Красный монарх

А уж когда за исследование взялись российские историки Б. Каптелов и З. Перегудова в 1989 г., поплохело окончательно, обнаружилось, что Енисейского охранного отделения, как указывал еще Вейнбаум тридцать три года назад, действительно не существовало! Был только Енисейский розыскной пункт! «Пункт» относился к «отделению» примерно так, как райотдел милиции к областному УВД. И заведовал этим пунктом действительно Железняков, но звали его не Алексей Федорович, а Владимир Федорович. Номера исходящих бумаг были не четырехзначные, а состояли из пяти и шести цифр. Под тем исходящим номером, что стоит на «письме Еремина», значится совершенно пустяковая бумага, отправленная из МВД вовсе не Департаментом полиции…

Поскольку все это было установлено во времена «перестройки», то двум вышеозначенным историкам возражали со всей спецификой мысли, свойственной тому бурному периоду. Писали, что Еремин, мол, «не знал», отделение в Сибири или пункт. И точного имени Железнякова не знал, вот и поставил первое, что в голову пришло. И даже если письмо поддельное, Сталин на охранку все равно работал – потому что об этом «еще в двенадцатом году слухи ходили». А чина Железнякова Еремин не написал, потому что опять-таки не знал, в каком звании сибиряк состоит…

Шизофрения, конечно. Известно, что Еремин был одним из лучших профессионалов политического сыска. Ни один профессионал попросту не мог бы состряпать такое письмо: с указанием имени-фамилии-отчества секретного сотрудника! Чего, увы, не знали те, кто лет десять назад напечатал в одном из самых перестроечных изданий фотоснимок сообщения одного из губернских охранных отделений другому, где сообщалось: «К вам выехал ПРОВОКАТОР Джугашвили». В погоне за максимальным эффектом авторы вовсе уж примитивной липы не дали себе труда ознакомиться с принятыми некогда в тайной полиции правилами секретного делопроизводства…

Документ, где жандармы пишут друг другу о «провокаторе Джугашвили», правдоподобен примерно как депеша из берлинской штаб-квартиры СД своей мадридской, скажем, резидентуре, имеющая следующий текст: «К вам выехал гитлеровский шпион Вилли Швайне»…

Завербованные охранным отделением или жандармским правлением (а это разные конторы!) агенты именовались в переписке секретными сотрудниками или просто сотрудниками. Их настоящую фамилию мог знать только непосредственно работавший с агентом куратор. Кроме того, существовало особое циркулярное указание: «Сотруднику для конспирации обязательно дается кличка, не похожая на его фамилию, отчество и присущие ему качества, под этой кличкой-псевдонимом он и регистрируется по запискам и агентуре».

Более того, кличка специально подбиралась так, чтобы посторонний, по какой-то случайности или подкупом ее выведавший, не смог бы провести никаких аналогий не только с фамилией, но и с полом, национальностью, вероисповеданием, внешним обликом, характерными приметами. Мужчина мог зваться «Пелагея», женщина – «Сидорыч», врач – «Мужик», слесарь – «Доцент» и т.д. Еремин был асом.

Если бы Сталин и в самом деле работал на жандармов, о нем сообщали бы примерно так: «К вам выехал секретный сотрудник Блондин». А то и – «Блондинка». Ну и, наконец, до революции попросту не писали отчеств через «вич».

Не «Иванович» писали, а «Иванов», не «Виссарионович», а «Виссарионов». Лишнее доказательство, что «документ Еремина» был состряпан уже в тридцатые, когда давным-давно отчества писались с «вичем».

Не зря же эту туфту в свое время отказались покупать даже румыны, чью разведку самой искусной не назовешь… Да, кстати, бывший полицейский офицер по прозвищу «Николай Золотые Очки» действительно существовал. Но фамилия его была не Добролюбов, а Доброскок, и похоронен он в Чехии.

Так что история с «письмом Еремина» не более чем топорно сработанная фальшивка (а вот к книге Орлова мы еще потом вернемся).

Хотя… Есть категория людей, которых никакие текстологические исследования и ссылки на старые правила делопроизводства убедить не в состоянии. Историк Е. Прудникова приводит пикантный пример: некто Волков, более десяти лет назад опубликовавший книгу, где с прежним пылом называет Сталина «агентом охранки», в качестве доказательства уверяет, что «сам» Молотов рассказал в 1989 г. писателю И. Стаднюку, что Сталин и в самом деле служил в охранном, правда, был туда внедрен по заданию партии.

В чем пикантность? Да в том, что Молотов умер в 1986 г.! Стаднюк в занятиях спиритизмом вроде бы никогда не был замечен, значит, это сам Волков учудил…

Ну, и Орлов с ним, если откровенно. А нам пора вернуться в семнадцатый год, в месяц октябрь, в двадцать пятое число по старому стилю, что по новому соответствует седьмому ноября.

И хотя во французском революционном календаре октябрь назывался совершенно иначе, к нашему октябрю так и просится имя термидор!

Потому что в октябре свергли практически тех же, кого и во Франции в месяце термидоре, – трепачей-буржуа, асов болтологии…

Глава четвертая. Гори, огонь, гори…

1. «Которые тут временные? Слазь!»

Поскольку Большая История – очень уж грандиозное и масштабное предприятие, в ней, о какой бы стране и времени речь ни шла, обычно намешано всего понемножку: трагическое и комическое, кровь, слезы и веселье…

В точном соответствии с этим правилом то, что одни называют Октябрьской революцией, а другие Октябрьским переворотом, было окончательно доработано, обсуждено, обдумано и доведено до ума отнюдь не в «штабе революции» Смольном, а в мирной, уютной, домашней обстановке. Причем на квартире человека, который этой революции, этого переворота категорически не хотел.

Именно так и обстояло дело. Последние заседания Военно-революционного комитета большевиков проходили… на квартире того самого меньшевика Суханова, что руководил написанием «Приказа № 1», а к большевикам относился примерно так, как кошка к собаке. Зато его законная жена была целиком и полностью на стороне большевиков – и ради пущей конспирации предоставила для решающих заседаний свою жилплощадь. Обставлено это было в лучших традициях женского коварства: Суханова, лисичка этакая, настояла, чтобы муженек не тащился домой через полгорода со своего рабочего места, а ночевал там же – чтобы, дескать, не переутомлялся. Не исключено, что при этом она, ласково гладя супруга по макушке, ворковала что-нибудь вроде: «Котик, ты просто обязан поберечь силы, ты нужен новой России, будь умницей…». Женщины на такие проделки мастерицы.