Мехман

- Профессор, но я хотел бы поработать несколько лет где-нибудь в гуще жизни, чтобы связать научные исследования с практикой...

- Что вы хотите этим оказать?

- Хочу ехать в район. На периферию...

- В район? Нет, друг мой, я не могу согласиться с этим. - Профессор Меликзаде вдруг рассердился. Густые брови его насупились. - Никак не могу согласиться. Практическая работа необходима - спору нет. Но у вас ярко выраженное призвание к исследованию, к научной деятельности. Удалиться от факультета, оторваться от науки! Нет, ни в коем случае!.. Науке нужен мозг, работающий систематически. Нельзя отходить от письменного стола ни днем, ни ночью. Наука требует умной и крепкой головы... Нет, нельзя создать научный труд, бегая туда-сюда, занимаясь одновременно десятками дел. Человек, посвятивший себя науке, должен, быть терпеливым, усидчивым, тяжелым, как свинец.

- Но, профессор, вы ведь сами утверждали, что без движения нет развития, - пряча улыбку, заметил Мехман.

- Двигаться можно двояко: можно работать ногами, играть в футбол, например, это тоже движение, - горячился декан, - и можно шевелить мозгами. Нет, нет! - Профессор внезапно перешел на "ты" и сказал ласково:

- Оставайся, Мехман, оставайся здесь. Поработай в этой библиотеке. Я верю - ты будешь настоящим ученым. Я уже свыкся с мыслью, что ты будешь работать со мной. И вдруг... - Профессор резкими движениями стал смахивать с колен пыль, налетевшую с книг.

- Неужели вас так огорчает мое решение? - с грустью спросил Мехман.

- Огорчает? Возмущает, я бы сказал...

- Возмущает? - переспросил Мехман. - Но, простите, профессор, разве можно замыкаться только в стенах этой библиотеки? Разве для этого создан наш юридический факультет?

- А я - то думал, что вы изберете путь науки! - сказал профессор гневно и ушел.

- Путь науки! Но разве можно оторвать науку от жизни? Нет!

Задумчивый, Мехман вернулся в читальный зал и сел на свое место.

"Нужна и практика, и теория, - продолжал размышлять Мехман. - Надо знать и науку, и жизнь... Наш уважаемый профессор заблуждается. Он забывает, что наука не самоцель, что книги существуют для жизни, для людей..."

Мехман раскрыл один из фолиантов, переданных ему профессором, и начал его перелистывать. Но ему трудно было сосредоточиться на чтении. Разговор с Меликзаде взволновал юношу, взбудоражил его. "Он замечательный человек, думал Мехман, - и все же он не прав. Теория должна быть связана с жизнью, должна служить ей каждый день, каждый час". Он вновь попытался погрузиться в чтение, но это ему не удавалось. Снова и снова думал он о профессоре. Впервые он - мальчишка - осмелился возразить Меликзаде. Вдруг он почувствовал на своем плече прикосновение чьей-то руки. Мехман обернулся. Это была секретарша.

- Вас просят, - сказала она.

- Кто? Профессор? - встрепенулся Мехман. - Он у себя в кабинете?

- Нет.

- А кто же меня зовет?

- Ваша теща, - тетя-секретарша улыбнулась. Рот ее был полон золотых зубов. - Моя сестра Шехла зовет вас.

- Для чего?

- Не хотите даже подойти к телефону?

- А что случилось?

- Может, лучше сказать, что вас здесь нет?

- Зачем же говорить неправду.

- Но если вы не хотите.

- Ладно...

Мехман подошел к телефону, взял трубку.

Тетя-секретарша бесцеремонно прислушивалась, стараясь уловить по его тону, как налаживается беседа. Но Мехман говорил очень сдержанно:

- Я слушаю... Да, здравствуйте, Зулейха. Большое спасибо. Хорошо... Очень занят... Нет, не могу обещать... Потому что очень важное дело. Нет. Если понадобится, я попрошу извинения у самого Физули. Ну надо же и нам оставить по себе хоть какую-либо память, хоть сотую долю той, что оставил великий поэт. Нет... Нет... Прошу извинить меня, Шехла-ханум...

Хотя к телефону Мехмана вызвала мать, но, по-видимому, она передала трубку дочери. Почувствовав в голосе Мехмана холодок, получив неопределенный ответ на свое приглашение прийти, девушка растерялась. Но мать пришла ей на помощь и взяла трубку сама.

