Страница 41 из 56
Но тут неожиданно появились новые неприятности: в расходном баке под ногами первого летчика стал понижаться уровень бензина.
Если в центральных баках еще остался бензин, то с помощью альвейера можно взять горючее и наполнить им расходный бак. Байдуков работает альвейером, но качает только воздух. Георгий показывает знаком, просит Валерия помочь. Но и это напрасно. "Может быть, в бензопроводе воздушная пробка, и при быстрых движениях альвейером бензин все-таки потечет в расходный бак", - подумал я, берясь также за альвейер. Произошло короткое совещание в облаках на высоте 2500 метров.
Если даже и есть бензин в центральных баках, мы не можем подать его в расходный бак. Можно ли лететь дальше?
- Нельзя, - говорит Валерий.
Тем временем в расходном баке бензиномер дошел уже до зеленой отметки. Значит, осталось всего 90 килограммов. Если с таким "запасом" горючего пробивать облачность вниз, продвигаясь на юг, то можно врезаться в какую-нибудь возвышенность. Решаем вернуться в Портленд.
В 15 часов 41 минуту делаем разворот по радиомаяку. Самолет, снижаясь, идет обратно к месту посадки.
В справочнике об американских аэродромах ищу снимки и описание городов Портленда и Ванкувера, расположенных на берегах реки Колумбии. Военный аэродром в Ванкувере по двум огромным мостам через реку легче отыскать. Передаю снимок аэродрома Чкалову и Байдукову. Его признаки настолько характерны, что я совершенно спокоен за посадку. Байдуков выведет самолет по радиомаяку на реку, а затем по двум мостам найдет военный аэродром. На нем, вероятно, больше порядка, чем на гражданском, да и оснащен он намного лучше.
Теперь я свободен и хочу навести порядок в кабине. Следы нашего почти трехдневного пребывания в ней слишком заметны. Убираю различные вещи и карты. Ненужную мелочь выбрасываю за борт.
Самолет уже вышел из облаков. Под нами окрестности большого города, постройки, фабрики. По улицам ползут стайки автомобилей. Необычно большое их количество сразу же бросается в глаза.
Высота нижнего слоя облаков всего 100 метров. Идет слабый дождь. Дороги и поля мокрые. Все же мосты различаем хорошо. Слева на берегу зеленое поле, ангары и несколько самолетов. Разбираемся в размерах аэродрома и подходах к нему. Американский аэродром явно маловат для нашего самолета - даже самая длинная его полоса всего около 700 метров.
Байдуков полого снижает машину и ведет ее почти у самой земли. Надо приземлиться у края аэродрома, иначе АНТ-25 обязательно прокатится до забора или до ангаров. Садиться же на аэродром "с треском" желания нет.
Наконец прикосновение. Отлично!.. Зажигание выключено, но тяжелый трехлопастный винт продолжает еще вращаться по инерции. В конце пробега Байдуков снова включает зажигание, и мотор послушно работает на малых оборотах.
Замечаю время - 16 часов 20 минут 20 июня 1937 года. Первый в мире беспосадочный перелет СССР - США завершен!
Мы пробыли в воздухе 63 часа 16 минут. За это время самолет прошел по воздуху (с учетом встречного ветра) 11340 километров; если считать по земле, учитывая все изгибы и обходы, то наш путь был равен 9130 километров. Расстояние же по дуге большого круга от Москвы до города Ванкувер, входящего в штат Вашингтон, - 8582 километра.
НАШЕ ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ
Чкалов не спеша пробирается к заднему люку, открывает его и спрыгивает на американскую землю.
И в Москве, и во время полета мы много думали о том, как, не зная английского языка, будем объясняться в Америке.
Овладеть языком в короткий срок не представлялось возможным. Я немного знал французский, где-то в глубине моей памяти сохранились кое-какие немецкие слова. Но английским никто из нас не владел.
Что касается связи по радио, то здесь мы считали себя обеспеченными. Разработанный нами небольшой код был своевременно отправлен в Америку. С помощью его можно было договориться обо всем, что нужно в полете. Кроме того, в Сиэтле находился представитель Амторга, присутствие которого вселяло полную уверенность в поддержании связи.
Когда самолет находился над Канадой и мы начали работу с американскими станциями, возникла необходимость передать кое-что и не содержащееся в коде. Я написал радиограмму русскими словами, но латинскими буквами, передал ее азбукой Морзе и через некоторое время получил ответ. Итак, нас поняли! Стало ясно, что в Америке вполне можно обходиться русским языком - понимают!
...Наш самолет появился над аэродромом неожиданно для всех: видимость была настолько плохая, что служащие аэродрома заметили нас только в момент, когда самолет пошел на посадку. Сейчас же от ворот аэродрома отделилось несколько автомобилей. К нашему самолету поодиночке и группами начали подбегать люди. Мы с Байдуковым медлили вылезать из кабины, предвкушая удовольствие посмотреть, как Чкалов с помощью жестов будет объясняться с американцами.
Но ничего особо интересного не произошло. Наш номер не удался. Минуты через две Валерий постучал нам и крикнул:
- Ребята, вылезайте, генерал нас приглашает завтракать!
Генерал, по фамилии Маршалл, высокий и сухощавый блондин с обветренным лицом и седыми висками, был первым представителем властей Соединенных Штатов Америки, с которым нам пришлось иметь дело. В его штабе оказался рядовой Козмецкий, по происхождению поляк, который говорил немного по-русски. Генерал привел его с собой, так как опознавательные знаки севшего самолета и особенно его красные крылья не оставляли сомнений в том, кому он принадлежит.
Мы с Байдуковым быстро выпрыгиваем из самолета, знакомимся с хозяином аэродрома, но от завтрака, небритые и усталые, мы пытаемся отказаться. Я через переводчика прошу отправить нас в гостиницу - не действует. Генерал Маршалл и слышать ничего не хочет.
Собирается толпа. Но вокруг - полный порядок, и у самолета никакой толкотни. Аэродром все-таки военный. Впрочем, если не считать нескольких суетящихся фотографов, спешащих "увековечить" наши небритые физиономии.
Генерал Маршалл установил около самолета караул и быстро отвез нас к себе домой, где мы вымылись и побрились.
Несмотря на воскресный день (а в воскресенье в Америке магазины закрыты), генерал быстро заказал для нас костюмы и обувь.