Цветок Запада

Имоджин с беспокойством посмотрела на Фицроджера. Она волновалась – может, он страдает от боли иди ослабел от потери крови, или же уже начало проявляться действие яда. Если она его об этом спросит, он, конечно, все станет отрицать.

До Каррисфорда оставалось совсем недалеко. Имоджин уже видела его башни. Она беспокоилась, все ли там в порядке, и решила рискнуть и направиться прямо к замку.

Яма, оказавшаяся на ее пути, была ей незнакома и оказалась весьма глубокой. Ее лошадь провалилась туда, потом она услышала, как хрустнули кости, а ее саму выбросило из седла. Мир вокруг завертелся, потом она обо что-то сильно ударилась. Имоджин услышала, как пронзительно заржала лошадь, а потом наступила тишина.

Очнувшись, Имоджин увидела, как Фицроджер соскочил со своей лошади и перерезал глотку бедному животному. Когда предсмертный вопль разнесся по всему лесу, стаи ворон закружили в небе, словно бы эхом повторяя этот раздирающий душу крик.

– О Господи, прости меня, – прошептала девушка.

Фицроджер протянул ей руку.

– Никто не виноват. Давай, мы уже почти у замка.

Но прежде чем они сели на лошадь, их окружили всадники. Головорезов было примерно человек тридцать, и среди них Ворбрик.

Глава 16

– А.., зеленоглазый гончий пес короля, – сказал Ворбрик, плюнул на землю и ощерился. – И Сокровище Каррисфорда здесь.

Имоджин почувствовала, что вся затряслась от ужаса, но постаралась успокоиться.

– Что вы делаете на моей земле, лорд Ворбрик?

– Мне и моим людям нужно получить кое-какое вознаграждение. Ведь вас так искали, леди Имоджин. Вам это приятно, не так ли? Не будьте столь скромны, милорд. Выходите вперед, – наконец скомандовал Ворбрик.

Имоджин не понимала, что он имеет в виду, пока графа Ланкастера не вытолкнули вперед. На нем была кольчуга и роскошная куртка поверх нее. Всем своим видом он напоминал доблестного воина, но только на его лице отразилось даже не волнение, а, скорее всего, испуг.

– Что здесь происходит? – спросила она. Имоджин удивленно посмотрела на Фицроджера. Он сохранял непроницаемое выражение.

Ей показалось странным, что на Ворбрике не было кольчуги. Его огромную тушу обтягивала засаленная и потрепанная кожаная куртка. Он, как ей показалось, не собирался сражаться. Наконец Имоджин собралась с духом и спросила Ланкастера:

– Милорд, что вы здесь делаете? Ланкастер отвел глаза в сторону и ничего не ответил.

– Он ждал вас, – сказал Ворбрик, злорадно улыбаясь. – После того как «позаботился» о вашем эскорте с помощью отравленного вина, он решил, что ему будет легко захватить и вас.

– А вы должны были позаботиться о Фицроджере, – выпалил граф. – У вас было десять человек, и вот он стоит здесь живой и невредимый!

– Вы сказали, что никто из сопровождавших его не сможет сесть на коня.

Имоджин с возмущением посмотрела на Ланкастера.

– Ах гадина! Значит, это ваших рук дело! Вы пытались убить Фицроджера! Вы что, считаете, что я выйду за вас замуж, если даже стану свободна?!

Ворбрик захохотал.

– Вы, леди Имоджин, сделаете все, что вам прикажут. Послушайте, что с вами будет. Вы станете женой графа, а я получу ваши сокровища. Если у нас будет ваше богатство, Генрих снова станет безземельным скитальцем.

Ворбрик внимательно посмотрел на нее, буравя глазами каждую дырочку на ее порванной одежде.

– Но прежде чем я отбуду с богатствами Каррисфорда, я собираюсь полакомиться главным Сокровищем Каррисфорда.

Имоджин отступила назад, поближе к застывшему на месте Фицроджеру. Но что он мог сделать против такого количества врагов?

– Ни черта подобного! – возмутился граф. – У нас был четкий договор, Ворбрик. Она моя. И так уже плохо, что ее осквернил этот мужлан!

Имоджин решила попробовать посеять раздор между этими двумя весьма недружелюбными союзниками.

– Милорд Ланкастер, – четко сказала девушка. – Вы должны знать, что, когда Ворбрик захватил Каррисфорд, он собирался жениться на мне.

