Страница 12 из 29
Подозрительно втягивающий ноздрями воздух, Тимошка в ответ на его слова отвернулся и пересел на другое место, подальше от калитки, он уже запомнил Полуянова и не любил его, от Полуянова сочился какой-то особый раздражающий запах, и всякое появление этого неприятного запаха оставляло после себя плохое настроение, хмурые лица и озабоченность, уж это Тимошка хорошо знал по собственному опыту.
Проводив Полуянова, вышагивающего рядом с Васей, неодобрительным долгим взглядом, Тимошка молча отправился по своим делам, Полуянов был неприятный и скучный человек, на него даже лаять было неинтересно. Но уже через несколько минут Тимошка забеспокоился: он оставил Васю без присмотра, наедине с человеком, внушающим глубокое недоверие, и защитить Васю, если что, будет некому. Бросившись в дом, Тимошка застал Васю в сильном волнении и, тотчас заняв оборонительную позицию у ног хозяина, предупреждающе заворчал на Полуянова, смотревшего, по своему обыкновению, в разные стороны.
- Все, Яша, у меня чисто! - развел руками Вася. - Просто ничего готового больше нет. В моем личном столе и сейфе совершенно пусто. И здесь, - Вася шлепнул себя ладонью по лбу, - сплошной сквозняк! Сквозняк, понимаешь? Хватит вам за глаза, вы меня и без того обобрали до нитки. На два-то месяца программы свсрхдостаточно!
Полуянов выразил на своем лице сочувствие и, взглянув на простые некрашеные полы кабинета, даже не застланные паласом, тяжело вздохнул.
- Вася! Василии Александрович! - сокрушенно покачал он головой. - Не горячись! Вот нагнал ты на всех страху! Конечно, работы на -лето сверх головы. Сверхдостаточно! Это я так, к слову. Общий же котел. Вот и сорвалось с языка.
- Знаю я вас! Первичную информацию сначала обработайте, тогда и говорить будем. Дай бог, чтобы успели к моему возвращению, - Вася заглянул в неспокойные глаза Полуянова и стал завязывать развязавшийся шнурок.
- Сделаем, Василий Александрович. А ты о заделе все-таки подумай.
Пришла раздосадованная Татьяна Романовна, села в глубокое кресло в углу и стала молча слушать, не принимая участия в разговоре, разговор между старыми школьными друзьями шел в полуофициальном, подчеркнутом тоне, она не раз замечала, что мужчинам доставляет определенное удовольствие эта примитивная игра.
- Оставь ты его в покое, Яша, - наконец вставила она. - Напрасно бьешься, oн же удила закусил, ты ведь его твердолобость знаешь не хуже моего....
- Делу же, делу урон! - трагически воздел руки Полуянов под настойчивым взглядом Татьяны Романовны. - Ты еще поймешь, какую глупость допускаешь, карась-идеалист! Ты еще локти покусаешь. Надо, Василий, брать в руки весь комплекс, пока не поздно. Неизвестно ведь, старик, кто придет на смену Морозову, даст ли он тебе заниматься чистой теорией или заставит пахать на себя. У нас, старик, уже физически не остается времени для нового разбега.
Ладно, ладно, молчу! Но учти, Василий, через пять лет у нас с тобой другой разговор пойдет.
Тимошка опять угрожающе заворчал, и Полуянов развел руками и окончательно сдался, они еще немного поговорили с Васей о текущих делах и стали прощаться. Полуянов пожелал Васе с Татьяной Романовной хорошего отдыха, теплого моря, счастливой дороги и еще более счастливого возвращения.
Вася пошел проводить его до шоссе, вернувшись и отчего-то развеселившись, он схватил Тимошку за передние лапы, заставив его вместе с собой провальсировать до террасы.
- Ты смотри, - серьезно сказал Вася, глядя в непроницаемую тьму преданных любящих глаз Тимошки, - ты этого типа без нас на порог не пускай! Он - среднеарифметическое. Он - всевидящее и всеобъемлющее. В любую щель пролезет и сухим выйдет. Засунет в свои бездонный карман самое дорогое и будет таков, ищи-свищи ветра в поле. Он и хороший, и добрый, но - в свою пользу, для своего желудка. Знаешь, Тимошка, у воинствующей серости самые универсальные желудки и самые бездонные карманы. Понял?
Татьяна Романовна, стараясь подольше побыть с детьми и попутно завершить необходимую воспитательную программу, заторопилась с обедом, женщины стали накрывать на стол. Даша, не любившая никаких домашних обязанностей, на этот раз безропотно разложила ножи, вилки и ложки и даже по-хозяйски вытряхнула из хлебницы крошки воробьям.
Обед прошел молчаливо и несколько грустно, затем, после всяческих наставлений и распоряжении Татьяны Романовны, разговор переключился на море, на подводную охоту. Даша, еще не видевшая моря, с загоревшимися глазами стала фантазировать о дельфинах, тут неожиданно пришла машина, и, оповещая об этом событии, залаял Тимошка. И дети и взрослые переглянулись и немного расстроились, не растерявшись, стараясь поднять общее настроение, Вася фальшивым голосом запел песню о веселых туристах и хорошем настроении, Даша с Олегом послушали и вяло засмеялись, Татьяна Романовна прижала к себе верткую Дашу и коснулась губами ее пушистого затылка.
- Так быстро! Даже не верится, что уже пора. - Она сняла свои круглые в пол-лица модные очки в прозрачной оправе с голубыми стеклами и, сразу становясь моложе и беспомощнее, близоруко сощурилась на Семеновну. - Пора. Мы, тетя, на вас надеемся... Главное, соблюдайте режим и Тимошку, пожалуйста, не перекармливайте...
Останавливая Татьяну Романовну, Вася положил ей руку на плечо, Татьяна Романовна послушно замолчала.
- Ладно уж, ладно, - добродушно-понимающе проворчала Семеновна, подпадая под общее настроение и намеренно оставляя слова Татьяны Романовны без ядовитого ответа.
- Что-то на этот раз тяжело очень. Словно кто держит.
- А ты посиди еще на салате да морковке, посиди! Совсем ног таскать не будешь, - сурово пообещала Семеновна. - Нервы не выдерживают глядеть на такое изуверство. Присядем на дорогу.
У Даши сделались испуганные и совершенно круглые глаза. Отнесли чемоданы в машину, еще раз, по напоминанию Семеновны, проверили деньги, документы и билеты, перецеловались, Татьяна Романовна и Вася попрощались с Тимошкой. Подавая лапу Васе, Тимошка отвернулся, Тимошка вообще не любил прощаться, а сейчас, предчувствуя не обычную, рабочую отлучку хозяина, а долгую нескончаемую разлуку, Тимошка переживал расставание очень тяжело. Вася потормошил его, почесал за ушами, но Тимошка не мог даже заставить себя притвориться довольным и хотя бы слегка, для приличия засмеяться.
Машина отъехала, Тимошка посмотрел на машущего рукой тоненького и плоского Олега и ушел на свое самое потаенное место, на дальний берег озера, заросший густыми кустами. Его много раз звали, и Даша, и Олег, и особенно Семеновна, он же продолжал безучастно лежать, положив голову на лапу. Потом он заснул, и ему снилось, что Вася лежит с ним рядом и разговаривает с ним, мягко теребя его длинные уши, и от этого Тимошка радостно повизгивал во сне. Еще не открыв глаз, не проснувшись, Тимошка насторожился, совсем рядом появилась опасность, и Тимошка, еще ощущая большие руки Васи, сел. В траве неподалеку шуршал еж Мишка, день кончался, и солнце косо пробивалось сквозь кусты: не обращая на ежа Мишку никакого внимания, Тимошка встряхнулся и озабоченно побежал к дому.