Страница 17 из 59
Зло в сущем ни раньше, ни теперь, ни в будущем не может стать ни больше, ни меньше, ибо природа всего едина и одинакова и происхождение зла одинаково (IV, 62). Каков источник зла, человеку, не занимавшемуся философией, нелегко узнать. Для массы достаточно сказать, что зло не от бога, что оно прилагается к материи и внедряется в смертное; цикл (всего) преходящего одинаков от начала до конца, и в соответствии с установленным круговоротом одно и то же неизбежно возникало, существует и будет существовать (IV, 65). Ориген (IV, 62) указывает, что Цельс в вопросе о происхождении зла следует Платону (Theaet, 25). Представление о том, что зло - свойство низменной материи, разделяло в эпоху Цельса большинство философов и богословов.
(Все) видимое - не для человека, но ради блага целого все возникает и погибает в (процессе) перехода одного в другое, о чем я говорил выше. Ни добро, ни зло в смертном не может увеличиться или уменьшиться, и богу нет надобности вносить новые исправления; бог не вносит поправок во вселенную, очищая ее посредством потопа или пожара, он не похож на человека, неудачно построившего или неумело смастерившего что-либо (IV, 69). (Помимо того), если тебе что-либо кажется злом, то еще неизвестно, зло ли это; ибо тебе неизвестно, что полезно тебе, или другому, или космосу (IV, 70).
...(А они приписывают) богу страсть гнева (и вкладывают в его уста) угрозы (IV, 70); и не смешно ли? Один человек, разгневавшись на иудеев, истребил (у них) всех боеспособных, предал их огню, превратил их в ничто; а величайший бог, по их словам, разгневавшись, рассвирепев и угрожая, (оказывается способным лишь) послать своего сына, и тот переносит такие страдания! Очевидно, имеется в виду император Тит, жестоко подавивший восстание евреев в 70 г., разрушивший Иерусалим и храм Яхве.
Но, чтоб останавливаться не только на иудеях,- ибо не о том речь,- а на всей природе, как я обещал, я яснее разъясню вышесказанное (IV, 73).
(Христиане) говорят, что бог все сотворил для человека; (но история животных и наличие у них сметливости показывает, что) все создано ради людей не в большей степени, чем для неразумных тварей (IV, 74). Громы, молнии и дождь-не дело рук бога; но если даже допустить, что это - дело рук бога, то все это происходит ради людей не больше, чем для питания растений - деревьев, трав, цветов. Если же ты скажешь, что (растения) ведь произрастают для человека, то на каком основании ты можешь утверждать, что они скорее произрастают для человека, чем для неразумных, самых диких животных (IV, 75)? (Напротив), мы добываем пищу, работая и трудясь с напряжением и усилием, а животные не сеют и не пашут, и все для них растет само (IV, 76). Если сошлешься на стих Еврипида: "Солнце и ночь служат смертным", то почему (они служат) нам больше, чем мухам или муравьям? Еврипид (приблизительно 486-406 гг. до новой эры) -один из трех величайших мастеров древнегреческой трагедии. Здесь цитируется его трагедия "Финикиянки". Ведь и для них ночь служит отдыхом, а день - чтобы видеть и действовать (IV, 76). О людях говорят, что ради них созданы неразумные твари; (но) если кто скажет, что мы властвуем над животными, потому что мы охотимся на диких животных и питаемся ими, то мы скажем,- почему нельзя утверждать (с большим правом), что мы родились ради них? Ведь они охотятся на нас и пожирают нас? Более того, нам требуются сети и оружие и помощь многих людей и собак против (животных), на которых мы охотимся, а тем природа дала каждому в отдельности немедленно (действующее) оружие, легко покоряющее нас им (IV, 78). Что касается вашего утверждения, что бог дал нам возможность ловить зверей и пользоваться ими, то мы скажем на это, что, по-видимому, до того, как существовали города, техника и всякого рода общества, оружие и сети, животные ловили и поедали людей и меньше всего люди ловили зверей (IV, 79), так что в этом отношении бог скорее покорил людей зверям (IV, 80). Если кажется, будто люди отличаются от неразумных тварей тем, что они построили города, что у них государство, власти и руководители, то и это не относится к делу: ведь и муравьи и пчелы (имеют все это). Пчелы имеют предводителя, у них есть свита, служба, войны, победы, взятие