорились? - спросила подруга, сразу почувствовав, что с Машей что-то не то.

- Разошлись... - почти без эмоций ответила девушка. За несколько дней, прошедшие с момента расставания, она научилась думать об Андрее как-то отстраненно, издалека. Будто бы все полтора года, с ним, прошли во сне. А теперь очнулась, испытывая грусть от того, что сон закончился.

- Ну и черт с ним! - авторитетно заявила Оксана. Маша, слушая подругу, невольно улыбнулась. У блондинки Ксю, легко стрелявшей "невинными" голубыми глазами по сторонам, всегда все было на месте: бойфренд, тачка у парадного подъезда, вереница поклонников, с разными акцентами поющих телефонные арии о любви. - Приходи на Рождество, Маха! У меня тут пара непристроенных мальчиков намечается...

- Лет по сорок? - грустно пошутила Маша, невольно начиная разглядывать свое отражение в зеркале.

- Нет, что ты! - испугалась Оксана. - Зачем такие? Михаилу - кажется, еще и двадцати пяти нет, он моложе меня. Спортсмен, кстати. А Эдик постарше, но ненамного. Очень веселый. И рыжий.

- Клоун? - криво усмехаясь, уточнила Мария.

- Зря ты так, - чуть обиделась подруга. - Он правда очень веселый и обаятельный. Пусть и рыжий, зато с ним не соскучишься.

- В постели? - у Маши было очень дурное настроение и она сама не знала, зачем лезла в бутылку.

- Нет-т-т, красавица моя! - парировала Оксана. - Можешь сама проверить, каков он в постели. Ты дама одинокая и привлекательная. А я буду с Даниилом.