Страница 28 из 94
Он скрестил руки на груди, печально рассматривая примятую траву под своими ногами. Постоял, вздохнул, глубоко и протяжно, потёр переносицу усталым жестом учителя, уроки которого никак не хотят усваивать нерадивые школяры.
— Может, и сможешь. Я видел, на что ты способен, так что зарекаться не буду. Но боги... какой же ты идиот! Значит, свидетели мне не нужны? Вот умора... И ты ни мгновения не думал, что я не стал прятать лицо просто потому, что... Доверяю тебе. Как другу.
Алый шёлк лавейлы взвился, дразня взгляд затейливой вышивкой. Тень уходила. Туда, где фыркал и переступал с ноги на ногу невидимый мне из-за деревьев конь. Уходила не торопясь, словно до последнего мгновения ждала вдогонку каких-то слов. Хотя бы одного. Словно на что-то надеялась.
Но я мог только молчать и смотреть.
— А ну иди сюда сейчас же! Спускайся, кому говорят?!
Ха, так она и послушалась! Феечки — народец непоседливый, а воздушные — самые беспокойные из всех. Зато они хорошие посланники. Самые быстрые. Хотя злые языки поговаривают, что лучше отправлять с поручениями земляных faye: уж те точно доберутся до указанного места и не переврут ни единого слова, пусть и запоздают на день-другой...
И всё-таки, детям воздуха охотно прощается легкомысленность и беспечность. За красоту прозрачных крыльев и словно сотканное из тумана тельце, желанное, как летняя прохлада. Я, когда был маленьким, как и все юные маги, мечтал вырасти и приручить не один десяток феечек, которые весело парили бы под потолком просторного и богатого дома, радуя глаза и сердце своим неугомонным нравом...
Мечтал. И что случилось с моими мечтами? Ничего. Благополучно скончались, так и не приблизившись ни на шаг к воплощению. А вот этому пареньку повезло много больше.
Хотя, судя по взлохмаченным рыжеватым вихрам и изрядной усталости на лице, сам он считает иначе. И азартно мечущаяся из угла в угол феечка делает всё, чтобы её хозяин проклял тот день, когда занялся приручением. Вот ведь зараза! Главное, озорует не со зла, а просто в силу невесомого, как пух, характера. Но если не успокоится, рискует разозлить мага, и тогда... Добьётся развоплощения. Полного. Правда, краем уха я где-то слышал, что многие феечки были бы рады вернуть себе прежнее существование, лишённое сколько-нибудь осязаемой плоти, а потому вполне можно заподозрить в полупрозрачном создании стремление вернуться к истокам. Хм. В другое время я бы не стал препятствовать чужому желанию, но сейчас вынужден. Хотя мне и неприятно вмешиваться.
Ледяные ручейки скользнули в сосуды, вытесняя кровь, и кожу ладоней начало пощипывать. Говорят, в северных землях не все дни в году тепло, а бывает эта... как её? «Зима». Когда вокруг становится очень холодно. Наверное, то, что я чувствую, готовясь к охоте, очень похоже на мороз. Эх, хотелось бы сравнить! Может, когда-нибудь выберусь из Саэнны посмотреть мир. Или лучше сразу отбросить дурацкие надежды? Всё равно, пока и носа не смею высунуть. Кому во всём остальном мире нужны мои умения? Вот когда научусь заклинать хоть немного полезных вещей, тогда и... Буду думать о путешествиях.
Ну, хорошая моя, иди сюда!
Феечка замедлила кружение, взмахнула крыльями раз, другой, попадая в ритм холодной реки, прячущейся у меня под кожей, попыталась увернуться от цепких коготков занавесей, всколыхнувшихся по моей воле, но не успела сбежать и была поймана и препровождена волной кружев прямо мне в руки.
Есть!
Сжимая двумя пальцами хрупкие крылышки, наставительно сообщаю:
— Не стоит давать им много свободы: быстро привыкают и потом не желают соглашаться на меньшее.
Паренёк восторженно ахает:
— Ух ты! Вот бы мне так научиться...
Потом замечает мою бляху и спешит отвесить поклон:
— Простите, что из-за моей небрежности вам пришлось... Что угодно ah’asteri?[2]
М-м-м... Лестно слышать, конечно, но если судить строго, то даже этому ученику я во многом проиграю. Поэтому оставим гордость только на лице, а разум сохраним в ясности:
— Ничего срочного, любезный ah
— Ой, ну конечно! Простите мою рассеянность!
