Дьявольский интерфейс

— Чего ради? Ведь у вас денег и так куры не клюют.

— Деньги тут ни при чем. Мы это делаем просто из любезности. Нравится им такой наш образ — ну и пожалуйста. А за сувениры мы не берем ни гроша. И за вход туристов на территорию денег не берем.

Видит Бог, резервация Эри казалась благословенным и изобильным местом. Прямо-таки тишь, гладь и Божья благодать! Все улыбаются — искренне, а не механически. О, восхитительная тишина после городского бедлама! Я догадался, что ограда оберегает не только от нежелательных гостей, но и от вездесущего радио,

— Когда индейцев выперли из всех резерваций, — сказал Секвойя, — нам великодушнейше подарили территорию пересохшего озера Эри. Всю воду разобрали бесчисленные индустриальные монстры. А сама чаша бывшего озера стала огромной помойкой — местом для промышленных стоков. Сюда-то они нас и поселили.

— Почему же не на гостеприимный теплый Южный полюс?

— Там подо льдами огромные запасы угля, до которого они надеются когда-нибудь добраться. Моя первая работа — для «Айс Антрацит Компани» — была связана с проблемой, как растопить ледяную шапку над Южным полюсом.

— Дальновидные ребята!

— Мы начали рыть систему каналов для очистки территории. Разбили палатки. Пытались привыкнуть жить среди этой грязи и вони. Умирали тысячами. Голодали, задыхались, кончали самоубийством от невыносимых условий. Многие племена вымерли до последнего человека…

— И в итоге превратили это место в земной рай?

— Благодаря замечательному открытию одного индейца. На этой отравленной почве ничто не могло расти, кроме Гнусного Мака.

— И кто сделал это открытие?

— Исаак Индус Угадай.

— А-а! Кое-что проясняется. Твой отец?

— Нет, дедушка.

— Ясно. Гениальность — это у вас семейное. В генах. Но почему вы зовете эти растения Гнусным Маком? Они такие красивые, цветут всеми цветами спектра.

— Да, они красивые, но из них делают ядовитый опиум, а из него — гнуснейшие наркотики. И это новый тип наркотиков, совершенно необычный. От него совсем особенные глюки. До сих пор ученые создают и исследуют производные галлюциногены. Поскольку ваше общество помешано на наркотиках, то наша резервация в мгновение ока стала богатой, как только начала производить новый вид наркотика убойной силы.

— Похоже на сказку.

Секвойя удивленно воззрился на меня.

— Что же ты находишь в этом сказочного. Гинь?

— Да то, что наше добренькое правительство не поспешило прикарманить дно озера Зри — себе на потребу.

Он рассмеялся.

— Насчет добренького правительства ты совершенно прав. Тут есть одна тонкость: то, благодаря чему наш мак дает так называемый ядовитый опиум, держится в секрете. И тем, кто хотел бы прибрать наш рай к рукам, этот секрет недоступен. Так что монополия у нас, и ни один из наших не проговорится. Вот таким образом мы в итоге все-таки одержали победу над бледнолицыми, поставили их перед выбором: оставляете нам Эри — будете иметь яд из мака. Отбираете — получите шиш. Уж чего они нам не обещали, золотые горы, но мы народ ученый — слали их куда подальше. Мы на собственной шкуре познали науку никому не доверять.

— Не думаю, что это полный рассказ. Вождь. Ведь были, небось, и взятки, и шантаж, и предательство, и шпионы?

— Не без того. Они все перепробовали. И все еще пробуют. Но мы научились бороться с их происками.

— И как именно вы с ними боретесь?

— Вишь чего захотел знать!..

Секвойя произнес это с такой беспощадной насмешкой, что у меня мурашки побежали по спине.

— Могу догадаться, что вы создали что-то вроде Краснокожей мафии! — сказал я.

— Ну, ты не далек от истины. Международная мафия зазывала нас в свои ряды, но мы отвергли союз с ними. Мы никому не доверяем. Они пытались поднажать на нас, однако наши команчи — племя крутых парней. Я бы даже сказал, слишком крутых. Но я благодарен им за ту маленькую войну, что они устроили. Команчи при этом выпустили пар, позверствовали вволю и теперь стали более приятны в общежитии. Заодно и международная мафия стала приятней в общежитии. Они поостерегутся угрожать нам еще раз. Мы показали им, что можем быть дикарями, которыми они нас считают. Преподали им урок, который они не забудут. А вот, кстати, наш университет, где учатся «безграмотные дикари».

Он показал на ряд приземистых белых зданий, занимающих акров сорок.

— Мы возвели университетские строения в колониальном стиле — как доказательство того, что не держим зла на первых поселенцев, которые начали великое ограбление индейцев. Там изучают, помимо обычных наук, производство огненной воды и ядовитого опиума. Это лучший в мире университет. Список желающих попасть в него с милю длиной.

— Так трудно стать студентом?

— Нет, преподавателем или научным работником. А студентов со стороны мы не принимаем. Только дети индейцев.

— Ваша молодежь употребляет наркотики?

Он отрицательно замотал головой.

— Я о таких случаях не знаю. В нашем обществе нет места вседозволенности. Никаких наркотиков. Никаких жучков.

— А огненная вода?

— Иногда наши пьют, но это такая дрянь и действует так вредно, что никто не злоупотребляет.

— Состав огненной воды тоже держите в секрете?

— О нет. Спирт, стрихнин, табак, мыло, красный перец и коричневый краситель — тот же, что для сапожного крема.

Я поежился.

— Рецепт напечатан на этикетках наших бутылок. Бледнолицые желают натуральную огнянку из Эри — без подделок. У них есть глаза, могут прочесть, что пьют. Читают — и пьют.

— И уж вы не жалеете стрихнина!

Он усмехнулся.

— Нам пришлось выдержать серьезный бой с конкурентом — в Канаде начали выпускать свою огненную воду. Они всадили по меньшей мере сто миллионов в рекламу. Но допустили дурацкую ошибку. Не сообразили, что очень немногие белые знают о канадских индейцах. Воображают, что все канадские аборигены — эскимосы. Ну а кому же охота пить эскимосскую ле дя нк у ?

— Вождь, ты мне доверяешь?

— Да, — ответил он.

— В чем состоит секрет Гнусного Мака?

— Полынное масло.

— Ты хочешь сказать, та самая дрянь, от которой в XIX веке постепенно сходили с ума пьяницы, злоупотреблявшие абсентом — то есть полынной водкой?