Эмиль Золя

С поисками "человеческого", духовного элемента в рабочем тесно связан образ шахтерской девушки Катрины.

В "Ругон-Маккарах" мы часто встречаемся с героями, не тронутыми тлетворным влиянием буржуазной цивилизации, в условиях всеобщего разложения и моральной деградации сохраняющими в себе здоровое нравственное начало. Все они успешно противостоят ужасам и грязи окружающего, все они являются носителями веры в вечное обновление, носителями философии радости бытия.

Но Золя, в сущности, не объясняет, откуда исходит эта моральная устойчивость. Ему просто хочется верить, что и среди ужасов буржуазной действительности сохраняются здоровые жизненные ростки, долженствующие дать в будущем богатые всходы. Вот почему такие положительные персонажи, как Каролина Гамлен, как Сандос, Клотильда, Паскаль, бледны и схематичны. Все они предназначены для того, чтобы выражать взгляды и суждения автора.

Шервеза из "Западни" и Катрина находятся в непосредственной связи с поименованными героями. В них также живет здоровое начало, вера в жизнь и радость земного существования. Но Жервеза обречена на гибель, на неминуемое падение, так как в условиях "западни", очевидно, недостаточно несложной философии Каролины или Паскаля.

Судьба Катрины могла бы походить на судьбу Жервезы, но Катрина, несмотря на тяжелое существование, которое ей приходится вести в среде шахтеров, не только не гибнет духовно, но доносит до конца заложенные в ней настоящие человеческие чувства. И эти чувства ставятся Золя в непосредственную зависимость от общего облика шахтерской массы. Как и все шахтеры, Катрина - жертва капиталистической эксплуатации. Она истинная представительница рода Маэ. Но, как и прочие обитатели поселка в Монсу, Катрина обладает чувствами и страстями, недоступными на более высоких ступенях социальной лестницы. Все, что чувствует Катрина, подкупает своей непосредственностью и чистотою. Это чувства нормального человека, не зараженного общим безумием собственничества и стяжательства. Уже в портрете Катрины мы находим эту необычную двойственность. Она некрасива, печать общего вырождения людей труда проглядывает в ее тщедушном, маленьком теле, но в ней есть какое-то обаяние, какая-то трогательная детская наивность и естественность.

Катрина всегда готова "подчиниться обстоятельствам и людям", "о в глубине души она постоянно мечтает о чем-то более прекрасном и человечном, что дало бы ей удовлетворение и счастье. Она испытывает бесконечное унижение от своих отношений с Шавалем, но старается объяснить поступки своего любовника его собственной неприглядной жизнью и благодарит его за минутное внимание, доставленное ей в момент отравления светильным газом. Она слаба и покорна, но в ней просыпается чувство глубокого протеста, когда на беззащитного Шаваля набрасывается толпа обезумевших шахтеров. Она любит Этьена, но противостоит всем соблазнам и искушениям лишь только для того, чтобы сохранить эту любовь в ее девственной прелести и чистоте.

Бескорыстность и товарищеская солидарность шахтеров являются для Катрины непреложным законом. Ее ничто не может остановить, когда нужно прийти на помощь голодающей семье, в которой она оказалась поруганной и отверженной.

В конце романа мы видим умирающую Катрину, которая побеждает в себе вековую покорность униженному существованию.

Поставив в своих романах проблему труда, проблему современного рабочего, Золя сохраняет к ней то же двойственное отношение, как и к проблеме денег. Слепая стихия рабочего движения несет в себе разрушительное начало, но это разрушительное начало должно быть использовано в интересах созидательной работы человечества.

Логическим завершением социальной эпопеи Золя был "Разгром" (1892). Во многих романах, которые создавались в 80-х и начале 90-х годов, писатель относил события к последним годам империи и, пользуясь прямыми намеками и символикой, давал читателю почувствовать близость неизбежной развязки. Круг замкнулся. Раздираемая социальными и экономическими противоречиями, Вторая империя ринулась в свою последнюю авантюру и завершила ею свое бесславное существование.

Золя весьма точно восстанавливает ход событий франко-прусской войны и в основном правильно анализирует причины поражения французской армии. Гнилостность бонапартистского режима, авантюризм в политике, бездарность военачальников, полная неподготовленность к войне и другие причины ускоряют развязку. Золя показывает антипатриотические силы Франции, корыстных буржуа, которые личные интересы ставят выше долга перед родиной и которые готовы идти на сговор с врагами. Таковы фабрикант Делагерш, фермер Фушар, генерал Бурген-Дефейль, офицер Бодуэн и другие. Все они когда-то связали свою судьбу с Луи Бонапартом, во теперь их волнуют лишь шкурные интересы, и они легко отступаются от своего вчерашнего кумира. С гневом разоблачает Золя и прусскую военщину, которая ведет завоевательную войну, не брезгуя никакими средствами, грубо попирая национальное достоинство французов.

Истинными героями романа являются простые солдаты, скромные патриоты, несущие на своих плечах всю тяжесть войны и совершающие героические поступки. Жаждущие труда и мира, они стоят на страже национальных интересов страны и выражают волю народа. С большим вдохновением написаны эпизоды романа, в которых рисуется мужество таких патриотов, как Жан, Оноре, Лоран, Вейс.

Несколько страниц романа Золя посвятил Парижской Коммуне. Однако в представлении писателя Коммуна - лишь незначительный эпизод, связанный непосредственно с войной и дезорганизацией тыла. Анархиствующий Мэрис, став на сторону коммунаров, никак не выражает настроений ее подлинных борцов. Нельзя, однако, не отметить, что Золя с сочувствием изображает борьбу рабочих и осуждает террор версальцев.

Патриотический роман завершает социальную эпопею. Следующий и последний роман серии, "Доктор Паскаль" (1893), понадобился Золя для обоснования своих взглядов на теорию наследственности.

В последние годы своей жизни Золя создает еще две серии романов - "Три города" и "Четыре Евангелия". По своей художественной и идейной ценности эти произведения во многом уступают "Ругон-Маккарам". Убежденность Золя в правоте своих положительных идеалов, вера в спасительность общественной эволюции, которая рано или поздно должна привести к торжеству справедливости, заставляют его перенести центр тяжести своих творческих усилий на проповедь и убеждение. Золя во многом отступает от позиций критического реализма и создает романы-трактаты, долженствующие утвердить его социальную утопию. Как и в "Ругон-Маккарах", писатель стремится к цикличности. Обе серии связаны между собой не только единой проповеднической целью, но и "историей одной семьи". На этот раз в центре произведений Золя оказывается семья Фроманов - ученых и мыслителей, в которых воплотились черты "положительных" героев "Ругон-Маккаров", возникавшие в связи с философией "радости жизни". Впрочем, между "Тремя городами" и "Четырьмя Евангелиями" есть существенная разница. Серии романов "Три города" во многом еще присущи черты социальной эпопеи. Реализм в описании общественных нравов, критический пафос в отношении капиталистической действительности возвращают нас к лучшим страницам "Ругон-Маккаров".