Страница 10 из 56
Перелет с одной промежуточной посадкой прошел хорошо, но воздушный парад не состоялся по погодным условиям.
Зато на следующий день, 8 ноября, была отличная погода, и на Центральный аэродром в Москве прибыли руководители партии и правительства. Предстояла праздничная демонстрация личных достижений летчиков.
Когда очередь дошла до Чкалова, то он, в общем, повторил в воздухе свою "гатчинскую" программу. Аэродром рукоплескал летчику, а приказом наркома обороны Чкалову была объявлена благодарность и выдана денежная награда. Приказ был зачитан на торжественном собрании в Большом театре. Чкалов радовался как ребенок. Еще бы! Первый раз в жизни его рискованные номера получили одобрение.
Вернувшись домой, Валерий с большой гордостью рассказал Ольге Эразмовне о награде.
- Знаешь, Лелик, - говорил он, - все так называемые недозволенные фигуры, которые я делаю на самолете, нужны летчику-истребителю обязательно! И это понимают наши руководители. Но, видимо, не все...
Вскоре у Валерия родился сын-первенец. Чкалов стал отцом - нежным и любящим. Ребенку дали старинное русское имя Игорь.
Летная работа Валерия продолжалась. Позже Чкалов напишет об этом периоде своей жизни:
"В течение ряда лет я работал в авиачастях военно-воздушных сил. И здесь не могу не рассказать о том ошибочном пути, по которому я шел некоторое время, воображая, что этот путь и есть подлинный героизм, не видя, что за моей "смелостью и отвагой" по сути дела кроется недисциплинированность.
После первой сотни часов, которые я пробыл в воздухе, мне стало скучно. Казалось слишком однообразным и обыденным часами летать в общем строю самолетов. Зачастую я ловил себя на желании "пикнуть" вниз к земле, сделать какую-нибудь замысловатую фигуру, "удивить", как мне тогда казалось, храбростью и риском своих товарищей. Лишь позже я понял, что настоящий риск основан на точном расчете, знаниях и ничего общего не имеет с моим, попросту говоря, "авиалихачеством".
Но понял я это позже, а пока зачастую самовольно уходил на своей машине в сторону от аэродрома и там "накручивал" одну фигуру за другой, вводил машину в штопор, делал резкое "пике", неожиданно переворачивал самолет и летел вниз головой. Часто я ставил и себя, и машину в рискованные положения. Достаточно сказать, что однажды в течение сорока минут я сделал двести пятьдесят "мертвых петель".
И вот, продолжая этот ложный путь, в погоне за новыми "подвигами", как-то в Ленинграде я проделал даже такие "трюки": пролетел под мостом, едва не коснувшись колесами воды, а в следующий раз, увидев два дерева, расстояние между которыми было меньше размаха крыльев, я поставил машину на ребро и проскочил узкое место..."
В то время производство отечественных самолетов в нашей стране только начиналось. В 1924 году по английской лицензии был собран авиационный мотор М-5 в 400 лошадиных сил. А в следующем году началось строительство двухместных разведывательных и бомбардировочных самолетов Р-1. Это были деревянные бипланы: крылья, фюзеляж и оперение были обтянуты полотном и окрашены в защитный зеленый цвет.
Но самолеты-истребители мы покупали за границей. В числе их были "Фоккер Д-7" и "Фоккер Д-11", очень хорошие и прочные самолеты, на которых и летал Валерий.
Проделки Валерия, видимо, достаточно надоели его командирам. Тем более что летал он всегда на одноместном самолете и в полетах, по сути дела, был бесконтрольным.
Как-то в Белоруссии он на своем "фоккере" шел над лесом на малой высоте. За лесом начиналось обширное поле, и можно было еще убавить высоту. "Брея" поперек поля и воображая, как это он внезапно выскочит на "вражескую" цель, Валерий заметил дорогу, вдоль которой стояли деревянные телеграфные столбы.
"Нырну под проволоку! - рассказывал мне потом Валерий. - И вдруг на близком расстоянии вижу, что проволока опустилась почти до земли. Удар! и я лежу на земле в обломках. Оглянулся. Часть плоскости оторвана и повисла на проволоке".
Чкалов отделался ушибами и царапинами. Но самолет был разбит, и Валерия списали из боевой авиации. Он переживал свое лихачество, но в то же время отчасти оправдывал себя: ведь полеты на одноместном самолете-истребителе были опасны только для него одного. Другое дело, если бы с ним был экипаж, пассажиры...
ИНСТРУКТОР ОСОАВИАХИМА
И вот Чкалов откомандировывается в Осоавиахим, Это было Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству СССР. Впоследствии оно было преобразовано в ДОСААФ.
Чкалов поступил в распоряжение Ленинградской организации. Здесь он получает небольшой пассажирский цельнометаллический самолет "Юнкерс-13" немецкого производства. Поверхности крыльев, фюзеляжа и оперения были покрыты тонкими волнистыми листами дюраля. Весь самолет был "гофрированный". В воздухе он был весьма устойчивый, послушный в управлении. Однако запас его прочности был невелик, и потому самолет не был предназначен для фигур высшего пилотажа. "Мертвая петля", штопор, иммельман, переворот и другие фигуры для Чкалова ушли в прошлое... В основном он должен был "катать" пассажиров. Такая невеселая перспектива виделась ему поначалу.
Когда же Чкалов окунулся в работу Осоавиахима, перед ним развернулась широкая картина участия народа в создании и развитии отечественной авиации. С изумлением взирал он на организацию поистине массового авиационного спорта, открывающую молодежи прямую дорогу в большую авиацию. Как увлекательно шли занятия ребят в авиамодельных кружках! Каким задорным огоньком загорались их глаза во время состязаний летающих моделей! В этих кружках детская мысль впервые осознавала великую тайну полета.
Валерий охотно посещал ребячьи кружки, рассказывал об увлекательной профессии летчиков. Кружки напоминали ему юность, его работу в авиационном парке и учебе в авиашколе.
Молодые осоавиахимовцы - планеристы, летчики и "конструкторы" - с интересом, огромным уважением, а нередко и с трепетом встречали крепко и ладно скроенную фигуру Валерия Чкалова. Среди них уже ходили рассказы и легенды о мужестве и отваге, о невероятной смелости и чудесном летном мастерстве инструктора Чкалова, работающего теперь в Ленинградском аэроклубе.