Страница 11 из 85
Подавив улыбку, Брайт молча кивнул пожилому швейцару и прошел в зал. Не хватало еще, чтобы, глупо улыбаясь, он тем самым давал повод для слухов, что вернулся домой пьяным. А сегодня он действительно много выпил. Раньше он никогда не позволял себе этого, что в немалой степени способствовало его успеху в картах.
Послышался протяжный зевок, и из-под стола вылезла огромная собака. Брайт слегка нагнулся, чтобы погладить Зенона. Голова персидской гончей была на уровне его талии, и Брайту не составляло труда потрепать ее за уши, длинные и шелковистые. Это была единственная ласка, которую позволял пес. Их отношения строились на уважении друг к другу. Брайт никогда не заигрывал с собакой и не бормотал глупостей, а Зенон, в свою очередь, не приставал к хозяину и не вставал на задние лапы, как это делают многие представители собачьей породы. Его бесконечная преданность выражалась в том, чтобы всегда находиться рядом с хозяином, если тот бывал дома.
Брат Брайта, Маркус Ротгар, получил в подарок двух породистых щенков и намеревался оставить их себе, но кобель при первой же встрече с Брайтом признал в нем хозяина и крепко к нему привязался. Шестимесячный щенок как бы отдал свою судьбу в его руки вот почему Брайт назвал его Зеноном в честь основателя школы стоиков.
Почувствовав ласку хозяина, пес потерся о его ногу. Брайт зажег свечу. Когда в доме не было гостей, он непременно отсылал слуг пораньше, чтобы они не мешали ему.
Тишину дома нарушало лишь тиканье часов, и Брайту было приятно, что с ним верный Зенон, который всегда радостно встречает его. Черт возьми, он становится сентиментальным! Уж если ему так нужна компания, он может подняться наверх, где хоть есть одна живая душа.
Прикрывая свечу от сквозняка рукой, Брайт стал подниматься по широкой лестнице. За ним, стуча когтями, следовал Зенон. Брайт направился к комнате, где над чертежами корпел его гость.
Как Брайт и ожидал, за столом, углубившись в бумаги, сидел Франсис Эгертон, герцог Бриджуотер. Перед ним лежала стопка счетов.
Зенон лениво растянулся у камина.
— Ну как обстоят дела? — спросил Брайт. — Плохо или хорошо?
— И так и сяк, — ответил герцог с неуверенной улыбкой. — По моим подсчетам, денег осталось только на три месяца. Я уж не говорю о просчетах.
— Вода в канале снова размывает берега?
— Совершенно верно, — поморщился герцог. — Бриндлей считает, что мы должны посадить вдоль канала деревья — это поможет закрепить почву.
— Ты гений, Франсис.
— Это не я, а Бриндлей.
— Не скромничай.
Бриджуотер пожал плечами. Изящный и молодой, лет а пять моложе Брайта, он производил впечатление человека наивного. Многие считали его глупым и даже сумасшедшим. Но он не был ни тем, ни другим. Сам Брайт считал его умным и находчивым.
Брайт налил себе и герцогу.
— Сегодня я выиграл тысячу гиней за вычетом пары сотен. Они в твоем распоряжении.
— Неужели ты их проиграл? — искренне удивился Бриджуотер.
— Нарочно.
— Странно!
— Мне захотелось совершить благородный поступок. Бриджуотер задумчиво посмотрел в окно.
— Кажется, сегодня не полнолуние, — сказал он.
— Христианское милосердие не зависит от фазы луны и других природных условий, — сухо заметил Брайт. — Если это успокоит твою меркантильную душу, считай мой поступок вложением капитала.
— Вложением капитала? Но во что? — усмехнулся Бриджуотер. — Какая от этого тебе выгода?
— Только духовная. — И, меняя тему разговора, Браит спросил:
— Ты завтра вернешься на север? Бриджуотер отбросил карандаш и потянулся.
— Да, я приложил все силы, чтобы протолкнуть проект мне бы хотелось, чтобы парламент не вмешивался в частную инициативу. Это намного облегчило бы мне жизнь.
— Какие претензии выдвигает палата? Мне кажется, что в разумность этого проекта надо просто поверить. Неужели наши необразованные болваны не знают, что акведуки, построенные еще римлянами, существуют до сих пор. Я слышал, что ты решил проложить канал до самого моря, так ли это?
Герцог поморщился:
— Какие тут затруднения? Копай себе и копай. Однако горстка дураков противится этому. Как они не понимают, что без риска не существует и прогресса?
— Видя твои неудачи, они становятся осторожными, — заметил Брайт.
— Подумаешь, незначительный обвал. Мы ведь его быстро устранили. Уверен, что неудач у нас больше не будет.
— Не считая наводнений.
— Послушай, ты что, с ними? Новое дело всегда сопряжено с риском.
— Сдаюсь! — воскликнул Брайт. — Я просто дразнил тебя, Франсис. Но согласись, что не все люди любят рисковать. Некоторым твой проект кажется сумасшествием. Тебе следует послушать мнение Эндовера.
— Не понимаю, что руководит людьми — предусмотрительность или просто жадность. Скорее всего все эти Фомы неверующие боятся разориться, когда наш канал начнет действовать. Брука чуть удар не хватил, когда он выступал против моего проекта.
— Будь справедливым, Франсис. Брук не думает о выгоде. Он даже не противится прокладке твоего канала через его земли. Скажи спасибо, что канал не пройдет через аббатство Ротгар, иначе ты нажил бы врага в лице моего брата.
— Прогресс требует жертв. Эти старые консервативные сквайры погубят Англию.
— Надеюсь, ты не считаешь Ротгара старым консервативным сквайром?
Бриджуотер громко рассмеялся:
Какой вздор! Я не имею ничего против него. Он человек рассудительный. Однако большинство моих противников — люди продажные. При виде золота все их сомнения сразу исчезают. Сколько мне пришлось дать взяток дорогими подарками, да и просто деньгами. Лучше бы я их вложил в дело!
— Дела бывают разными. Деньги для нужных людей — тоже дело.
— Чтобы обеспечивать будущее этих лентяев? В наше время в Лондоне существуют тысячи способов заработать деньги честным путем, и, однако, эти бездельники предпочитают получать их в виде взяток или карточной игрой.
— Благодарю, — усмехнулся Брайт.
— О Господи, Брайт, речь же идет не о тебе. Я знаю, что тебя больше не тянет к карточному столу.
— И никто не предлагает мне взяток, а только красавиц.
— Но таким образом ты можешь обеспечить свое будущее.
— Красавицы — это отнюдь не деньги. — К сожалению, нет. Скорее наоборот.
— Ты превращаешься в настоящего стяжателя, Франсис.
— 11росто я делаю все возможное, чтобы достичь намеченной цели.
— Цели, которая принесет прибыль. Ты считаешь добродетелью зарабатывать деньги на людях, которые делают за тебя черную работу? — спросил Брайт, задумчиво глядя на огонь в камине.
— Мы платим рабочим по шиллингу в день, а иногда и больше, и они очень довольны. Стремление к заработку — двигатель прогресса, и, кроме того, мы тем самым предоставляем людям работу.
— Пожалуй, верно. — Брайт повернулся к столу и наполнил бокалы. — Ну что же, если ты «подмазал» всех, кого можно, почему бы тебе не задержаться здесь на несколько дней и не насладиться жизнью?
— Лондон наводит на меня скуку, и мне хотелось бы поскорее увидеть, как продвигаются работы.
— Боюсь, что таким образом ты скоро превратишься в очень скучного человека. Герцог-зануда.
— Это звучит лучше, чем «герцог-бедняк». С этим клеймом я вырос. Я собираюсь стать самым богатым человеком в Англии, Брайт. А что руководит тобой? — осведомился герцог, отпивая глоток бренди.
— Я собираюсь стать самым богатым членом палаты общин.
— Существуют более легкие пути зарабатывать деньги.
— За карточным столом? У меня что-то больше нет желания разорять людей до последнего.
— А лондонская биржа? Я знаю, что ты любишь играть на бирже.
— Вложив все деньги в твой проект, я остался ни с чем. Попробую потрясти Ротгара.
— Мне очень жаль, — заметил, нахмурившись, герцог. — Представляю, какое это унижение для тебя — зависеть от него.
— Франсис…
— Мне жаль, что я вовлек тебя в это дело, — перебил его герцог. — Я знаю, что ты вкладывал деньги просто из прихоти… да, это было не что иное, как каприз. Но при первой же возможности я выплачу тебе долг. Надеюсь, что это будет скоро. Сейчас, когда акведук заработал, многие предлагают мне ссуду.