Страница 5 из 6
Отмечу, что в 1975 году Михаил Ульянов был удостоен Государственной премии РСФСР за театральную работу.
Между тем в середине 70-х годов начинается восхождение Ульянова и к новым служебным высотам. В 1976 году он становится членом Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС. Он вхож в высокие правительственные кабинеты, с ним на короткой ноге многие члены ЦК и даже Политбюро.
В конце 70-х начале 80-х годов Ульянов снимается сразу в целом ряде картин, где играет совершенно разные роли. Например в "Обратной связи" (1977) - начальника стройки Нуркова, в "Позови меня в даль светлую" (1978) - колхозника Николая, в "Последнем побеге" (1981) - воспитателя в колонии для несовершеннолетних Кустова, в "Без свидетелей" (1982) опустошенного, проигравшего жизнь человека, в "Частной жизни" (1982) директора предприятия Абрикосова. Отмечу, что последний фильм получил приз на Международном кинофестивале в Венеции и Государственную премию СССР в 1983 году.
Была у Ульянова в те годы и "закрытая" роль - драматург Ким Есенин в фильме Глеба Панфилова "Тема" (1979). Это была социально-психологическая драма, рассказывающая о том, как благополучный вроде бы драматург переживает серьезный творческий кризис. Высокие цензоры из Госкино углядели в этой теме большую крамолу и положили картину на полку. Там она пролежала семь лет и вышла на экраны страны только в 1986 году, когда началась перестройка.
С приходом к власти М. Горбачева постепенно стали уходить в прошлое многие запреты. Однако для многих этот процесс шел мучительно и болезненно. Тот же Ульянов на заре перестройки выдавал такие речи, от которых и тогда у большинства сводило скулы. Например, в феврале 1986 года со страниц "Литературной газеты" он заявил следующее: "То, что Юрий Любимов остался за границей, все мы и актеры театра на Таганке считаем его личной трагедией. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране. Такого никогда не было и не будет ни в одном государстве. Все это я говорю от имени актеров, которые его хорошо знают. Так считает его сын. Сам Любимов тяжело переживает случившееся. Но жизнь идет дальше. Потеря такого художника, как Любимов огорчительна, но не смертельна для нашего искусства...
Что касается Андрея Тарковского... Ни в одной стране мира Тарковскому не дадут права три раза экранизировать один и тот же фильм, а у нас позволяли. Ему предлагали экранизировать "Идиота" Ф. Достоевского, о чем может мечтать каждый режиссер, а он предпочел поехать в Италию и ставить там "Ностальгию". Это их личные решения и трагедии, а не какой-то злой умысел страны".
Подобные речи не странно было бы услышать из уст какого-нибудь партийного секретаря, но не от популярного актера. Но их произнес именно актер. Хотя многие тогда не удивились этой метаморфозе, так как привыкли воспринимать Ульянова больше как функционера, озвучивающего все мысли правящего режима.
Между тем, в отличие от многих своих коллег по искусству (например, того же С. Бондарчука), которые с наступлением новых времен были преданы остракизму, Ульянов сохранил свое лидирующее положение и даже более того, заметно его упрочил. Вот лишь перечень его должностей в те годы: 1986 1987 - секретарь правления Союза кинематографистов СССР; 1987 художественный руководитель Театра имени Вахтангова; 1986 - 1996 председатель правления Союза театральных деятелей России; народный депутат CCCР с 1989-го; 1976 - 1990 - член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС и т. д.
В ноябре 1987 года, когда в Театре имени Вахтангова отмечалось 60-летие актера, туда пришел сам М. Горбачев, с которым они прилюдно расцеловались.
В том же году на сцене театра был поставлен спектакль "Брестский мир" по пьесе М. Шатрова, в котором Ульянову досталась роль Ленина (как мы помним, вождя мирового пролетариата он уже играл однажды в далеком 1955 году). Актер вспоминает: "Брестский мир" Горбачев не принял. Очевидно, сказалось партийное отношение к теме, восприятие партократа. Впервые на сцене вместе с Лениным, как бы даже на равных, - Троцкий, Бухарин... Наверное, это задевало "однопартийную душу" генсека. Это был яростный, резкий спектакль. На одном из представлений я даже стал жертвой этой яростности, пострадал. Там, в конце уже, Ленин в сердцах метал стул. Не в зрителей, разумеется. Стул был венский. А венские стулья нынче очень дороги: их уже не делают нигде. "Вы, - говорят мне наши работники-декораторы, - все стулья у нас переломаете". Я - "им: "Так сварите железный". Сварили. И я, значит, как обычно, ахнул от души. Тут меня словно обухом по руке - хрясть... Похоже, порвал руку. Еле-еле доиграл. Потом оказалось, и в самом деле - порвал связки. Пуда полтора был этот стул...
Нет, не прав Михаил Сергеевич: "Брестский мир" - хорошая работа по интереснейшей пьесе. Мы ездили с этим спектаклем в Буэнос-Айрес, в Лондон. Шел очень успешно, естественно, с переводом. Одно время и у нас на него зрители просто ломились".
В 90-е годы Ульянов продолжает вести активную общественную и творческую деятельность. В театре он занят в трех спектаклях: "Без вины виноватые" (роль Шмаги), "Последний день последнего царя" (Юровский) и "Турандот" (Бригелла). На очереди Фамусов в спектакле "Горе от ума", который будет ставить Петр Фоменко.
Что касается кино, то здесь у актера были две заметные роли: в фильме Юрия Кары "Мастер и Маргарита" он сыграл Понтия Пилата, а в картине Сергея Соловьева "Дом под звездным небом" (1993) - ученого Башкирцева. Первую роль пока так никто и не видел (фильм не вышел на экран), зато вторую - многие. Сам Соловьев считает, что этой ролью Ульянов совершил своего рода гражданский подвиг. После суровых советских функционеров, после монументального маршала Жукова актер вдруг согласился на роль, в которой была заложена своего рода пародия на него самого - с его общественной деятельностью, депутатством, членством в ЦК. Поражало даже то, что Ульянов извлек из собственного архива и предоставил для съемок документальные кадры собственных выступлений на различных высоких форумах.
Как живет актер в наши дни? Вот что он рассказал в интервью газете "Собеседник" в феврале 1997 года: "Сегодня мы стараемся собственное прошлое в грязь втоптать, будто люди станут лучше от этого... Ленина за ноги тащим из гробницы. Пусть лежит. Что изменится, если мы его уберем? Ни-че-го! Тело можно закопать, но из душ людских чувства не вытравишь. Добивать стариков? Пусть уж они до конца помолятся своему богу. Ленин - фигура мощная, неоднозначная, шекспировская...