Эмиль Золя

В крушении "Всемирного банка" Золя видит возмездие "за общее безумие, за преступные деяния, скрытые в тени, за всю эту кучу сомнительных операций, раздутых рекламой, разраставшихся как чудовищные грибы на навозной куче Империи". Судьбы империи, "Всемирного банка" и Саккара оказываются неотделимыми друг от друга. Если события, описанные в "Добыче", изображали второй день царствования Наполеона III, то в "Деньгах" изображен предпоследний день его власти и его славы. Следующим романом может быть только "Разгром".

Но "Деньги" - это роман не только о судьбах Второй империи. Центральное место в нем заняли проблемы, волновавшие Золя в начале 90-х годов. Прежде всего это относится к характеристике новых форм капиталистического хищничества и, в частности, к борьбе Саккара и Гундермана. Гундерман и Саккар - это две системы, два различных способа наживы, их банки принципиально отличные финансовые организмы. Гундерман связан со старыми методами финансового хищничества. Он солидный "торговец деньгам"", его сила в его миллиарде, всегда готовом к услугам затеваемых им операций. Наоборот, Саккар представляет собою новую систему хищничества, он не только конкурент Гундермана, но и его критик. Состояние, добытое Гундерманом в течение столетия, Саккар наживает в течение нескольких лет. Его предприятие построено на привлечении к делу многих мелких, разрозненных капиталов. Ему нужно мобилизовать колоссальные резервы, лежащие в бездействии в бумажниках и сундуках буржуа, дворян, рантье. Ему нужна чудовищная, опьяняющая реклама, невиданный, дурманящий успех. Надо сделаться богом для этих маленьких капиталистов, воздействовать на их думы и сердца. И Саккар с успехом выполняет свою задачу. Агенты, пресса, политика, литература - все пускается в ход, все подчиняется созданию популярности и успеха "Всемирного банка". Судьба Саккара и его предприятия оказывается связанной с судьбою многих тысяч людей. На этом очень искусно построена интрига романа. История величия и падения "Всемирного банка" вызывает интерес не только потому, что в нем замешан Саккар, но и потому, что в нем сосредоточились чаяния и надежды других героев романа. Бовилье, Можандры, Мазо, Дежуа, Гюре, Сабатани, Каролина, Гамлен и другие существуют в романе постольку, поскольку существует "Всемирный банк". Их частные драмы и интересы, их личные радости и беды зависят от котировки акций на бирже, владетелями которых они являются. Золя распутывает сложную механику буржуазной жизни, показывает колеса и приводные ремни, соединяющие в единое целое все общество, начиная от его властителей: Наполеона III, Гундермана, Саккара и кончая незаметными акционерами.

Развивая свои социально-философские взгляды, отыскивая те общественные силы, которые могли бы преобразовать современное общество. Золя приходит к выводу, что деньги не только социальное зло, но и некое созидательное начало в общем поступательном движении человечества к разуму и справедливости.

Уже в романе "Радость жизни" Золя ставит в непреложную связь философию радости бытия и поступательное движение человечества вперед. Полина тоже стремилась к знанию, но ее окружали ложные носители прогресса, скептики и эгоисты, ее звания были бессистемны, она не в состоянии была приложить их к серьезным начинаниям. Вот почему Полина хотела бы верить в Лазара. Каролина, наоборот, сама является носительницей знаний и прогресса. Она верный помощник своего брата инженера Гамлена. Она говорит на нескольких языках, она изучила философию, помогает Гамлену составлять чертежи, проекты, отчеты. Ее любовь к жизни способна изменять самую жизнь.

Каролина и Гамлен девять лет провели на Востоке, в их головах родились грандиозные планы, портфель Гамлена оказался туго набитым всевозможными проектами, но нужны были деньги, крупные капиталы, которые помогли бы несбыточным мечтам превратиться в реальную действительность. И тогда на сцене появляется Аристид Саккар, гений финансовых спекуляций, верящий в творческую силу и могущество денег.

Но Саккар так же двойствен, как и сами деньги. Он великий мошенник, беззастенчивый авантюрист, на душе которого лежат самые тяжелые преступления. Это современный Вотрен, принципы которого общество наконец призвало и прикрыло своим законом. Но он велик, когда начинает говорить о своих финансовых предприятиях и делах, когда начинает развивать денежную аферу в поэму.

И Золя вместе с Каролиной приходит к выводу, что Саккар был прав: "...до сих пор деньги служат навозом, удобрением, благодаря которому разовьется будущее человечества; деньги, отравляющие и разрушающие, деньги представляют фермент всякого социального роста, утучненную почву, необходимую для великих работ, которыми облегчается существование".

Союз Гамлена, Каролины и Саккара - вера в жизнь; наука и деньги служат, по мнению Золя, одной и той же цели - человеческому прогрессу. Но, однако, этот союз носит характер временного и вынужденного соглашения.

В образе социалистического утописта Сигизмунда Буша Золя изображает другую попытку решения проблемы. Золя с симпатией относится к этому чудаковатому мечтателю и вместе с ним делает вывод о преходящем значении денежного принципа. Деньги исчезнут, но это случится в весьма отдаленные времена. Прогресс же требует неустанной работы, постоянного усилия. Болезненный и хилый Буш может только мечтать и разрушать на бумаге современное общество. Он лишен всякой действенности, всякой жизненной инициативы и энергии. Наоборот, Саккар и сами деньги, как ни отвратительна ил сущность, способны уже сейчас приносить реальные ценности, изменять и перекраивать мир, подготавливая условия для счастливого будущего человечества. Двойственное отношение Золя к проблеме денег есть прежде всего его двойственное отношение к капиталистическому прогрессу.

Золя с большой искренностью и честностью стремится разобраться в проблемах современной ему общественной жизни. Он смело берется за решение самых жгучих социальных вопросов, которые волновали не только его современников, но и будущие поколения. Но поиски положительных идеалов в конце XIX века были невозможны без усвоения марксистских взглядов на общественное развитие. Слабость социалистического движения во Франции в ту пору, наличие в нем реформистских течений обрекали многих писателей на наивные философские искания, делали их творчество крайне противоречивым. В романе "Деньги" уже наличествуют основы той социал-реформистской формулы о сотрудничестве капитала, труда и таланта, которые займут такое большое место в серии "Три города" и поглотят все силы писателя при создании "Четырех Евангелий". Однако было бы недостаточно судить о социальных исканиях и творческих противоречиях Золя по таким романам, как "Дамское счастье" или "Деньги". Исключительное место в его творчестве принадлежит второму роману о рабочих - роману "Жерминаль" (1885). В набросках к этому роману Золя писал: