Страница 60 из 65
В первое мгновение я не могла пошевелиться. Мне казалось, что я сплю. В моей голове просто не укладывалось ТАКОЕ. «Самошин жив. Самошин жив. Самошин жив», - слышалось мне из всех уголков кухни, словно кто-то невидимый, специально измываясь надо мной, вновь и вновь повторял эти два слова.
«Так, Лика, успокойся», - сказала я себе и, сделав радио громче, села слушать дальше, в надежде узнать еще что-нибудь.
За таким нелепым занятием я провела часов двенадцать. Но больше про Самошина так ничего и не сказали. «Может, мне все это показалось? Плод, так сказать, больного воображения?» - пыталась я отпихнуться от реальности, но убедить себя в том, что это была слуховая галлюцинация, не удавалось.
В полдень я позвонила Кувалде и попросила его свести меня с надежным человеком, который бы мог поехать в Германию с целью сбора информации. Кувалда, пообещав мне помочь в этом вопросе, перезвонил на мобильник уже через полчаса и сообщил, что у него есть такой человечек и зовут его Глебом.
Ближе к вечеру я вышла из дома и направилась к мусульманской мечети, условленное место встречи с Глебом.
Я специально оделась попроще и пошла пешком, благо мечеть была в двух шагах от дома.
Засмотревшись на восхитительные минареты и в который раз поймав себя на мысли, как гармонично вписывается это чуждое для Петербурга сооружение в архитектурный ансамбль города, я и не заметила, как со спины меня окликнул приветливый мужской голос:
- Извините, вы, случайно, не Каролина Артемовна?
Я обернулась и увидела перед собой среднего роста мужчину в плаще цвета хаки и черном берете. На привычных уже мне бандитов он не был похож совершенно. Больше смахивал на какого-нибудь художника.
- А если и так, то что? - ответила я незнакомцу.
- Очень приятно. Меня зовут Глеб. Я от Кувалды.
Я предложила Глебу немного пройтись, он согласился, и мы направились в сторону Артиллерийского музея.
- Я все понял, Каролина Артемовна. Найти фотографии интересующего вас лица проблемы не составит. Остальное - дело техники. Я уже пятнадцать лет занимаюсь частным сыском и уверен, что смогу собрать для вас необходимую информацию, - сказал мне Глеб при прощании.
- Когда вы готовы приступить к выполнению задания? - жестко спросила я.
- Хоть завтра. Правда, мне понадобятся…
- Вот, возьмите. - Я протянула ему плотный конверт. - Здесь десять тысяч долларов. На оперативные расходы. Остальное - в зависимости от качества собранной вами информации.
- Договорились, Каролина Артемовна.
Пожелав Глебу удачи, я отправилась обратно домой. После бессонной ночи, проведенной на кухне у радиоприемника, подобно Горбачеву в Форосе во время августовского путча, мне очень хотелось спать.
Вернувшись к себе в квартиру, я позвонила Кувалде, поблагодарила его за содействие, разделась и, зарывшись в теплую уютную кровать, крепко заснула.
* * *
Резкий звук дверного звонка заставил меня проснуться и выйти в прихожую. Звонок повторился.
- Кто? - спросила я, в очередной раз посетовав на себя за то, что все время собираюсь и снова забываю установить дверной глазок.
- Лика, открой, пожалуйста. Это Самошин, - ответил за дверью голос, который, похоже, мне не суждено забыть. Это действительно был ЕГО голос.
- Володя? - не скрывая своего изумления, удивления и негодования одновременно, спросила я.
- Лика, открой, умоляю тебя.
Но что-то странное было в его голосе. Тем не менее, я отворила. Он был бледен и сидел на инвалидной коляске.
- Ты один? - не понимая, как он мог подняться сам до шестого этажа, спросила я.
- Как видишь.
- Но ведь ты в Германии. В клинике. Как ты меня нашел?
- Твой агент мне все рассказал.
- Зачем ты здесь?
- Я люблю тебя, Лика.