- Говорит Шехла. В семь часов вечера я жду вас у себя. Все! - сказала она повелительно.

Мехман не успел даже ответить.

Окинув молодого человека лукавым взглядом, тетя-секретарша сказала:

- Ничего, люди крепнут в борьбе. Что случилось, Мехман?

- Ничего особенного.

Мехман вернулся в читальню.

Снова он перелистывал книги, брал в руку перо и клал обратно, но так ничего и не записал. Работа не спорилась. Сложив книги и конспекты, Мехман вышел из читального зала.

9

Звеня и грохоча, неслись по улицам яркокрасные вагоны трамвая. Бесконечные потоки людей в светлых летних нарядах шли к берегу Каспия. Обуреваемый смутными мыслями, Мехман тоже направился туда. На бульваре играл восточный оркестр. На пристани около разукрашенных моторных лодок толпилась молодежь.

Долго Мехман ходил по берегу, смотрел на море. Волна обгоняла волку, вода струилась и мерцала, с шумом ударялась о песок. Веселые, беззаботные пары обгоняли медленно бредущего Мехмана, пары попадались ему навстречу влюбленные юноши и девушки. Морская даль как будто манила их, как будто им недостаточно простора было на земле.

Легкие лодочки отчаливали от берега.

Наконец, Мехман и сам купил билет и сел в моторку. Однако морской ветер ничуть не освежил его. Он даже не почувствовал, как стремительно неслась лодка, рассекая пенистые волны. Он мучился, колебался: "Пойти мне или нет? Неудобно, некрасиво, надо пойти... Но я приду и твердо скажу: милые, дорогие, оставьте меня в покое. Я не тот, за кого вы меня принимаете". Сердце его сильно билось в груди, словно хотело вырваться на волю. Трудные минуты переживал он, решая, как лучше поступить. Мехман до сих пор ни слова не сказал матери о Зулейхе. Долгие годы он мечтал получить высшее образование, начать работать. Он хотел отплатить матери за все ее лишения, ласки и тревоги, дать возможность старухе отдохнуть, хорошо пожить. "Вот, мама, мамочка, это моя зарплата, а это пенсия, которую выдают за заслуги отца... Вот, смотри, разве этого мало? Теперь ты можешь отдохнуть. Мой долг ухаживать за тобой, предугадывать твои желания, ответить на твою заботу, хотя я знаю, что это будет лишь капля по сравнению с океаном..." А теперь?.. Какое же чувство теперь хочет осилить, подавить в нем это благородное стремление? Почему Мехман молчит, не раскрывает матери свою тайну? Какая сила хочет затемнить, затуманить разум Мехмана, покорить его? Ведь до последних месяцев Мехман всегда смотрел на девушку только как на товарища, никогда до сих пор он даже не думал о любви. Но странные разговоры с Зулейхой в тот лунный вечер, ночь, проведенная по настоянию Шехла-ханум у них дома, стихи Физули, страдания Зулейхи, которые казались такими неподдельно искренними... Как ни сопротивлялся Мехман, все это оставило след в его душе.

Чем больше размышлял он, тем больше волновался, ощущая, как невидимый огонь охватывает его, как какое-то непонятное чувство овладевает всем его существо!.. Мехман метался среди этих могучих волн чувства, неиссякаемая страсть молодости побеждала его рассудок...

Он вернулся на пристань и, не замечая дороги, ничего не слыша, кроме гула собственного сердца, пошел к дому Шехла-ханум.

Мехман долго еще ходил по переулкам, стараясь обуздать таинственную силу, что вела его сюда, но все же после колебаний и блужданий он очутился в увешанной коврами комнате Шехла-ханум. Хозяйка встретила его очень приветливо, взяла за руку и, показав на стенные часы, с лукавой улыбкой спросила:

- О чем они говорят?

- Вы меня извините, я...

- Нет, не извиняться нужно, а понести наказание.

Зулейха, нарядно одетая, в каком-то необычайно красивом воздушном пестром платье, стояла, отвернувшись от Мехмана, и глядела через окно на улицу. Всем своим видом она показывала, что давно уже стоит здесь, давно поджидает и опечалена, оскорблена его запозданием...