Нежеланный брак

Как только всеобщее волнение поутихло, он отправился в Хартуэлл, маленький милый домик в Суррее, где они жили до тех пор, пока он не унаследовал титул. Там он, наверное, и нашел утешение в объятиях этой «честной» женщины.

Герцогиня тяжело вздохнула. Теперь слишком поздно горевать об этой измене. Даже смешно. Вопрос в другом: кем станет для них эта Элизабет Армитидж — спасением или проклятием?

Уильям настаивал на своем решении, но какой ценой! Люсьен теперь узнает о ее прошлом. Это вобьет клин в его отношения с отцом. Два молодых человека будут связаны узами брака без любви.

Она должна хотя бы предупредить сына.

Герцогиня бросилась к бюро и поспешно написала записку, в которой подготавливала сына к неприятной новости, умоляла его согласиться с решением отца и просила у него прощения. Поставив свою подпись, она позвонила в серебряный колокольчик, вызывая лакея.

— Отправьте это письмо маркизу в Лондон, — приказала она и добавила, когда лакей повернулся, чтобы уйти:

— Вы не знаете, герцог тоже отправил письмо?

— Насколько мне известно, герцог в эту самую минуту отбывает в Лондон, ваша светлость.

Герцогиня подошла к окну. Листва с деревьев давно облетела, и в ярких лучах солнца она увидела экипаж с гербами на дверцах, запряженный шестеркой самых быстрых лошадей, который мчался прочь от дома по подъездной аллее. Она обреченно вздохнула.

— Пожалуй, нет необходимости отправлять это письмо, — сказала она лакею и бросила листок в пылающий камин.

Что будет, то будет. Последние двадцать пять лет, прожитых без супружеской любви и без малейшей надежды на ее возвращение, научили ее смирению.

Глава 2

Ночь застала Люсьена Филиппа де Во, маркиза Ардена, скачущим во весь опор на украденной лошади по темным, омытым дождем улицам Лондона. Только благодаря мастерству наездника лошадь не поскользнулась и не упала на мокрой булыжной мостовой. Когда кучера встречных карет и кебов посылали ему вслед проклятия, с трудом избежав столкновения, он лишь раскатисто смеялся, и его белоснежные зубы сверкали в свете газовых фонарей. Когда уличный торговец фруктами крикнул: «Дворянское отродье!» — и швырнул ему вслед яблоко, которое он не успел продать, Люсьен поймал его на лету и бросил обратно, да так метко, что сбил с несчастного зеленщика шапку.

Он подъехал к театру «Друри-Лейн» и подозвал болтающегося поблизости мальчишку.

— Постереги лошадь и получишь гинею, — проговорил ему Люсьен и устремился к боковой двери. Главный вход уже был закрыт на ночь.

Босоногий нищий мальчуган вцепился в поводья загнанной лошади, как в последнюю надежду на спасение — что, возможно, так и было.

Маркиз принялся колотить в дверь обломком кирпича, который подобрал с земли, и вскоре услышал шаги привратника.

— Что вам нужно? — проворчал тот, чуть-чуть приоткрыв дверь.

Маркиз достал из кармана сверкающую гинею, и дверь открылась шире.

— Все ушли. — Привратник выхватил у маркиза монету. — Если вы ищете мисс Бланш, то она уехала с Безумным Маркизом.

Ночной гость расхохотался, и привратник приподнял фонарь, чтобы рассмотреть его. Он увидел правильные черты лица и ярко-синие глаза. Правда, золотистые волосы превратились от дождя в темно-каштановую промокшую шапку, но это не помешало привратнику его узнать.

— Прошу прощения, милорд. Я вас не признал.

— Ерунда, — бросил на ходу маркиз, проходя внутрь. — Белая голубица «Друри-Лейн» забыла у себя в гримерной любимый носовой платок. Я, как ее преданный слуга, приехал за ним. — С этими словами он зашагал по грязному коридору.

— Безумный, как есть безумный, — покачал головой привратник, закрывая дверь.

Через несколько минут молодой человек выбежал из дома и, взяв из рук мальчика поводья лошади, достал еще одну гинею. Но вдруг заколебался и внимательно посмотрел на него.

— Тебе ведь не больше двенадцати, правда? — спросил он задумчиво. — Тебе будет сложно распилить золотой.