В этот момент раздался звонок мобильного телефона. И одновременно с этим я увидела, как исчез Самошин, оставив на лестничной площадке свою инвалидную коляску. Мобильник еще раз напомнил о себе звонком. И вот уже исчезла коляска. Потом еще звонок. Стало темно, и… я проснулась.
На журнальном столике возле моей кровати и в самом деле надрывался мобильник. «Фу! Приснится же такое», - подумала я и, взяв телефончик в руки, нажала на зеленую кнопочку соединения.
- Алло! - произнесла я.
- Лика, здравствуй. Ты узнала меня?
Услышав в трубке голос Самошина, я на мгновение потеряла способность говорить. Кое-как совладав с собой, ответила:
- Вы ошиблись номером, - и выключила телефон.
Меня начало трясти. Я встала с кровати. Выбежала в коридор. Послушала у входной двери. На лестнице было тихо. Затем прошла на кухню. Включила радио, и… квартиру снова буквально потряс звонок в дверь. Поняв, что теряю сознание, я отключилась.
Открыв глаза и обнаружив, что лежу в собственной кровати, я догадалась, что это снова был сон.
Спать больше не хотелось, и я, надев халат, выползла на кухню. Кухня встретила меня прохладой осеннего утра, сочащейся из не закрытой на ночь форточки. Желая побыстрей согреться, я поставила чайник и подошла к окну, чтобы закрыть форточку. Взгляд упал на голый шпиль Петропавловки. Сначала я удивилась, почему там нет ангела с крестом, ущипнула себя, подумав, что мне снова снится сон, но вспомнила, что ангел сейчас находится на реконструкции, и успокоилась. «А может, этот ангел я?» - почему-то подумалось мне.
* * *
Прошла неделя моего самозаточения в уютной квартире с видом на Петропавловку, в доме, в котором когда-то, в застойные годы, проживал сам Григорий Васильевич Романов, первый секретарь ленинградского обкома партии. Он прославился тем, что устроил свадьбу своей дочери не где-нибудь, а в самом Эрмитаже. Тогда на праздничном банкете столы были сервированы посудой из императорского сервиза. Отсутствие пресловутой гласности в те годы позволило избежать партийному бонзе колоссального скандала, и обладатель столь именитой фамилии продолжал преспокойно властвовать дальше.
Я знала, что сегодня возвращается из Германии мой агент Глеб, и с нетерпением ждала его звонка.
Он позвонил мне в одиннадцать утра из Пулково-2 и, предупредив, что разговор будет длинным, предложил встретиться в каком-нибудь кафе.
- Хорошо, - сказала я - Давайте в чешской пивнице у площади Восстания.
Часа через два мы сидели за дубовым столиком этого уютного заведения. Время было раннее, и народу в пивнице, поскольку заведение это достаточно дорогое, почти не было.
- Значит, так, Каролина Артемовна, - начал отчет о проделанной работе Глеб. - Интересующий вас человек, Самошин Владимир Витальевич, сейчас находится в нейрохирургической клинике в Мюнхене. В конце нашей встречи я передам вам все необходимые адреса.
- Что с ним?
- Как мне удалось узнать, он стал жертвой покушения, когда находился на симпозиуме в Сочи. Тогда его ранили. Пуля попала в живот и, пройдя навылет, задела позвоночник. Господин Самошин был полностью парализован. Но после недавней успешной операции он начал двигаться.
- Как он вообще попал в Германию?
- Некто Полина Остенбах, дочка бывшего владельца фармацевтической компании «Остенбах ГМБХ» Питера Остенбаха, унаследовавшая сейчас владение фирмой, забрала господина Самошина с собой. Как мне удалось выяснить, в тот же день, когда стреляли в господина Самошина, Питер Остенбах, также находившийся на симпозиуме в Сочи, был убит. Мюнхенская пресса, до сих пор обсуждающая эту историю, не исключает, что по выходе господина Самошина из клиники Полина и он узаконят свои отношения.
- А ваше мнение по поводу этих прогнозов, Глеб?
- За ту неделю, которую я провел в Мюнхене, не было дня, чтобы она не приехала к нему в клинику. Похоже на то, что у госпожи Остенбах, самые серьезные намерения в отношении интересующей вас, Каролина Артемовна, персоны.