– Что? – удивился граф. Ворбрик снова захохотал, и у него затрясся живот.

– Жениться на вас? Вы считаете, что я сошел с ума, если на это соглашусь после того, как вы спали с Ублюдком? Какой смысл мне жениться, если до моего горла тогда добирался Генрих? Но, естественно, я, конечно, хотел бы попользоваться вами. Есть особое удовольствие слышать, как вопит испуганная девственница, когда ты пронзаешь ее. Такой лакомый и нежный кусочек мог быть так чудесно напуган… – Наконец Ворбрик перестал изливать грязные признания, и у него сузились маленькие поросячьи глазки. – Но ты удрала от меня, маленькая сучка. Тебе придется за это заплатить. Тогда ты удрала и унесла с собой тайну сокровища прямо в Клив. Теперь тебе не удастся сделать это во второй раз!

Ворбрик сделал несколько шагов в сторону Имоджин и продолжил:

– Генрих сегодня отправился осаждать мой замок, и я еле успел удрать. Теперь ты отдашь мне все свое золото.

Имоджин отступила назад и прижалась к Фицроджеру. Он крепко обхватил ее руками.

– Вы можете получить его, – сказала девушка. – Все, что вам угодно. Только отпустите нас.

– Нас? – переспросил насмешливо Ворбрик.

– Фицроджера и меня, – уточнила Имоджин.

Вы предпочитаете Ублюдка Ланкастера?

Ворбрик сильно поддел локтем бок озлобленного графа и захохотал.

– Милорд граф, вас отвергли!

– – Она просто околдована, – резко ответил граф.

– Похоже на то, – согласился Ворбрик.

– Ничего, я проучу ее, ей не помешает получить несколько уроков.

Наконец заговорил Фицроджер:

– – Если мы соревнуемся за обладание леди Имоджин, может, нам стоит решить все поединком?

– Нет! – вскрикнули хором Имоджин и Ланкастер.

Ворбрик опять захохотал.

– Ублюдок, ты меня смешишь! Сражайтесь, если хотите. Но кто бы ни выиграл, я получу свою долю этого сокровища.

Имоджин в ужасе прикрыла глаза. Она понимала, что он имел в виду не золото.

Сможет ли она пережить насилие? Девушка понимала, что если этот акт физически не убьет ее, то она потом должна будет выжить и постараться обо всем забыть, но Имоджин не была уверена, что способна на это. Она также понимала, что, если будет жив Фицроджер, он не допустит, чтобы это случилось у него на глазах.

«Есть особое удовольствие слышать, как вопит испуганная девственница, когда ты пронзаешь ее», – эхом отдавались у нее в голове слова Ворбрика. Да, я и есть та самая испуганная девственница, подумала она.

Имоджин не понимала, что слишком тесно прижалась к Фицроджеру, пока он осторожно не отстранил ее. Она открыла глаза и увидела, как он поправляет щит.

На графе была надета кольчуга. Он, видимо, собирался скакать вслед за королем. Но вид у него был совершенно не воинственный.

У Имоджин даже проскользнуло чувство жалости к нему, но оно было слишком мимолетным. Она еще не все до конца осознала, но ведь он предал ее и пытался убить Фицроджера. Имоджин теперь почти не сомневалась, что это он убил отца, и скорее всего, за то, что тот отказался отдать ее за него замуж.

Вдруг Имоджин подумала, что если это было так, то отец уже решил, что отдаст ее руку Фицроджеру. И еще она подумала, что если они встречались, то могли понравиться друг другу. Кто мог отрицать, что они никогда не видели друг друга?

В первый раз она также задумалась о причинах смерти Джералда из Хантвича. Так много смертей, и все они были как бы кем-то организованы. Не приложил ли к этому руку граф Ланкастер? И все только для того, чтобы получить ее, а не сокровища Каррисфорда, если судить по соглашению, заключенному между ним и Ворбриком. Но потом она оценила сложившуюся ситуацию и поняла, что Ланкастер собирается обмануть Ворбрика так же, как и тот его.

Когда она опомнилась, Ланкастер продолжал протестовать. Имоджин заметила, что среди разбойников были его люди, и они напуганы, ведь граф должен был умереть, и они все заранее догадывалась об этом. Но каким образом это могло помочь ей и Фицроджеру?