Страница 8 из 9
– Никогда в жизни я не выгоняла моих дочерей из дома! – возмутилась мать. – Это твоя законная жилплощадь, как тебе такое могло прийти в голову! Аня! – Но сестрица уже хлопнула дверью и умотала на работу.
– Не притворяйся, что ничего не знала, – разозлилась я.
Мать посмотрела со слезами и вышла. Похоже, на этот раз она обиделась по-настоящему, даже забыла спросить, с кем же у меня вчера было свидание.
В библиотеке опять с утра было столпотворение. Кроме студентов, на нас обрушилось новое бедствие. Нине Адамовне вчера в коллекторе пообещали, что привезут кучу новых книг, и теперь надо было срочно искать для них место. Инвентаризацию мы начали проводить уже давно, так что книги, которые не нужны, мы отобрать успели.
– Марина, – обратилась ко мне Нина Адамовна, – Зоя пока справится на абонементе одна, а мы с вами перенесем хотя бы эти книги вниз в подвал, в помещение архива. Я договорилась с Владимиром Викентьевичем.
Владимир Викентьевич – это проректор по хозяйственной части, Нина Адамовна его обожает.
– Что вы, Нина Адамовна, вам нельзя такое тяжелое, я сама перенесу или вон ребята помогут. – Нашей старушке под семьдесят, и хоть она бодрится, но возраст дает о себе знать.
– Ни в коем случае, никаких студентов, они там все перепутают и помнут!
– Ну хорошо, хорошо, я сама два раза схожу.
Однако, когда я увидела, сколько книг мне предстоит перетаскать, я поняла, что там и за четыре раза не управишься. Ладно, посмотрим на месте. Я спустилась по узкой лесенке в подвал. Дверь в архив была открыта, очевидно, Нина Адамовна уже была тут с утра. Снизу тянуло жуткой промозглой сыростью. Странно, вроде бы в архиве хранят документы, а они не выносят влаги. Я прошла между стойками, где хранились старые дипломы и рефераты, нашла свободную полку и поставила свои книги. Где-то в дальнем конце помещения послышался шорох. Я замерла на месте. Шорох тут же затих, но стоило мне сделать шаг вперед, как он возобновился с прежней силой. Лоб покрылся испариной.
– Кто здесь? – окликнула я, как мне казалось, громко и решительно, но на самом деле чуть слышным писком.
Ответом мне было гробовое молчание.
– Это мыши, – сказала я вслух самой себе, – это всего лишь мыши. Или крысы. В архивах всегда водятся мыши и крысы. Даже говорят так: «Крыса архивная».
Я представила себе большую усатую крысу и затряслась от страха. Если увижу живую крысу – умру на месте. Я тихонько на цыпочках пробежала к выходу, и вдруг в помещении погас свет. Сразу стало так холодно в темноте. Да что же это такое! Нет, надо взять себя в руки. Ну, подумаешь, перебои с электричеством. Это бывает, очень даже часто. Ничего страшного.
Так я уговаривала себя, но в действительности мне было страшно, как никогда в жизни. Я чувствовала, что в архиве, кроме меня, еще кто-то есть, и боялась его. Тихонько, стараясь не шуметь, я ощупью добралась до двери, выскочила на лестницу, пронеслась по коридору и у самых дверей библиотеки столкнулась с Шишиным.
– Доброе утро, Мариночка, вот я принес на замену «Термодинамике», – он протягивал мне толстую книгу, обернутую белой бумагой.
– Ох, Шишин, – я перевела дух, – замена потом, ты говорил вчера, что будешь моим рабом, так идем сейчас в архив.
Он согласился. Нина Адамовна была занята и не заметила, как я нагрузила Шишина книгами и повела в подвал. Дверь в архив была открыта, и свет горел – обычные перебои, и что я так перетрусила? Мы прошли между стойками, завернули за угол – что за черт, где моя полка с книгами? Очевидно, я от страха забыла дорогу.
– Прости, пожалуйста, Шишин, мы свернули не туда, да вот сейчас тут пролезем. Ну и катакомбы тут у них, черт ногу сломит! Пусти-ка меня вперед!
Я протиснулась в узкую щель между стеллажами, споткнулась обо что-то, облокотилась на стойку, и мне показалось, что свет перевернулся. Пол заходил ходуном, я услышала крик Шишина, подняла голову и увидала, что здоровенная металлическая стойка, вся забитая толстыми томами угрожающе накренилась в мою сторону. Не в силах пошевелиться, я в ужасе смотрела, как она падает, и в самый последний момент какая-то сила дернула меня назад. Я выронила книги и упала на пол, стойка грохнулась, и здоровенная чугунная станина пролетела в полуметре от моей головы. Дипломы высыпались и погребли нас с Шишиным под собой.
