Страница 13 из 65
- Умри, сука! - не своим голосом закричала я и нажала на спусковой крючок.
Прогремела очередь, и я поняла, что, снимая пистолет с предохранителя, случайно перевела его в режим атоматического огня.
По белому атласу шикарного лелиного платья быстро расплывались алые кровавые пятна. Казалось, это произошло даже раньше, чем стройная фигурка молодой невесты начала оседать на ступеньки. На ее по-детски наивном лице, обращенном к Самошину, отразилась гримаса недоумения, а в широко открытых глазах застыл немой вопрос: «За что?»
- Я сделала это, - прошептала я и в надежде на то, что в обойме еще остались патроны, засунула ствол «Беретты» себе в рот.
Еще раз нажала на спусковой крючок. Но пистолет ответил пустым щелчком, дав мне понять, что его магазин пуст.
Еще секунда, и многочисленные свидетели разыгравшейся драмы, опомнившись, повалили меня на мраморный пол и принялись с остервенением избивать.
Чьи-то ноги в дорогой обуви, кровь, вспышки фотокамер, - все это, слившись воедино, завертелось передо мной. Снова кровь. Ее кровь. Моя кровь. Все смешалось. А потом темнота.
Часть вторая
АНЖЕЛИКА - КОРОЛЕВА ВОРОВ
Глава первая
Резкий дневной свет обжег глаза и вновь погас. Сознание лишь на мгновение вернулось ко мне в виде яркого луча, и голова вновь закружилась. «Наверное, я уже умерла», - промелькнула в голове мысль. - «Но как же болит все тело. Разве у покойников может болеть тело?» Я попыталась пошевелиться, и дикая боль пронзила меня тысячами огненных стрел. «Еще жива», - догадалась я. - «Но… что же случилось со мной? Почему я не чувствую ничего, кроме боли, как будто меня перемалывали вчера огромными каменными жерновами? Или это было не вчера? Тогда сколько же я пролежала без сознания?»
На эти вопросы мне не удалось ответить, поэтому свое внимание я решила сосредоточить на том, чтобы вспомнить, что же произошло. Но память предательски скрывала от меня подробности. В воспаленной памяти всплыло: красивый лакированный ботинок, сильно ударивший в живот. Крики, яркий свет, лестница, которую видела, уже корчась на полу, поваленная и забитая. Затем мощный удар, обрушившийся на голову, и красная пелена, опускающаяся на глаза. И больше ничего до настоящего момента, кроме адской боли, раздирающей меня на тысячи кусочков. Перед глазами поплыл опять какой-то свет… Но это не свет, это яркое белое пятно, медленно принимающее очертания стройной женской фигурки в пышном красивом платье. Свадебном платье. Я не вижу ее лица, потому что ее голова повернута к нему, вижу лишь пепельные волосы. Волосы, ниспадающие завитками на плечи, спрятаны под белоснежной фатой. И вдруг это пятно начинает медленно пропитываться красным. Это кровь. Она стекает с длинного подола кровавыми ручейками и капает на лестницу. Девушка поворачивается ко мне, и ее искаженное гримасой лицо превращается в…
Мой крик, должно быть, всполошил всех обитательниц палаты. Я металась по кровати, пытаясь прогнать остатки кошмара. Каждое движение причиняло невыносимую боль, заставляя меня стонать. Едва успев заметить, как ко мне со шприцем в руке метнулась медсестра, я вновь погрузилась в сон.
Постепенно я вспомнила, что случилось тогда, и мне несложно было догадаться, что нахожусь я теперь в тюремной больнице.
Кошмары снились почти каждый день, изматывая психику и расшатывая и без того натянутые до предела нервы. Как-то ночью в темноте ко мне пришел Тофик. Он навалился на меня всем телом. Я стала сопротивляться и вдруг поняла, что он холодный и от него странно пахнет. В лунном свете я с ужасом обнаружила, что это полуразложившийся труп. Дикий крик пронесся по больничному этажу, разбудив дежурный персонал и спавших соседок по палате. С тех пор я стала оставлять свет возле своей кровати включенным до утра.