Но мальчишку, который, не отрываясь, смотрел на вожделенную монету, эта проблема не волновала.

— Не волнуйся, — усмехнулся маркиз. — Я не собираюсь тебя обманывать. Предлагаю поехать со мной, я дам тебе приют и улажу твои дела. Согласен?

— На лошади, сэр? — Мальчишка в испуге попятился.

— Конечно, на лошади. — Маркиз вскочил на огромного гнедого жеребца. — Ну, так как? Решай скорее, — поторопил его маркиз.

Мальчишка подошел, и Арден, подхватив его, усадил позади себя.

— Держись крепче! — бросил он через плечо и пустил коня галопом.

Вскоре разгоряченный конь подлетел к огромному особняку на площади Мейфэр, которая находилась очень далеко от того места, где обитал мальчик. Господин спрыгнул на землю и, крикнув: «Присмотри за конем. Я быстро», бросился к парадной лестнице. Колокол на соседней церкви пробил один раз, когда двойные двери особняка распахнулись, пропуская господина в дом.

Мальчишка по прозвищу Спэрроу-Воробей, — или просто Спарра, съежился от холода на ледяном ветру.

— Мерзавец, так я и знал, — пробурчал он. — Бросил меня мерзнуть на лошади. Слава Богу, что она еле живая и стоит смирно, а то ведь так и разбиться недолго.

Однако лошадь стала понемногу возвращаться к жизни, и мальчишка выбрал меньшее из зол. Вцепившись в луку седла, он соскользнул вниз и шлепнулся в лужу. Лошадь беспокойно косила глазом в его сторону.

— Все в порядке, — успокоил ее Спарра, счищая грязь со своих промокших лохмотьев. — Скоро кто-нибудь придет, отведет тебя в стойло и накормит. Они ведь заботятся о своих лошадях. Надо было мне сразу взять этот проклятый золотой.

Он внимательно осмотрел лошадь — нельзя ли чего-нибудь стащить? И в этот момент тяжелая рука схватила его за шиворот и тряхнула так, что у Спарры клацнули зубы. Обернувшись, он увидел перед собой огромного и очень сердитого господина.

— Что ты делаешь с моей лошадью, дьявольское отродье?

— Я… я… — Спарра от страха не мог вымолвить ни слова. Он попробовал вывернуться из руки господина, но у того была мертвая хватка.

— Я научу тебя, как воровать коней у господ, сукин сын! — прорычал господин и занес кнут над его хрупким телом.

— О! Пожалуйста, сэр… А-а!

Кнут просвистел над головой мальчика и опустился на спину.

— Не думаю, что это подходящее место наказывать провинившегося слугу, сэр, — вдруг раздался спокойный голос. Господин опустил кнут, но своего пленника не отпустил.

— Черт возьми, кто вы такой, сэр? И какое вам дело до того, чем я занимаюсь?

Этот новый господин только что подъехал к дому — Спарра видел его роскошный экипаж. Все в его внешности и манерах говорило о том, что он из высшего общества. И дело было не в шикарной одежде — он держался так уверенно и говорил так спокойно, что Спарра безошибочно определил его социальный статус.

За спиной господина возвышался напудренный лакей, который держал над головой хозяина большой черный зонт.

— Я герцог Белкрейвен, сэр. А это мой дом, который вы оскорбляете своими действиями.

Спарра хотел бы увидеть в этот момент лицо своего обидчика. И еще ему хотелось, чтобы тот наконец отпустил его, а не сжимал воротник изо всех сил. Тогда он смог бы убраться отсюда подальше, и главное — быстро. Он не хотел иметь ничего общего с герцогами и конокрадством, ведь оно наказуемо кнутом.

— Простите, ваша светлость, — пробурчал незнакомый господин. — Я наказывал этого проходимца за то, что он украл мою лошадь, которую я оставил здесь неподалеку.

Герцог вставил в глаз монокль и оглядел огромного гнедого коня, размер которого соответствовал размерам его владельца. Затем перевел взгляд на обвиняемого.

— Если этот мальчишка действительно украл вашего жеребца и загнал его до такого состояния, что он еле дышит, вам следует не бить его, а нанять в жокеи, — бросил он насмешливо.

Спарра представил, как всю оставшуюся жизнь он будет скакать на таких огромных лошадях, и попытался возразить. Но твердая рука призвала его к молчанию.