Страница 28 из 29
Двух лет с тех пор не прошло, а ему казалось — все двадцать. Тогда он жил. Теперь — доживал. Иногда ему хотелось уморить начальство рапортами и прошибить лбом нужное количество дверей, но добиться, чтобы его перевели назад. В джунгли. Там тоже водились свои призраки, но с ними встретиться было бы легче. Так ему казалось. Быть может, он ошибался.
Тяжёлая дверь закрылась у него за спиной. Вокруг института стоял густой березняк, и на прозрачных голых деревьях видны были пустые птичьи гнёзда.
Ошибка-2000
Иван возвращался в город наедине с водителем «Волги»: у его ребят был собственный транспорт. Вайя, Верево, Зайцево — привычные указатели вспыхивали в косом солнечном свете. Машина подбиралась к возвышенности, расположенной посередине пути, когда Скудин заметил впереди то, что ему сейчас всего менее хотелось бы видеть. А именно, знакомую серовато-бежевую корму с жёлтым инвалидским квадратиком на стекле. Мало ли на свете сорок первых «Москвичей» цвета арахис, оснащённых ручным управлением?.. Но глаз уже различил безошибочно узнаваемые силуэты возле замершего на обочине автомобиля. Неподалёку стояли бело-синие гаишные «Жигули». Молодой инспектор внимательно изучал звягинцевские права и, кажется, соображал, как же поступить с их обладателем. Трое пассажиров «Москвича» размахивали руками, нервно и горячо доказывая что-то сержанту… то есть усугубляли ситуацию как только могли.
— Притормози, — велел Скудин водителю. Сообразительный Федя уже сбросил газ, предвидя нечто подобное. «Волга» плавно ушла на обочину и замерла. Иван выбрался наружу. Солнце, досуха вылизавшее шоссе, ещё не село, но — «марток, надевай трое порток!» — . северный ветер дышал арктическим льдом, особенно злым после натопленной внутренности автомобиля. Подполковник запахнул тёплую куртку и пошёл по асфальту назад, навстречу оглянувшемуся гаишнику.
Тот встретил его на полдороге, широко улыбнувшись:
— Здравствуйте, Иван Степаныч! Местная автоинспекция знала «в лицо» не только зелёную «Волгу», но и самого подполковника.
— Добрый вечер, Серёжа, — поздоровался Скудин. Потом кивнул на инвалидный «Москвич», вокруг которого по-прежнему кипели страсти:
— Что натворили-то?
— Да ничего особо серьёзного, — парень махнул рукой в форменном рукаве. — Дедуля под знак влетел. Ограничение шестьдесят, а он девяноста два чешет. Во пенсионеры-инвалиды пошли! Сам-то ладно, осознал сразу, а вот пассажиры… — Гаишник покачал головой и опять улыбнулся. Потом смекнул:
— Вы, товарищ подполковник, их что, знаете?
— У меня в институте работают. Учёные. — Иван доверительно взял сержанта под локоть и отвёл его на несколько шагов прочь. — Можно тебя попросить? Если обстоятельства позволяют, как насчёт ограничиться… устным внушением?
— О чём речь, Иван Степаныч. Без вопросов, — молодой инспектор откровенно обрадовался возможности что-то сделать для подполковника. — Внушим и отпустим. Решили проблему?..
— Спасибо, Серёжа. Буду очень обязан. Тёмно-зелёная «Волга» резво разогналась и вновь покатила в сторону города. Минут через десять в том же направлении тронулся и арахисовый «Москвич». Он строго держал дозволенную скорость, и внутри царила полная тишина.
Это была суббота, надолго ставшая для питерских автомобилистов ТОЙ САМОЙ. Первый густой снегопад приключается каждую осень, но не всегда его сопровождает ещё и резкое похолодание, в результате чего улицы и загородные дороги превращаются в сплошной и очень коварный каток… по которому беспомощно елозят автомобили, застигнутые врасплох на летних, гладких, а кое у кого и натурально лысых колёсах. Было самое начало ноября, народ в выходные вовсю ещё мотался на дачи, так что количество аварий принялось расти с самого утра, грозя стать рекордным.
Двое гаишников, стоявшие на Киевском шоссе, издалека заприметили баклажанно-фиолетовую «четвёрку». Все знают, что «четвёрки» с их вместительными багажниками часто покупают хозяйственные огородники и садоводы. Трое молодых мужчин, сидевшие внутри, и выглядели самыми что ни есть дачниками, собравшимися закрывать на зиму домик… только вот ехал «баклажан» слишком рискованно, то и дело виляя кормой, и инспекторы помахали ему полосатым жезлом, предлагая остановиться. Лучше предупредить, пока не дошло до беды!
«Четвёрка» послушно заморгала поворотником и начала было притормаживать… но гаишник ещё не успел подойти к водительской дверце, когда справа резко опустилось стекло, и молодой лейтенант увидел наставленное на него автоматное дуло. Он успел только ахнуть. В следующий миг его отшвырнуло назад и ударило спиной о борт милицейского «Жигуля», тотчас окрасившийся кровью. Его напарнику повезло больше: он почуял неладное за миг до того, как началась стрельба, и ужом юркнул за машину. Фиолетовая «четвёрка» бешено взревела двигателем и рванула вперёд. Номера у неё были весьма естественно припудрены снегом…
Как позже выяснилось, двое из троих были небезызвестные в криминальном Петербурге бандиты Шампур и Казак, в миру, соответственно, Андрей Артамонов и Михаил Казаченко. И везли они с собой в машине такой арсенал, что при виде гаишников немудрено было психануть. Вот братки и психанули — по полной программе.
Однако все трое были тёртые калачи и, в упор расстреляв лейтенанта, не просто наобум святых бросились наутёк. О нет, никакой паники! Они стали уходить достаточно грамотно и, возможно, сумели бы оторваться — пока рядом с местом преступления испуганно тормозили машины, пока уцелевший гаишник кричал в рацию, вызывая подмогу…
…Если бы не случилось так, что с другой стороны ехал ничем не примечательный казённый уазик, а в нём за рулём сидел Иван Степанович Скудин, и у него работало радио, настроенное как раз на нужную волну.
Самого эпизода со стрельбой Иван не видел, но его последствия — во всех подробностях. Он вспомнил просвистевший навстречу «баклажан» и мигом развернулся в погоню.
У бандитов был массный рулевой, но Скудин взял его, как волк зайца. Километра через полтора он настиг «четвёрку», поравнялся с ней и без долгих миндальничаний ударил, выталкивая с дороги. Его манёвр ничем не напоминал подобные эпизоды в кино, где два автомобиля нескончаемо пихают друг друга бортами на радость неискушённому зрителю. Люди, прошедшие специальную подготовку, это делают совсем не зрелищно — в один заход, одним прицельным швырком. Канава вдоль шоссе была широкая и глубокая. «Четвёрка» тяжело ударилась в противоположный склон, и из радиатора взвилось шипящее облако. Водительскую дверцу заклинило, рулевой остался висеть внутри, зажатый между сиденьем и сдавившей рёбра баранкой: Шампур и Казак, слегка оглушённые, тем не менее выскочили наружу и бросились наутёк через поле. Иван покинул УАЗ и перемахнул канаву следом за ними.