Через пять минут, когда пыль улеглась, я немного очухалась. Руки-ноги были целы, голова тоже. Рядом чихал Шишин, у него тоже все было цело, даже очки.
– Шишин, – спросила я, отбрасывая папки, – это ты меня назад дернул?
– Ну я.
– Так, выходит, Шишин, ты мою жизнь спас?
– И свою, между прочим, тоже.
– Шишин, миленький, дай я тебя поцелую.
– Лучше билет читательский поскорее выпишите.
– Выпишу. Шишин, сегодня же. Спасибо тебе.
Я посмотрела на него повнимательнее и вдруг вспомнила, с какой силой он буквально выхватил меня из-под стойки. И вообще, если он уже семь лет в институте учится, то ему уж не меньше двадцати пяти. Здоровый мужик, а все придурком прикидывается!
– Шишин, а зачем ты в институте дурака валяешь, семь лет маешься?
Он засопел, потом отвернулся.
– Чтобы в армию не идти. У меня мама старенькая. Если со мной что случится, она не переживет. И оставить ее на два года не могу.
– Так иди на военную кафедру!
– А вдруг офицером призовут?
– Да, трудно тебе. А все-таки так тоже нехорошо, у старенькой мамы на шее семь лет сидеть. На что живете, на ее пенсию?
– Почему? – обиделся Шишин. – Я работаю дома на компьютере. И мама тоже работает.
– Ну ладно, Шишин-Мышин, давай отсюда выбираться. Убирать ничего не будем, оставим все как есть. Ох и устрою я Владимиру Викентьевичу! Как чай с нашей Адамовной пить, так он первый, а как в архиве порядок навести, так его нет! Сейчас прямо и поскандалю, пока запал не прошел.
Однако наверху и без нас уже был грандиозный скандал. Нина Адамовна лежала на диване в помещении закрытого фонда, вокруг нее хлопотали Зойка и медсестра Эльвира. Студенты растерянно топтались на абонементе. Проректор Владимир Викентьевич метал громы и молнии. Увидев нас, он чуть не укусил бедного Шишина.
– Шишин! Вот вы где! Все, Шишин, это последняя капля. Немедленно ставим вопрос об отчислении из института! Все, Шишин, все, и не надейтесь! Шишин побледнел.
– Господи, что случилось?
Зойка выскочила нам навстречу, подозрительно блестя глазами.
– Ты представляешь, какую книгу он принес на замену «Термодинамике»? «Технику современного секса»! Вот такой толстенный том с иллюстрациями. А она в обложке. Ты его куда-то увела, а Нина Адамовна видит – книга бесхозная лежит, она открыла в середине – прямо на картинку попала, ну и от неожиданности… хлоп в обморок!
– Кошмар какой! – напустилась я на Шишина. – Ты что это себе позволяешь? У нее же сердце слабое!
Шишин стоял растерянный и бледный.
– Да я же не нарочно, я даже не заметил, смотрю, там написано – «Техника», я и схватил, торопился очень. Ну, честное слово, я не нарочно.
– Ну, Шишин, как же твоя старенькая мама терпит, чтобы ты такие книги по дому разбрасывал?
Он посмотрел удивленно:
– Так это же мамины книги. Она же сексопатолог, – и видя, что мы замолчали в изумлении, добавил: – Если у вас или у знакомых, какие-нибудь проблемы, милости просим, мама бесплатно даст консультацию.
– Спасибо, Шишин, – Зойка листала книгу, – проблем пока нет, а книжку дай почитать.
Явились вызванные Владимиром Викентьевичем замдекана и куратор шишинской группы Алла Сергеевна. Уразумев суть проблемы, Алла Сергеевна закусила губу, а замдекана надул щеки. Проректор жаждал крови, Шишина нужно было срочно спасать.
– Владимир Викентьич, – начала я мягким голосом, – а кто отвечает за порядок в архиве?
– Как – кто? Тот, кто там работает!
– А кто там работает?
Он заткнулся на полуслове. Дело в том, что три месяца назад он уволил архивистку Галину Андреевну, просто сократил ее ставку, и все. Владимир Викентьевич рассердился: