Лорд полуночи

— Еще один трус!

— Ты считаешь, что опасаться королевской немилости признак трусости? Король может лишить любого не только имущества, но и жизни.

Клэр стиснула зубы, злорадно представив себе, как король вышвырнет его самого из Саммербурна.

— Интересно, чем же мой отец заслужил немилость короля?

— Он обвинил его в братоубийстве.

— И правильно! — Она смело взглянула в глаза мужу.

— Тихо!

— Правда глаза колет?

— Я несу ответственность за твое благополучие. Не хотелось бы, чтобы тебя постигла участь твоего отца.

Ренальд в последний раз махнул рукой гостям на прощание, после чего взял Клэр под руку и втащил ее в зал. Быстрым шагом он провел ее в супружескую спальню мимо слуг, которые остолбенели от удивления, но не осмелились произнести ни слова.

Как бы то ни было, он ее муж, господин, хозяин этого дома.

— Что, милорд, трудно сдержать обет воздержания? — хмыкнула Клэр, когда дверь за ними захлопнулась.

Он схватил ее за плечи и с силой посадил на кровать.

— Послушай меня, я понимаю, у тебя горе и тебе очень плохо. Ты злишься на меня, и это тоже понятно. Но поверь, в жизни не всегда можно четко разграничить хорошее и дурное, черное и белое! — Вдруг он встал перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Клэр, не нужно новых жертв! Я не хочу, чтобы ты превращалась в мученицу.

— Неправда! — воскликнула она, вырвавшись. — Существуют такие понятия, как добро и зло. Ты вот олицетворяешь самое страшное и черное зло!

— На придворном поединке чести проявляется Божья воля, разве не так?

— На честном поединке — да! — быстро нашлась она. — Но если против отца выставляют такого, как ты, да еще вооруженного столь отвратительным мечом, то поединок бесчестен!

— А как же быть с младенцем Себастьяном?

Клэр даже отшатнулась от Ренальда:

— Что ты о нем знаешь?

— Это известная легенда. К тому же твой отец записал ее в своем дневнике.

— Откуда тебе это известно?

— Лорд Эйдо рассказал мне, и я попросил брата Нильса прочесть мне несколько отрывков.

— Я полагаю, у меня нет права просить тебя не читать дневники моего отца, — процедила Клэр, стиснув зубы.

— Да. Такого права у тебя нет.

Клэр вскочила с кровати и отошла в дальний угол комнаты, чтобы Ренальд не видел ее слез.

— Почему ты сердишься? — Он поднялся вслед за ней. — Можно подумать, что в них содержатся какие-то тайны.

— Это последние слова моего отца. Я удивляюсь, что ты не уничтожил их так же, как его самого!

— Клэр, у тебя есть причина сердиться на меня, но не веди себя по-детски.

— Что детского в том, что я ненавижу убийцу своего отца? — круто обернулась она к нему.

— Ты поверхностно судишь о жизни, отказываясь дойти до сути. Дочь человека, искусно разгадывающего загадки, должна бы это понимать. Наш поединок проходил по правилам. Взгляни на него с этой точки зрения, и ты поймешь, что твой отец погиб потому, что оказался виновен.

— Его обвинил король, который обманом захватил трон! А убил его подлый лакей, мошенник и трус!

— Клэр… — глухо вымолвил Ренальд, и мускул едва заметно дрогнул на его щеке.

— Король убил своего брата, — не унималась она. — Те, кто поднял бунт, не побоялись заявить об этом прямо. Поединок, который устраивает узурпатор, не может выявить волю Божью.

— Какой интересный ход мысли!

— Вы оба мошенники и предатели! — кричала Клэр. Она чувствовала невероятное облегчение, имея возможность выговориться, избавиться от того, что тяжелым грузом лежало у нее на сердце. — Не думай, что я не понимаю вашей грязной игры! Ты якобы предоставил мне и теткам право выбора, а сам подговорил своих солдат, чтобы те запугали Фелицию небылицами.

— Должен признаться, что это правда.

— Кроме того, у франков нет обычая держать невесту под замком до помолвки!

— Обычаю рано или поздно бывает положено начало.

— К тому же ты вор!

— Вор? — Он удивленно приподнял бровь, но с таким равнодушием, что Клэр почувствовала себя оскорбленной.