Но прошло несколько дней, и мне стало заметно легче. Я уже смогла открыть глаза и сесть. Ко мне тут же подсела молодая бойкая женщина лет тридцати и бесцеремонно окинула взглядом мою забинтованную голову.
- Слушай меня внимательно. Тут я главная, будешь делать то, что я тебе прикажу. Понятно?
Я слишком плохо себя чувствовала, чтобы отвечать ей что-либо, и просто отвернулась. Мне было неизвестно, как следует вести себя с ней. Этому не учат в школе, не учат и в медучилище. Но я вспомнила жестокий урок, преподанный мне в общежитии, и решила остерегаться подобных особей женского пола, которых назвать женщинами можно лишь с точки зрения анатомии. Приближающиеся шаги в коридоре спугнули нежелательную собеседницу, и она, зыркнув злобными глазками, убралась на свою кровать в другом конце палаты.
Молодой человек в форме капитана милиции вошел в палату, подошел к моей кровати и, пододвинув себе стул, плюхнулся на него обтянутой серой материей штанов задницей.
- Так… - пробасил он. - Королева - это вы… Да?
- Н-ну, - безразлично ответила я.
- Баранки гну. Уполномочен заявить, что вам предъявлено обвинение в убийстве Лели Вульф. Могу я задать вам пару вопросов?
- Я не хочу отвечать на ваши дурацкие вопросы. Вы и сами все знаете.
- Хорошо. Молчание - ваше право. Ознакомьтесь с материалами следствия и распишитесь вот здесь. - Он протянул мне ручку.
Пробежав равнодушными глазами листки с машинописным текстом, я взяла ручку и, ставя подпись, подумала: «Про Самошина им неизвестно. И про то, что я убила Тофика, тоже… Но какая теперь разница? Моя жизнь подобна разбитой рюмке, некогда наполненной до краев ядом и желчью…»
Наутро сняли бинты, и я, с трудом подойдя к маленькому разбитому зеркалу в туалете, наконец-то увидела себя. Синяки с лица уже сходили, превратившись в желтые пятна с еще кое-где багровыми следами. Круглый череп с куском пластыря - и ни намека на то, что когда-то на этой гладкой коже были волосы. Ужасающая худоба продавила глаза в глазницы, заострила подбородок и сделала заметно выступающими ключицы, видневшиеся из ворота серой тюремной рубахи с инвентарным номером-штампом на груди. Я закрыла глаза. Жить не хотелось.
* * *
Высокий худощавый человек в форме сотрудника милиции подошел к большому письменному столу и включил настольную лампу. Поудобнее разместившись в кресле и закурив сигарету, он вытащил из ящика стола дело об убийстве Лели Вульф, затем достал из своего портфеля пачку свежих газет и углубился в чтение. Пробежав глазами последние новости, он задумался.
Следствие по делу Анжелики Королевой было поручено вести молодому, но уже достаточно опытному следователю Санкт-Петербургского ГУВД капитану милиции Андрею Куликову. И хотя само преступление в раскрытии не нуждалось, Куликову во чтобы то ни стало хотелось докопаться до сути - что толкнуло восемнадцатилетнюю девушку на этот шаг? К тому же само по себе убийство дочери такого именитого человека, каким являлся профессор Вульф, вызвало нежелательный общественный резонанс, постоянно подпитываемый средствами массовой информации.
Особенно преуспевали журналисты печатных изданий, буквально накинувшиеся на бедного профессора и чуть ли не обвиняющие его в свершившемся. Пишущая братия припомнила Вульфу многое: и то, что Анжелика Королева провалилась у него на вступительном экзамене, тогда как его дочь преспокойно поступила в Первый мед, и то, что жених Лели Владимир Самошин так стремительно поднялся по служебной лестнице. Раскопали даже историю взаимоотношений профессорской дочки с ребятами из «Тяжелого нидера», которые в настоящий момент находились под стражей за хранение наркотиков.
Все эти сведения надо было тщательно проверять. Хотя нередки случаи, когда журналисты, которые всегда стремятся бежать впереди паровоза, докапываются до истины раньше, чем те, в чьи непосредственные задачи это входит.