Страница 22 из 28
- Давай разобьём ветровое стекло, - предложил Моховая Борода. Муфта покачал головой.
- Это нам не удастся, - сказал он. - Все окна сделаны из небьющегося стекла. Но, к счастью, у нас имеется добротное сверло, вот мы с тобой и высверлимся через железные стены машины.
Он тут же принялся искать сверло в ящике с инструментом, но некоторое время спустя крикнул:
- Исчезло! Пропало!
И тут Моховая Борода вспомнил:
- Ведь этим сверлом Полботинка высверливал в бидоне дырки, когда мастерил себе латы, - сказал он. - Чтобы защититься от волков.
Муфта вспомнил о сверле, о которое он ушиб ногу. Ясно. Полботинка забыл сверло в траве, всё объясняется очень просто. И тут Муфта посмотрел туда, где обычно стоял бидон с запасом воды. Бидона не было. Из этого бидона Полботинка сделал себе жестяные латы...
- Итак: сверла у нас нет, - мрачно сказал Муфта. - И к тому же у нас нет ни капли воды.
Теперь им обоим стала ясна вся серьёзность положения. Не оставалось ничего другого, как ждать и надеяться, что какой-нибудь случайный путник вдруг набредёт на них. Давать время от времени сигнал - вот всё, что они могли теперь предпринять для своего спасения.
Они посмотрели друг на друга. Какая беда! Какое ужасное несчастье!
Смерть стучится в окно
- У меня в горле совсем пересохло, - пожаловался Муфта. - А воды ни капельки.
Моховая Борода сказал:
- Моя борода без воды стала настолько ломкой, что, того и гляди, отвалится.
К тому же с голоду они так опустошили эту высохшую бороду, что в ней осталось всего четыре брусничинки. Моховая Борода выбрал две ягодки и одну дал Муфте.
- Осталось ещё две, - сказал он. - Каждому по одной. Они лежали рядышком на Муфтиной кровати, уже потеряв счёт времени. С каждым часом их самочувствие становилось всё хуже и хуже. Они совсем ослабели. Даже разговаривать было трудно, но всё-таки время от времени они пытались заговорить.
- Образно говоря, старуха с косой скоро постучится в окно, - вздохнул Моховая Борода.
- Пожалуй, что так, - согласился Муфта. - Сначала из вежливости постучится, а потом зайдёт без разрешения. Уж для неё-то автомобильная дверь не преграда, она пройдёт хоть сквозь неразбитое стекло.
Какое-то время они лежали молча. Им ничего больше не оставалось, как лежать и ждать роковой минуты, когда смерть придёт и расправится с ними.
Все попытки выбраться из фургона оказались напрасными. Ни одним из находившихся в машине инструментов им не удалось разобрать двери, а небьющиеся окна не разбивались даже ударами обуха топора. Муфта несколько раз дал сигнал, но, как видно, тревожных звуков гудка никто не услышал.
- Интересно, где нас похоронят? - снова заговорил Муфта.
- Я хотел бы, чтобы моя могила была в лесу, - сказал Моховая Борода. - И ещё хотелось бы, чтобы на могиле рос олений мох. Это самый прекрасный памятник, какого только можно пожелать.
- Правда? - удивился Муфта.
- Он стал бы выражением непрерывного круговорота, происходящего в природе, - продолжал Моховая Борода. - Ты только представь себе: борода сгниёт, но, превращаясь в землю, будет питать новый, растущий мох. И быть может, настанет день, когда кто-то заварит этот мох как чай и избавится от кашля.
- А меня можно бы похоронить вместе с машиной, - сказал Муфта. - Тогда и гроба не надо. А на могиле написать: "Здесь в вечном одиночестве покоится Муфта".
Стоило Муфте упомянуть об одиночестве, как ему стало ужасно жаль себя и в уголках глаз набежали две крупные слезы.
Моховая Борода испуганно воскликнул:
- Нельзя, чтобы слезы пропадали впустую! Ведь ты расходуешь воду!
Муфта подождал, пока слезы скатятся по щекам, и попытался поймать их языком.
- Самое страшное в смерти - это одиночество, - сказал он.
- Быть может, нас вовсе не найдут, - сказал Моховая Борода. - Тогда нас и не похоронят. Тогда мы оба будем здесь спать вечным сном и из твоего одиночества ничего не получится.
Муфта понял, что Моховая Борода старается обернуть его грусть в шутку, но ему сейчас было вовсе не до шуток. Он обиженно сел.
Воротник подошёл к Муфте и положил голову ему на колени.
- Бедный Воротничок, - сказал Муфта, поглаживая собаку. - Ты связал свою судьбу с моей и видишь, что из этого вышло. По моей вине и тебе грозит смерть.
Муфту вдруг охватило мучительное раскаяние. Воротник ему доверился, понадеялся на него. А он... Ведь он несёт ответственность и за жизнь этой собаки!
Едва лишь Муфта подумал об ответственности, как почувствовал прилив свежих сил. Всё-таки нельзя добровольно поддаваться смерти! Он встал с кровати и сел за руль.
Ту-ту-ту... туу-туу-туу... ту-ту-ту.
Муфта давал сигнал бедствия. Три коротких, три длинных, и ещё три коротких.
И снова:
Ту-ту-ту... туу-туу-туу... ту-ту-ту.
Но и на этот раз никто не отозвался, и вскоре Муфта опять впал в уныние. Неужели и впрямь ему придётся оставить этот мир в расцвете лет, в расцвете сил и способностей?
Мысли Муфты невольно обратились к прошлому, и он внутренним взором увидел себя маленьким Муфтой-ребёнком, сидящим на коленях седомуфтой муфты-бабушки. Ах, да... Точно так он выглядел на одной старой фотографии! Муфта уже давно не листал своего старого альбома, и теперь ему вдруг очень захотелось посмотреть его. Он вернулся к кровати, приподнял край матраца и вытащил из-под него большой альбом в яркой обложке.
- Хочешь, Воротничок, взглянуть на мои карточки? Собака, тронутая вниманием хозяина, завиляла хвостом. Муфта сел за стол, а Воротник прыгнул к нему на колени.
- Ну вот, смотри, - сказал Муфта, открывая альбом. - Это семейная фотография. Вот мои мать и отец, дедушка и бабушка и ещё один дедушка и ещё одна бабушка. У всех нарядные муфты. А этот крошечный цыплёнок на руках у мамы - я сам. Эта фотография сделана вскоре после моего рождения.
Воротник удовлетворённо тявкнул.
- Я здесь довольно хорошенький, не правда ли? - сказал Муфта. - У меня ещё и волос-то на голове почти нет, а муфта на мне не меховая, а из мягкой фланели.
Моховая Борода кашлянул.
- А мне можно посмотреть твои детские фотографии? - приподняв голову с подушки, с любопытством спросил Моховая Борода.
- Пожалуйста, - ответил Муфта, но в его голосе явно звучала недавняя обида. - Я ведь не запрещаю. Но и не навязываюсь. Во всяком случае, тебе не стоит беспокоиться, если это просто из вежливости.