Страница 3 из 5
- Идите, идите. Авось, что-нибудь выйдет.
Капитан, выслушав заявление Буслея, отдал приказ изготовить плот.
Весело застучали топоры и молотки. Но, когда был спущен плот, оказалось, что и он двигаться не может.
Буслей, однако, не унывал. Его изобретательный ум выдумывал с лихорадочной быстротой один способ освобождения за другим.
Оставшийся в воде плот спокойно лежал не погружаясь. Это дало иное направление мыслям Буслея.
- Много ли у нас досок? - осведомился он.
- Сколько хотите. А что?
- Так, я попробовал бы, знаете^и, вот какую штуку: насколько я соображаю, мы не могли врезаться очень глубоко в водоросли. Так?
- Положим. Дальше.
- Мы проложим из досок тропинку, дорожку, мостик,-называйте, как хотите. Ну, а потом по этим доскам протащим бот.
- Куда именно?
- А вы посмотрите: вон там, мне кажется, довольно широкая лагуна, свободная вода. Проследив получше, вы увидите, что она только очень-очень узким перешейком отделяется от другой, еще большей лагуны. А там... А, черт! Да ведь там же, в самом деле, настоящее свободное море!
- Позвольте, мистер Буслей. Положим, все, что вы говорите, правда. Но что' из всего этого следует?
- Очень многое. Прежде всего, у нас будет надежда хотя бы на лодках выбраться из этого положения.
- А пароход?
- Что пароход? Если судно осуждено на гибель, то это не значит, что должны погибать и мы.
- Я не покину судна. Я - капитан.
- Позвольте. Может быть, тогда можно будет попытаться спасти судно.
- Это каким же способом?
- Попробуем протащить его сквозь водоросли на буксире бота.
- А водоросли? "Лидс" будет упираться в упругие пряди, и его не стронешь с места.
- Стойте! Мне пришла еще одна мысль.
- Не слишком ли много мыслей у вас, Буслей,- угрюмо проворчал старый моряк.- Выдумываете-выдумываете, а толку мало.
Капитан махнул рукой. Он, видно, потерял всю свою энергию, попав в столь необычайные, непривычные условия, и его мозг, привыкший работать по раз намеченному трафарету, теперь отказывался работать.
- Ну, говорите, что вы там еще придумали,- сказал он, наконец, Буслею.
- Почему, капитан, нам не удавалось продвинуть бот по водорослям? Да потому, что водоросли не давали ему ходу, заплетая нос,- ответил Буслей.
- Ну, да.
- Почему- мы не можем стронуть с места "Лидс"? По той же причине. Исходя из этого, я рассуждаю так: а что, если мы снабдим носовую часть судна подобием остро отточенного ножа, и затем попытаемся тянуть судно? Тогда нож на форштевне будет не напирать на водоросли, а разрезать их. Поняли?
- Идея, черт возьми! - оживился капитан.- Нож мы можем выковать. Слесаря есть... Слушайте, Буслей. Право, вы - башковитый парень. Никогда я этого от вас не ожидал.
И Смите быстро вышел на палубу отдавать приказания матросам.
В машинном отделении застучали молотки: кузнецы принялись изготовлять под руководством механика огромный нож, чтобы, надев его на форштевень, обратить судно в подобие плуга для вспахивания саргассового поля.
Тем временем другая часть матросов занялась попыткой проложить мостки по саргассам, чтобы по ним протащить до лагуны бот для буксирования "Лидса".
Доски приходилось спускать с большой осторожностью, потому что на глазах у команды парохода одна оброненная доска, попав концом в воду, погрузилась и после не всплыла на поверхность.
Но другие доски оправдали надежды: очутившись на поверхности воды, они опирались о водоросли и выдерживали довольно значительную тяжесть, погружаясь лишь незначительно.
Мостки быстро росли. Матросы оживились: они поняли, что таким путем представится возможность в крайнем случае хотя бы покинуть прикованное к саргассам судно и на лодках уйти в беспредельное пространство океана.
Работа кипела, и эту работу совершали все свободные люди. На борту парохода оставалось только семь-восемь человек, не считая Буслея и самого капитана.
Работа шла следующим порядком: положив около самого борта "Лидса" на водоросли две широких доски, матросы испытали их устойчивость и на всякий случай, чтобы доски не разошлись, скрепили их при помощи перекладины. Затем были спущены и уложены еще две доски, концами к прежним. Закрепили и эти доски, связав их с первыми, и так далее.
Работа не прерывалась даже на время обеда. Часть матросов обедала, другая работала, не покладая рук, создавая все новые и новые звенья мостков.
Так дело шло до вечера.
Вечером работу пришлось прекратить: было темно, фонари мало помогали, странствование по зыбким мосткам становилось опасным.
Но едва взошла багровая луна, как капитан отдал приказ продолжать работы, и матросы снова забегали по доскам мостков, весело перекликаясь.
Буслей и Смите стояли на командирском мостике "Лидса", следя за работой матросов. Буслей обдумывал возникшие в его голове фантастические планы. Лицо Смитса было угрюмо, и глаза, казалось, с ненавистью глядели на все окружающее.
- Посмотрите-ка на луну,- вдруг прервал он размышления Буслея.- Кажется, что она сегодня точно выкупалась в крови.
- Ничего особенного. Это известное атмосферное явление рефракция.
- Называйте как хотите. Это слово ничего мне не поясняет... А вот не нравится мне эта луна сегодня.
В это время крики матросов возвестили, что работа по сооружению мостков благополучно приведена к концу,- мостики достигли свободной воды.
Теперь следовало спустить с парохода бот и осторожно протащить его до лагуны.
- Отложим до утра,- предложил было Буслей.
- До утра? - удивился капитан.- Это с какой же стати?
Ночь ясна, спокойна. Все рады-радешеньки делать что-нибудь. Нет, пусть уж тащат бот, нечего откладывать.
И бот потащили по мосткам, соблюдая все предосторожности. Буслей и Смите наблюдали за этим в бинокли. Когда бот протащили вс.его третью часть мостков, "Лидс" вздрогнул, словно получил мягкий толчок. Может быть, под ним прокатилась выросшая в неведомых глубинах моря волна и всколыхнула массивный корпус судна.
- Осторожнее с ботом! - крикнул в рупор капитан.
- Есть! - отозвался штурман, командовавший матросами у бота.
И именно в это мгновение произошло нечто непонятное и вместе с тем ужасное: в нескольких десятках сажен от парохода воды океана вдруг словно вспухли, встали холмом. Холм этот быстро, неимоверно быстро рос. Еще миг, и затрещали жидкие скрепы досок мостков, сами же доски оказались разбросанными во все стороны. Крик, треск ломающегося в щепы дерева, стоны и все смолкло...
Секунду спустя волна докатилась и до самого "Лидса", подняла его, поставив почти вертикально, положила на бок, потом пароход оправился и принял обычное положение.
Во время этой встряски Буслей был сбит с ног и покатился по палубе. Капитан устоял на ногах, но ударился головой о какую-то стойку настолько сильно, что на несколько секунд потерял сознание.
Опомнившись, Буслей закричал раздирающим голосом:
- Бот!.. Капитан!
Ни бота, ни матросов, ни мостков уже не было видно: их во мгновение ока поглотила зеленая морская пучина.
Только здесь и- там еще виднелись обломки мостков, да по временам по зеленой поверхности саргассов ходили, перекатываясь, мелкие волны. На небе, сделавшемся прозрачным, удивительно чистым и светлым, спокойно плыла багровая луна, безучастная свидетельница ужасной драмы.
И день, и два, и три, и целая неделя прошла над молчаливо стоявшим в Саргассовом море "Лидсом", не принося несчастному судну никаких перемен.
Разыгравшаяся трагедия окончательно убила у оставшихся матросов надежду на спасение и, что еще хуже, убила всякую энергию. Ничем нельзя было расшевелить упавших духом моряков и заставить их приняться за выковывание ножа, при помощи которого Буслей мечтал вывести из саргассов если не пароход, то хоть лодки с экипажем.
По наблюдениям капитана, саргассы медленно, но безостановочно плыли в северо-западном направлении, перемещаясь ежедневно на десяток километров. Плывя, они увлекали с собой свою жертву,- застрявший в водорослях пароход.