Паренёк суетливо взмахнул руками и поспешил накинуть на феечку петлю подчиняющего заклинания. А я в очередной раз пожалел, что не способен видеть сияющий узор и могу только догадываться, из каких узелков он состоит. Зато действие мы оба, и я, и феечка, почувствовали сразу. И оба испытали не самые приятные чувства: она приуныла, а мне стало стыдно за то, что помог отнять чужую свободу.
— Иди на место, сейчас же!
Прозрачная тень покорно вернулась на шкаф, повозилась там и уселась, печально свесив по бокам поникшие крылышки, а заклинатель снова обратился ко мне:
— Так чем могу служить?
А действительно, чем? Он слишком молод, чтобы самому управлять лавкой, ещё только постигает магические науки, о чём свидетельствует начищенная до блеска и гордо прицепленная на самом видном месте бляха ученика. Прислуживает здесь? Похоже. Что ж, слуги зачастую оказываются весьма осведомлёнными людьми. И словоохотливыми. Проверим?
— Наверное, мне скорее поможет ваш хозяин... Он куда-то отлучился?
— Папаня так рано не встаёт! — широко улыбнулся паренёк. — Я с утра за него в лавке, а потом бегу на занятия.
— И как проходит учёба? Успешно?
— Ну-у-у... — Он немного замялся, но всё же решил не врать больше необходимого: — По-всякому. Стараюсь.
Предполагаю:
— У отца тяжёлая рука?
— Да уж не лёгкая! — охотно соглашается паренёк и тут же понимает, что сболтнул лишнее. — Ой... Простите!
— Ничего, ничего! Я не собираюсь передавать вашему отцу содержание нашего разговора. Значит, когда он... занят, вы хозяйничаете в лавке?
— Да, я.
— И как часто это бывает?
— Э-э-э... — Растерянно прикушенная губа. — Да частенько.
Понимаю его смущение. Посетители всегда охотнее имеют дело с умудрённым опытом и убелённым сединами торговцем, чем с прыщавым юнцом, толком не представляющим, что за товар разложен на прилавке. Да и быть обманутым стариком куда менее постыдно, чем пасть жертвой мальчишеского лукавства. Но для обычных зевак с толстым кошельком паренёк придумал бы тысячу отговорок, почему хозяина нет на месте, а своему собрату-магу лучше не туманить сознание. Себе дороже выйдет.
— Тогда, возможно, именно вы мне и поможете. Помните эту вещицу?
Кладу на прилавок жемчужную капельку.
Блекло-карие глаза с минуту напряжённо всматриваются в предложенный к опознанию предмет, но конечно же, изучают сплетение линий заклинания, а не внешние качества амулета.
— Да, конечно. С ней что-то случилось? Насколько вижу, чары в неизменности и...
— Не беспокойтесь, всё просто замечательно! Скажу больше, у меня есть покупатель, по крайней мере, ещё на пяток таких же вещиц, уж больно ему понравилась эта.
Беззастенчивая ложь. Но как ещё можно заинтересовать торговца? Только соблазнив выручкой.
— О-о-о... Я так и знал, что будет успех! Я сразу сказал Эвину: у тебя настоящий талант!
Знакомое имечко...
Постойте-ка! Я мог бы догадаться и сам. Тьфу! Собственными же руками убедился в неряшливости юного мага! Позор на мою седую... нет, просто на голову. Правда, я и предположить не мог, что...
— Эвин — это мастер, зачаровавший амулет?
— Ага. Только не совсем мастер.
— То есть?
Паренёк перегнулся через прилавок и заговорщицким шёпотом поведал:
— Он ещё учится.
— А! Ясно. Но тогда каким же образом...
— Я ему передам заказ, а он сделает. Через пару дней приходите, только с отцом не говорите, а дождитесь меня.
— Разумеется, разумеется!
Все преследуют свою выгоду. Все, без исключения. Но почему мне стыдно лукавить и обманывать, даже выясняя подробности для исполнения благого дела, а юнец, толком в жизни ещё ничему не научившийся, спокойненько нарушает закон, торгуя из-под полы творениями того, кто пока не имеет права выставлять свою волшбу на продажу? Даже хуже. Если Эвин не научится работать тщательно, его поделки...
2
Дословно, «покинувший врата ученичества». Уважительное, использующееся только в особых случаях именование умелого мага.
3
Дословно, «совершающий первые шаги». Именование ученика.