Страница 15 из 27
Первый звонок
Домой Юркан добрался далеко за полночь. По Московскому было опять не проехать из-за «северного сияния», вовсю — с перекрестка видать — полыхавшего над башней сгоревшего института. Водители уже относились к таинственному явлению примерно как к очередной стройке или ремонту, давшему метастазы на проезжую часть. Ругались и сворачивали на Витебский. Однако и по Витебскому нынче было не проехать, только и удалось разглядеть, как за цепью милицейских мигалок ворочалась тяжелая техника. Юркан лишь головой покачал, нутром угадав, что и эти ночные мероприятия имели прямое отношение к «Гипертеху», и мысленно прикинул еще более дальний объезд...
В общем, пока добирался к себе самыми что ни есть «огородами», по Правому берегу и запруженной, несмотря на поздний (или уже ранний?) час набережной, Юркан заново проголодался, причем зверски. Шашлык успел превратиться в эфемерное воспоминание под общим девизом «давно и неправда»: организм, подстегнутый серьезной работой и стрессом, требовал дополнительных порций горючего. Юркан поставил на плиту ковшик, достал из морозилки пельмени, привычно отсчитал дюжину, мысленно махнул рукой — и вывалил в бурлящий кипяток целую пачку. Когда всплыли, щедро добавил масла, сыра, перца... И, ощутив, наконец, в животе приятную теплую тяжесть, закурил и уселся у телевизора.
Специально для таких, как он, полуночников давали американский фильм. Не ахти какого высокого полета, из тех, где поднаторевший зритель без большого труда предсказывает сюжет на три хода вперед, — именно то, что и требуется для приятного душевного расслабления перед сном.
Фильм был про то, как не пойми какие деятели — то ли мафия, то ли секретные службы — грохнули важного мужика, но, как водится, «зевнули» случайных свидетелей. После чего принялись убирать их одного за другим. И вообще всех, кто теоретически мог что-то видеть и знать. Да не просто выслеживали и мочили: людей как бы вычеркивали из информационных баз бытия, искореняя все данные о том, что такой-то вообще ходил по земле. То ли жил человек, то ли попросту на свет не рождался!
В общем, смотри, зевай, подремывай на диване. Однако не тут-то было. Минут через двадцать Юркан вдруг поймал себя на том, что начал радоваться рекламе. Когда же кругом главного героя стала конкретно стягиваться тугая петля, он оглянулся в сторону прихожей и почувствовал, что досматривать, чем кончится дело, у него никакого желания нет.
Рука потянулась к пульту дистанционного управления... Покрутила его — и опустила обратно. Палец кнопку так и не надавил. Юркан понял: если сейчас он выключит телевизор, то долго потом будет вертеться в постели, прислушиваясь ко всяким шорохам и соображая, чем же завершился фильм. А когда, наконец, уснет, ему, чего доброго, все это еще и приснится...
И в этот момент фильм прервали ради экстренного выпуска новостей.
– Ф-фух! — вслух вырвалось у Юркана. От звука собственного голоса морок вроде немного рассеялся. — Ну, что там у вас экстренного?.. Рассказывайте быстрее — и спать!
К большому несчастью, новости оказались весьма «в струе» прерванного фильма. Заэкранное измерение властно вторглось в реальность. Кто-то — неведомо кто — похитил известного депутата. Крупного бизнесмена. Видного политика... Одним словом, Анания Шкваркина.
На экране возникла самодовольная физиономия человека, давно привыкшего каждый день тратить больше, чем другие зарабатывали в течение года. И — хуже того — давно позабывшего, что где-то есть целый мир без «Мерседесов» с эскортом, личных бассейнов и VTP-залов в аэропортах.
За похищенного никто не назначал выкупа, не выдвигал требований. Диктор не говорил прямо, но определенно подразумевалось самое плохое: скорее всего похищенного попросту укокошили, а труп надежно, чтобы концы в воду, спрятали куда подальше. Однако Ананий Шкваркин был человек настолько известный, влиятельный и уважаемый, что его друзья и подельники, то бишь коллеги по бизнесу объявили премию в десять миллионов долларов за любой конкретный результат по делу отыскания кореша. Соответственно все сыскные агентства, частные детективы, дилетанты-любители, а также лучше силы ГУВД и ФСБ (да кабы еще не ЦРУ с ФБР в придачу...) устремились на поиски. Напоследок диктор даже позволил себе выразить уверенность, что не сегодня-завтра Шкваркин — а будет на то соизволение Божие, и негодяи, его похитившие, — хоть на дне морском, а отыщутся.
Юркан тупо посмотрел на пульт у себя в руке и только тут обнаружил, что успел встать с кресла и торчит столбом посреди кухни. А по спине бегают вполне отчетливые мурашки.
Когда-то в далеком розовом детстве Юркану довелось читать — в подлиннике, между прочим! — тогда еще не переведенный «Талисман» Стивена Кинга. Он хорошо помнил, как часа в два ночи поднял голову от жуткой и увлекательной книги и вдруг со всей определенностью понял: «Сейчас полезут...» Из какого именно угла, оставалось неясно, но что непременно полезут — это никакому сомнению не подлежало.
Дальнейшая жизнь не раз сталкивала Юркана с гораздо более реальными и грозными страхами. К примеру, в Афганистане. Или на чердачном промысле, в ту ночь, когда был найден злосчастный золотой чемодан. То, что он испытывал сейчас, выглядело очень скверным гибридом мистических киношно-книжных страшилок и вполне вещественного ощущения дула, нацеленного в затылок.
А не Анания ли, случаем, Шкваркина он сегодня малой скоростью в последний путь кантовал?.. В памяти всплыла тяжесть явно дородного тела, даже вроде бы запах дорогого парфюма, мимолетно просочившийся сквозь плотный брезент. Так вот, коли вправду Анания, значит, есть реальный шанс очень скоро с покойничком встретиться. За десять миллионов долларов не только ФБР из Америки в полном составе приедет. Так что тот, кто Шкваркина заказал, если не совсем дурак, сейчас примется рубить концы. То бишь для начала уберет всех исполнителей. И тех, кто мочил, и тех, кто копал...
«Так-так... — Мурашки по спине сменились каким-то убийственным спокойствием. Юркан, не садясь, вытащил из кармана мобильник, хотя рядом на столе лежал городской телефон. Набрал номер «трубы» Бородина. Столь же приятный, сколь и казенный девичий голосок сообщил ему, что абонент не отвечает или находится вне зоны действия. — Так-так...»