в плен побежденных, города и пригороды, смены работ, наказание ленивых и злых; во всяком случае они прогоняют и наказывают трутней (IV, 81). У муравьев (чисто) человеческая (заботливость) насчет пропитания и предусмотрительность (в заготовках) на зиму; они поддерживают друг друга при перенесении тяжестей, когда видят, что кто-нибудь из них устал; со складываемых плодов они снимают ростки, чтобы они не набухли и оставались (годными) в пищу для них в течение всего года (IV, 83); для умирающих муравьев оставшиеся в живых отводят особое место, и оно служит для них общественным кладбищем; и, право же, при встрече они беседуют друг с другом и потому не сбиваются с пути; таким образом, они обладают полнотой разума, общими понятиями о некоторых всеобщих (предметах), речью, (выражающей) события и отмечающей их (IV, 84). Право же, если бы кто-нибудь смотрел на землю с неба, в чем бы он усмотрел разницу между тем, что мы делаем, и (тем, что делают) муравьи и пчелы (IV, 85)? Если же люди имеют в виду колдовство, то и в этом отношении мудрее (их) змеи и орлы; в самом деле, они знают много противоядий и защитных средств и даже свойства некоторых камней, (применяемых ими) для (сохранения) здоровья детенышей; когда люди наталкиваются на (такие вещи), они считают, что сделали замечательное приобретение (IV, 86). Если же человек считается выше прочих животных на том основании, что он усвоил представление о божественном, то говорящие это пусть знают, что и на это многие другие животные будут претендовать, и весьма основательно; ведь что можно назвать более божественным, чем знание и предсказание будущего? Люди поэтому стараются узнать его от других животных, больше всего от птиц, и те, которые прислушиваются к их указаниям, являются прорицателями. Гадание на основании полета птиц (ауспиции) занимало значительное место в официальном римском культе: без предварительных благоприятных ауспиций не предпринималось ни одно значительное государственное начинание. Для гадания применялись также куры. Видную роль играло и гадание по печени жертвенного животного. Если же птицы и другие прорицающие животные, знающие от бога будущее, учат нас своими знамениями, то тем самым очевидно, что они оказываются ближе к общению с богом, мудрее и более угодны богу. Люди знающие говорят, что у птиц бывают и беседы, конечно более священные, чем наши, (и утверждают), будто они знают язык (птиц), и подтверждают это на деле: сказав заранее, будто птицы говорили, что отправятся туда-то и сделают то-то и то-то, они показывают, что те действительно туда отправились и сделали то, что было предсказано. Филострат, автор жития Аполлония Тианского, рассказывает (V. Ар. IV, 3) об этом религиозном реформаторе, будто он однажды во время проповеди рассказал слушателям, куда и зачем улетела сидевшая на площади стая воробьев; по проверке оказалось, что Аполлоний указал правильно, так как он понимал язык птиц и знал, о чем они между собою говорят. Насчет слонов (известно, что) нет никого более верного клятве и более преданного божественному, конечно, потому именно, что они обладают познанием (божественного) (IV, 88). О "благочестии" и "благонравии" слонов сообщают натуралист Плиний, Цицерон, Плутарх и другие. Аисты благочестивее людей, так как это животное проявляет любовь к ближним и приносит корм своим родителям. Арабское животное феникс по прошествии многих лет возвращается в Египет, уносит умершего отца, погребает его в шаре из смирны и кладет там, где святилище солнца (IV, 98). Феникс - сказочная птица в Египте, о которой в древности рассказывали всевозможные чудеса. Итак, не для человека создано все, так же как и не для льва, и не для орла, и не для дельфина, а для того, чтобы космос, как творение бога, был целостным и совершенным во всех отношениях. Вот ради чего соразмерено все - не в отношении друг друга, разве лишь мимоходом, - а в отношении вселенной в целом. Бог заботится (лишь) о вселенной, ее никогда не покидает провидение, она не становится хуже, и бог не возвращается с течением времени к самому себе и не гневается ради людей, так же как и не ради обезьян или мышей; и он не грозит тем (существам), из коих каждое получило в удел свою долю (IV, 99).