Находка

Геннадий опять переставил приборы, установил резистивиметрический зонд и наметил ось новой разрубки.

Но и третий шурф оказался неудачным, хотя прошел где-то совсем рядом.

- Ладно, бери лопату, полезли вниз, - сказал Блинов Эдику, - старый способ вернее.

Они спустились в шурф, закрепили обсадную трубу, и работа закипела. Лопата за лопатой, метр за метром прощупывали они стенки шурфа. Николай Сергеевич подстраховывал их с поверхности и оттаскивал ведра с землей. Кладоискатели! - ворчал он. - Зря время только теряем.

Проработали около часа и ничего не нашли. Потом хотели уж вылезать, как вдруг Эдик закричал:

- Есть клад!

Геннадий ткнул лопатой в стенку шурфа, и она звонко стукнулась о что-то твердое. Осторожно стали они расчищать участок расположения таинственного тела черенком лопаты, чтобы не поцарапать, прощупывали его края и окапывали со всех сторон.

- Николай! - крикнул Геннадий. - Спусти-ка пару досок.

Он воткнул доски в песок и скомандовал Эдику:

- Давай, подкапывай снизу. Потихоньку только. Прошло еще с полчаса, и загадочный предмет в стенке шурфа зашевелился. Потом он потерял равновесие, качнулся, вы скользнул на доски и почти бесшумно рухнул на утоптанное дно шурфа.

- Эй, что там? - закричал сверху Николай Сергеевич. Геннадий снял рукавицы и медленно одними пальцами стал очищать упавшее тело от влажного глинистого песка.

Это был обыкновенный камень, ничем особенным не отличающийся от простого булыжника. Подняли его наверх, рассмотрели внимательнее. Твердая темно-коричневая многогранная поверхность неправильной формы, вес килограммов восемь-десять.

- Чухня какая-то, - ругнулся Эдик. - Целый день потеря ли из-за такой ерундовины.

- Не скажите, - возразил Геннадий. - Разве не тайна одиночный камень в сплошном песке. Сколько мы с вами тут ни бурим, всегда нам встречались только глина или песок. А камень первый раз встретился. Откуда ему тут быть? Разве что древняя река принесла...

- Хватит, кончайте треп, поехали, - заторопился Николай Сергеевич, надеюсь, никто не собирается пачкать нашу КШК этой булыгой?

- Не только собираюсь, но сейчас это и сделаю, - ответил Геннадий, - и вы довезете меня с ним до полигона, где я его сдам на исследование. Еще посмотрим, что это за простая булыга...

* * *

До полигона добрались поздно вечером. Сбросили камень во дворе лабораторного корпуса и поехали в поселок по домам.

В девять Блинов был уже на полигоне. Заведующая лабораторией Маргарита Васильевна сама взялась провести все необходимые опыты.

- Просветим ваш камень рентгеном, - сказала она, - и загадки не будет, узнаем точно, что это у него там внутри.

Геннадий затащил камень в операторскую, а сам вернулся в кабинет заведующей. Он сел за стол у окна и, чтобы отвлечься, стал было заниматься обработкой полевых материалов, которые скопились за неделю. Но делать ничего не мог. Походил по комнате, выкурил сигарету, опять сел. Поймал себя на мысли, что волнуется точно так же, как тогда в больнице, возле рентгеновского кабинета, где решалась судьба его отца...

Мучительно долго тянулось время.

Наконец дверь операторской открылась, и вышла Маргарита Васильевна.

- Ну что, нашли что-нибудь? - бросился к ней Блинов. Она взяла у него сигарету, прикурила от зажженной им спички и присела на край стола. Потом посмотрела на него долгим, внимательным взглядом и сказала:

- Вы что-то, Гена, путаете. Или, может быть, разыгрываете? Вроде бы серьезный человек, всеми уважаемый, а шутки какие-то странные.

- Что такое? В чем дело?

- В вашем камне ничего нет. Ровным счетом ни-че-го!

- Как так ничего? - воскликнул Геннадий. - Откуда же тогда магнитно-гравитационное излучение, да еще такое сильное?

- Вот этого я не знаю, - Маргарита Васильевна сбросила пепел с сигареты и пересела за свой стол. - Это ваши дела, геофизиков. Со своей же стороны повторяю: ни рентгенологическое, ни изотопное, ни ультразвуковое обследование ничего не обнаруживает. Камень однороден во всем его объеме. Никаких включений там нет, тем более каких-то там приборов-излучателей.

Блинов насупился, поник головой, огорченно поджал губы. Долго молчал. Поднял голову.

- Вот невезуха! - сказал он, потом опять помолчал и с надеждой спросил: Но, может быть, плотность особая, а? Состав химический, физический необычный?

- Камень, конечно, для своих размеров несколько тяжеловат, - ответила задумчиво Маргарита Васильевна. - Вы что же, предполагаете, что камень может иметь метеоритное происхождение? И у вас, наверное, есть какая-нибудь захватывающая дух гипотеза?

Геннадий усмехнулся, на мгновение задумался, потом взял из угла комнаты стул, подсел к столу и неожиданно спросил:

- Вы когда-нибудь видели, как на побережье работает морской маяк?

- Ну конечно, горит-горит, затем гаснет на время, потом опять зажигается. Кажется, это для того, чтобы мореплаватели не спутали свет маяка с другими источниками. - Она улыбнулась и внимательно пригляделась к Блинову. - А-а-а, теперь я понимаю причину вашего волнения. Вы предполагаете, что это космический маяк, да?

- Вот именно! - Геннадий достал из бокового кармана куртки сложенную гармошкой длинную узкую перфоленту, развернул ее и вытянул на столе. - Это сейсмограмма, которую я снял в поле. Смотрите, с какой строгой периодичностью повторяются пики и паузы излучения. Прямо настоящий "пульсар". Но и этого мало: в каждом периоде интенсивность поля изменяется по какому-то необычному закону. Видите, вверх-вниз, сначала плавно растет, потом падает. То ли синусоида, то ли что-то другое. А вот рядом прослеживается еще один сигнал, уже другой частоты и силы. И тоже пульсирующий.

- Что же это значит? - спросила Маргарита Васильевна, внимательно разглядывая зубчатые графики.

- А то, что перед нами не просто маяк или дорожный знак, указывающий звездолетам направление движения. Это еще и информационный пункт, сообщающий путникам необходимые сведения. Может быть, именно так космонавты на ходу "заправляются" знаниями об окружающих звездах, планетах и так далее.

- В общем, информационно-заправочная станция обслуживания в космосе, усмехнулась Маргарита Васильевна, - и это в простом-то кремнистом камне. Ничего более солидного ОНИ найти не могли. Согласитесь, Гена, это немного наивно.