Ад — это вечность

6

Пройдя через огненную завесу, Роберт Пил остановился в изумлении. Он еще не собрался с мыслями. Для него, человека логичного и объективного, это было удивительное переживание. Впервые за всю жизнь он не мог принять решение. Это служило доказательством, как глубоко потрясло его Существо в убежище.

Он стоял, окруженный дымкой огня, мерцающей, как опал, и бывшей гораздо плотнее любого занавеса. Она отделяла его от всего мира, и он не знал о других, прошедших через нее, здесь не было никого. Пилу она не казалась прекрасной, но была интересной. Широкая дисперсия света, заметил он, образует сотни градаций видимого спектра.

Пил попытался определить ее род. Со столь малыми имеющимися данными он решил, что стоит где-то вне времени и пространства или между измерениями. Очевидно, Существо в убежище поместило их перед матрицей существования, так что, вступив в завесу, можно двигаться в любом направлении. Завеса была, более-менее, точкой вращения, через которую они могут пройти в любое существование в любом пространстве и времени, что снова привело Пила к вопросу об его собственном выборе.

Он размышлял и тщательно взвешивал, чем уже владел и что может теперь получить. Прикидывал, насколько был удовлетворен своей жизнью. У него было достаточно денег, респектабельная профессия инженера-консультанта, роскошный дом на Челси-сквере, привлекательная, возбуждающая жена. Отказаться от всего этого в надежде на неопределенные обещания бог знает кого было бы идиотизмом. Пил привык никогда ничего не менять без добротной и достаточно веской причины.

Я не авантюрист по природе, холодно подумал Пил. Авантюризм не по мне. Романтика не привлекает меня и, подозреваю, что я не знаю ее. Мне нравится сохранять то, что я имею. Во мне силен собственник, и я не стыжусь этого. Я хочу сохранить то, что имею. Ничего не изменять. Для меня не существует иного решения. Пусть другие гоняются за романтикой, а я сохраню свой мир таким, как он есть. Повторяю: ничего не менять!

Решение было принято им за одну минуту — необычно долгое время для инженера, но он попал в необычную ситуацию. Он шагнул вперед, педантичный, лысый, бородатый сторонник твердой дисциплины, и оказался в подземном коридоре замка Саттон.

Прямо к нему бежала маленькая девушка-служанка в синем платье, с подносом в руках. На подносе была бутылка эля и огромный сэндвич. Услышав шаги Пила, она подняла взгляд, резко остановилась и выронила поднос.

— Какого черта? — Пил смешался при виде нее.

— М-мистер Пил! — пискнула она и вдруг закричала: — Помогите! Помогите! Убийца!

Пил похлопал ее по щекам.

— Замолчи и объясни, что ты делаешь внизу так поздно?

Девушка застонала и забрызгала слюной. Прежде чем он снова успел отхлопать по щекам это истеричное создание, на его плечо легла тяжелая рука. Он обернулся и смутился еще сильнее, когда увидел багровое, мясистое лицо полицейского. Лицо выражало нетерпение. Пил открыл было рот, но тут же утих. Он понял, что попал в водоворот неизвестных событий. Нет смысла барахтаться, пока он не определит направление течения.

— Минутку, сэр, — сказал полицейский. — Не стоит больше бить девушку, сэр.

Пил не ответил. Он нуждался в фактах. Девушка и полицейский. Что они делают здесь, внизу? Полицейский появился у него за спиной. Он прошел через завесу? Но не было больше огненной завесы, только тяжелая дверь убежища.

— Если я правильно расслышал, сэр, девушка назвала вас по имени. Не повторите ли мне его, сэр?

— Роберт Пил. Я гость леди Саттон. Что все это значит?

— Мистер Пил! — воскликнул полицейский. — Какая удача! Мне за это дадут повышение. Я беру вас под стражу, мистер Пил. Вы арестованы.

— Арестован? Вы сошли с ума, милейший. — Пил отступил и глянул через плечо полицейского. Дверь убежища была открыта достаточно широко, чтобы он мог кинуть быстрый взгляд внутрь. Пустое помещение перевернуто вверх дном и выглядело словно во время весеннего ремонта. В нем никого не было.

— Должен вас предупредить, что сопротивление бесполезно, мистер Пил…

Девушка запричитала.

— Послушайте, — сердито сказал Пил, — какое вы имеете право врываться в частные владения и шататься тут, арестовывая всех подряд? Кто вы такой?

— Меня зовут Дженкинс, сэр. Констебль графства Саттон. И я не шатаюсь тут, сэр.

— Значит, вы серьезно?

Полицейский величественно указал на коридор.

— Пройдемте, сэр. Ведите себя спокойно.

— Ответьте же мне, идиот! Это что, настоящий арест?

— Вам лучше знать, — сказал полицейский со зловещим намеком. — Пройдемте со мной, сэр.

Пил глянул на него и повиновался. Он давно понял, что когда кто-то противостоит ему в непонятной ситуации, глупо предпринимать какие-то действия, пока не появятся дополнительные сведения. Конвоируемый полицейским, он прошел по коридору, поднялся по каменным ступенькам, сопровождаемый всхлипываниями идущей за ними служанки. Пока что он знал только две вещи. Во-первых, что-то где-то случилось. Во-вторых, за дело взялась полиция. Все это, по меньшей мере, смущало, но он не терял головы. Он гордился тем, что никогда не испытывал растерянности.

Когда они вышли из подвала, Пила ожидал еще один сюрприз. Снаружи был яркий дневной свет. Он взглянул на часы. Четыре часа ночи. Он опустил руку в карман и заморгал. От неожиданного солнечного света заболели глаза. Прикосновением руки полицейский направил его в библиотеку. Пил шагнул к скользящей двери и отодвинул ее.

Библиотека была высоким, длинным, мрачным помещением с узким балкончиком, тянущимся под самым готическим потолком. Посредине стоял длинный стол, за дальним концом которого сидели три фигуры — силуэты на фоне солнечного света, бьющего из высокого окна. Пил вошел в библиотеку, бросив мимолетный взгляд на второго полицейского, стоящего на страже у двери, прищурился и попытался разглядеть лица сидящих.

Разглядывая их, он услышал восклицания, и удивление его возросло еще больше. Вот что он понял. Во-первых, эти люди искали его. Во-вторых, он потерял какое-то время. В-третьих, никто не ожидал найти его в замке Саттон. Примечание: как ему удалось вернуться? Все это он уловил из удивленных голосов. Затем его глаза привыкли к свету.