Адепты Тьмы

Даже в этом священном месте Антигон чувствовал себя нагим и беззащитным в ловушке у еретиков.

— Магос Антигон, — произнес все тот же голос, но в этот раз на низком готике.— Ты находчивый человек. Но все же ты лишь человек. Удивительно, что ты вообще нас обнаружил. И хотя у тебя нет ни малейшей возможности причинить нам сколько-нибудь ощутимый вред, после доклада о твоем провале с Марса могут прислать более компетентного человека. А потому другого пути нет.

Антигон прекратил всякие попытки скрыться. Его тело было уже наполовину парализовано.

— Они и так пришлют, — крикнул он, намереваясь стоически провести последние мгновения своей жизни и не уступить еретикам, как того требует Омниссия. — Если я не вернусь, они пошлют целый отряд диагностов. Блокируют планету. И будут уничтожать один город за другим. Вас все равно переловят.

— В самом деле?

Главенствующий техножрец выступил вперед. Его одежда темно-серого цвета, изготовленная из тончайшей ткани, струилась вокруг тела подобно воде. Капюшон накидки был откинут на спину, и Антигон увидел, что кожа верхней части лица натянута так сильно, что, казалось, на черепе осталась только пара сверкающих глаз. Нижней челюсти не было вовсе: на ее месте находилось гнездо тонких механорук. Они, подобно извивающимся щупальцам, свисали до самого пола. Из плеч техножреца вместо рук выступали пучки длинных металлических нитей. Они колыхались, как отростки подводных растений, и выглядели очень проворными.

Он двигался с какой-то невероятной грацией и был похож скорее на живое существо без костей, чем на машину, хотя тело техножреца было усилено явно лучше, чем у всех, кого видел Антигон.

— Скраэкос, — выдохнул Антигон. Предводителем еретиков оказался почитаемый архимагос, распоряжавшийся всеми информационными резервами Каэронии. Скорее всего, он непрерывно следил за Антигоном при помощи пикт-камер наблюдения и оборудованных сенсорами сервиторов. Он просто выжидал, чтобы выяснить, что именно обнаружил Антигон и что он намерен предпринять. Почитаемый архимагос совершенно точно знал, где находится Антигон и что он делает. С того самого момента, когда Антигон ступил на поверхность Каэронии, у него не было ни единого шанса спастись.

— И потому, — продолжал Скраэкос густым, как сироп, синтезированным голосом,— ты должен умереть. Ты слишком любопытен. И всегда придерживаешься правил. Опасное сочетание.

Антигон поморщился от боли и обхватил рукой приклад авторужья. С неожиданной для самого себя энергией он сумел поднять оружие и выстрелить.

Залп угодил в живот Скраэкоса. Техножрец даже не вздрогнул: он просто развел свои механоруки и взглянул на маленькую дымящуюся дырочку в одежде. Затем разочарованно покачал головой.

— Азаулатис, — произнес он.

Господин.

— Убей его.

Мир вспыхнул ослепительной белизной. Тело Антигона конвульсивно содрогнулось от боли, как будто сквозь него прошел электрический ток. Сервоузлы мгновенно раскалились добела, прожгли мускулы и опалили кожу. Он ничего не видел, ничего не слышал, ничего, кроме боли, не чувствовал…

Бионическая рука вырвалась из плечевого сустава. От нагрузки треснул металл сервоузла, а из глаза Антигона посыпались искры. Механоруки взметнулись вверх, бионическое сердце от болевого шока утратило ритмичность. Оставшиеся детали бионического глаза сами собой выскочили из черепа и рассыпались по полу, оставив в голове отверстие величиной с кулак. Машинное проклятие поразило всю систему усиления тела, вызвав саморазрушение. Как только оно доберется до бионического сердца, ему придет конец.

Антигон молился. Боль — неотделимое свойство человеческого тела. Надо только отстраниться от боли, и тогда он сможет двигаться. Магос собрал всю свою волю и постарался призвать к повиновению оставшиеся сервоузлы, чтобы выиграть у машинного проклятия еще несколько мгновений. Затем приказал действовать одной из механорук. Эти органы присоединялись непосредственно к центральной нервной системе, и с ними управиться было немного легче. Ему требовалась только одна механорука.

Антигон, вскрикнув, ударил наконечником механоруки по табло ближайшей информационной машины и пробил древнее устройство. А потом замер.

Машинное проклятие, как электрический ток, выбрало путь наименьшего сопротивления. Оно покинуло дымящиеся сервоузлы, спиралью обвило механоруку и перетекло в информационную машину.

Антигон отдернул механоруку, пока проклятие не успело вернуться. Когда машинное проклятие забилось в машинных системах, древнее устройство задрожало; огоньки на панели покраснели, словно налились кровью. Но ловушка захлопнулась, и Антигон получил еще несколько секунд.

Он сознавал, насколько ужасный грех совершил, заразив скверной древнюю благородную машину. Не важно, что теперь произойдет, — Омниссия никогда его не простит. Но Антигон совершил грех не ради того, чтобы сохранить себе жизнь: для техножреца она не представляла особой ценности. Главное — это служение Богу-Машине. Антигон еще не до конца выполнил свой долг. Еретики должны понести наказание.

На Антигона обрушился ужасный удар: сервитор-шахтер своей дрелью пробил тело магоса до самого пола. Сверло, дойдя до брюшной полости, разбросало внутренности по всему помещению. Антигон не ощутил боли — он просто не мог больше ничего чувствовать. Он понимал, что его нервная система на грани разрушения. Он похолодел и оцепенел. Он был беспомощен. Физически он уже умер.

Сервитор поднял Антигона и швырнул его через всю комнату. Исковерканное тело ударилось об одну из информационных машин, на пол полетели обломки бионики, брызнула кровь.

Магос вновь заставил работать свои механоруки. В последний раз, во имя Омниссии. Это был последний шанс раскаяться — ведь он не выполнил задания и превратился в ужасного грешника.

Металлические наконечники коснулись корпуса древней информационной машины. Антигон ощутил старую, мрачную технологию, подчиненную флегматичному духу машины. Но теперь дух был возмущен нанесенными повреждениями и проклятием, поразившим его собрата. Антигон попросил прощения у духа машины, но так и не получил ответа.

Пневмомолот сервитора обрушился на голову и грудь Антигона и полностью вмял его в корпус машины. Кровь и обломки костей проникли в самое ее сердце.

Механоруки Антигона бессильно упали.

Существо, к которому Антигон обращался как к почитаемому архимагосу Скраэкосу, переместилось к остальным техножрецам. Они имели почти такой же облик, но явно ему подчинялись.

Сервитор-шахтер по-прежнему стоял над останками Антигона, в которых уже ничто не напоминало человеческое тело. Техностражи, в ржаво-красных костюмах, держа наготове отделанные медью лазганы, рассыпались по всему уровню. Но больше никого не обнаружили.

Антигон был единственным, кто знал.

Вероятно, он был прав. С Марса прибудут другие. Возможно, пришлют даже вооруженную миссию с полномочиями высших архимагосов или самого генерального фабрикатора. Но к тому времени, когда подобная миссия появится на Каэронии, никто — даже генеральный фабрикатор — не сможет ничего изменить.

— Хорошо, — произнес Скраэкос. Он обернулся к пришедшим с ним техножрецам, верным последователям Омниссии в лице его воплощения. — Братья. Верные. Праведные. Мы видели лик Бога-Машины. Все, о чем он нам говорил, сбылось. Значит, пришло время начать действовать.