— Ты обманом прокрался в наш дом и соблазнил меня! Ты же понимал, что рано или поздно я узнаю правду об отце!

— Но что же я украл?

«Мое сердце!» — едва не крикнула Клэр.

— Мое доверие, — ответила она.

— Очень жаль. — Он сокрушенно покачал головой. — Но если бы я сказал тебе правду, ты бы отказалась выйти за меня замуж.

— Безусловно!

— Но одной из вас все же пришлось бы сделать это.

— Это могла бы быть Фелиция, если бы ты не испугал ее до смерти.

— Сомневаюсь. Она не из тех, что добровольно приносят себя в жертву. И потом, с тех пор, как я узнал тебя, Клэр, никакая другая женщина мне не нужна. Признаюсь, что я действительно сделал все, чтобы завоевать тебя. Не забывай, я привык добиваться того, чего хочу. — Ренальд помолчал, а потом добавил: — Давай не будем говорить об этом сегодня. Эта комната твоя. Клянусь, что я не стану тебя здесь тревожить. По крайней мере в течение месяца.

— А потом?

— В кабинете твоего отца не так уж много места, — продолжал он, проигнорировав ее вопрос. — Я прикажу перенести в эту комнату твой письменный стол.

Она разозлилась, ибо он ушел от ответа, но вдруг вспомнила, что собиралась не перевоспитывать Ренальда, а уничтожить его. Главное — доказать, что он убил Ульриха, тогда отец будет отомщен.

— Благодарю вас, милорд.

Ренальд молча покинул комнату.

Оказавшись за дверью, он с минуту простоял в неподвижности, стараясь вернуть себе душевное равновесие.

Господь даст ему волю сдержаться и не пытаться овладеть ею силой. Иначе он может потерять ее навсегда.

Ее гнев оправдан, но со временем он оставит ее сердце. У него еще будет возможность вновь завоевать ее расположение.

Ренальд поднес ладони к лицу. Совсем недавно они касались ее.

Теперь от них не пахло фиалками и корицей. Ему оставалось жить надеждой и мечтой о том, что наступит день, когда Клэр подарит ему неземное блаженство.

Когда счастье навсегда поселится в Саммербурне.

Спустя полчаса в дверь постучали. Клэр впустила в комнату слуг, которые притащили стол и лавку из отцовского кабинета. Она распорядилась, чтобы стол поставили к окну, где было больше света.

Чуть позже слуги принесли коробку с чернилами и письменные принадлежности, в том числе пергамент.

Итак, ей пора приниматься за осуществление своего замысла — искать доказательства вины Ренальда в убийстве Ульриха, но у нее почему-то не хватало духу сделать первый шаг. Она решила пока почитать историю о храбром Себастьяне.

Перелистывая страницы книги, она успокоится. Приятно читать сказку, конец которой заранее известен.

Томасу с детства нравилась эта история. А теперь… Когда она выведет Ренальда на чистую воду, Саммербурн снова будет принадлежать брату. Клэр села за стол и открыла первую страницу, когда вдруг вспомнила о том, что не рассказала Томасу правду.

Она поднялась с места, но тут же в нерешительности села обратно. С этим можно подождать. Ей нужна небольшая передышка.

Ренальд де Лисл полностью владел ее сердцем и мыслями, и не было от него никакого спасения.

Глотая горькие слезы, Клэр принялась перекладывать отцовские книги так, чтобы большие по формату оказались снизу. Но мысленно все время возвращалась к сказке о Себастьяне. Вряд ли он стал бы записывать эту сказку накануне поединка, тем более понимая, что может ее и не закончить. Без сомнения, в дневнике сохранились его последние слова.

Клэр поспешно развязала тесемки деревянного переплета и стала просматривать текст. Нет, это обычная сказка про Себастьяна, разве что с добавлением новых деталей. Похоже, герой встретил многих людей на пути в графство Танкреда. Обычно эта часть истории была короче.

И вдруг внимание Клэр привлекло одно слово: «Солсбери».

Себастьян всегда совершал свои подвиги за пределами Англии. Почему отец переместил его сюда? Клэр прочла абзац и поняла, что речь идет непосредственно о графе Солсбери. Отец описывал вечер в замке Икворт, где обсуждалось право Себастьяна на убийство во имя справедливости и торжества Господней воли.