Страница 104 из 109
- Ко мне, - сказал Рошфор. - Здесь есть домик, хозяин которого мне всецело предан, там я могу быть самим собой, да и вы тоже... Нужно просмотреть письма. Чтобы и вы, и я знали их содержание - мало ли что может случиться в дороге и с письмами, и с кем-то из нас... Так что лучше предусмотреть досадные случайности... В гостиницу вам возвращаться нет смысла - слишком опасно.
- Да там у меня нет ничего ценного... нет, черт возьми, я совсем забыл! Деньги все при мне, но в гостинице - подорожная на имя де Лэга и рекомендательное письмо к статхаудеру! Вдруг да понадобятся...
- Не беспокойтесь, - сказал Рошфор. - Там уже нет ваших бумаг...
- А где они?
- Где следует, д'Артаньян. Где следует, можете мне поверить... Ну вот, мы пришли.
Он остановился перед небольшим домиком на берегу одного из многочисленных каналов, достал из недр рясы ключ и повернул его в украшенном медными пластинами замке. Дверь отворилась. Никто их не встречал. Д'Артаньян впервые столкнулся с диковинной планировкой, присущей нидерландским домам, - все комнаты и комнатушки тут были расположены в разных уровнях, соединенные сложной системой лестниц и ступенек: домик совсем небольшой, но, право, заблудиться можно... Следуя за Рошфором, д'Артаньян поднимался все выше, пока они не оказались на чердаке, ютившемся под потемневшими от времени огромными стропилами.
С первого взгляда д'Артаньяну показалось, что они попали в мастерскую алхимика: на железном листе в углу еще слабо курились дотлевающие угли, и над ними на треноге висел котелок с чем-то горячим, откуда пахло резко и неаппетитно. На старом столе выстроились в ряд несколько медных и стеклянных сосудов с разноцветными жидкостями - но цвета эти не вызывали у гасконца никаких привычных ассоциаций.
- Прекрасно, - удовлетворенно сказал Рошфор, сбрасывая рясу и оставшись в обычном дорожном платье. - Корнелиус уже все подготовил... Давайте письма. Быть может, я поторопился, приказав Корнелиусу приготовить эту адскую кухню, но, судя по моему опыту, мы имеем дело с настоящими заговорщиками, матерыми, а у таких господ обычно принято использовать надежные меры предосторожности. И если человек не искушен в некоторых вещах... ну, давайте быстрее письма!
- Черт побери! - ошарашенно воскликнул д'Артаньян, достав из-под камзола свиток и быстренько развернув его, после чего тот распался на полдюжины листов бумаги...
Девственно чистых листов.
- Что такое?
- Они меня провели! - воскликнул д'Артаньян горестно. - Подсунули чистую бумагу! И пока мы тут торчим, настоящий курьер...
- Д'Артаньян, вам еще многому предстоит научиться... - рассмеялся Рошфор. - Это и есть письма.
Гасконец озадаченно осмотрел все листы, один за другим, покачал головой:
- Вы шутите, Рошфор?
- Отнюдь.
- Но тут же не видно ни единой строчки, ни единой буквы!
- Глядишь, и появятся... - весело пообещал граф, забирая у него бумаги. - Для начала попробуем самое простое средство...
Он высек огонь и одну за другой зажег восемь свечей в громадном кованом подсвечнике, после чего, к превеликому изумлению д'Артаньяна, принялся сосредоточенно и старательно водить одним из листов над колышущимися огоньками, держа бумагу совсем близко. При этом он, не отрываясь от странного занятия, не оборачиваясь к гасконцу, говорил:
- Есть особые чернила, которые, после того как ими напишут письмо, высыхают и делаются невидимыми. Иные из них проявляются под воздействием огня... но не в нашем, сдается мне, случае. Ничего, попробуем луковый отвар...
Он аккуратно разложил лист на столе и принялся осторожно капать на него содержимым одной из склянок. Без всякого видимого результата. Точно так же не оказали никакого действия и жидкости из других сосудов, всех до единого. Наблюдая за бесплодными усилиями Рошфора, д'Артаньян все сильнее склонялся к мысли, что его самым коварным образом провели.
Однако граф не походил на проигравшего.
- Одно из двух, - сказал он задумчиво. - Либо буквально за последнюю неделю выдумали какое-то новое хитрое средство, что маловероятно, либо остался верный, испытанный метод, который я специально оставил напоследок, сейчас вы сами поймете, почему... Вы себя, часом, не относите к неженкам?
- Да нет, я бы не сказал... А чего мне ждать?
- Серьезного испытания для вашего носа, - с ухмылкой сказал Рошфор, направляясь в дальний угол чердака.
Он принес оттуда полную самых обычных яиц корзинку и две миски. В одну, пошире и пониже, положил письмо, тщательно расправив лист, во вторую, повыше и пообъемистее, разбил первое яйцо...
Д'Артаньян поневоле шарахнулся, зажимая нос, - от яйца шибануло невыносимым смрадом.
- Шерт побери, - прогнусавил гасконец, по-прежнему зажимая нос двумя пальцами. - Оно ше тухлое!
- Тухлейшее! Как и все остальные! - весело подтвердил Рошфор, крутя носом и морщась, но не прекращая своего занятия. - Между прочим, это и есть самое трудное - раздобыть дюжины три на совесть протухших яиц. Крайне своеобразный товар, его обычно незамедлительно выкидывают в отхожие ямы... Но старина Корнелиус постарался на совесть. Какова вонища, а? Шибает, как из пушки!
- Сачем? - осведомился д'Артаньян, не решаясь отойти, чтобы не пропустить что-то интересное.
- Зачем непременно тухлые? Боюсь, я не смогу ответить, потому что сам не знаю толком. Тут нужно быть ученым химиком... Мне, в конце концов, важно не научное объяснение, а результат. Что до результата, он всегда одинаков: в тухлых яйцах содержится некое вещество, определенным образом действующее на определенный вид тайных чернил. Вот и все. Если нам повезет...
Высоко поддернув манжеты, он с безмятежным видом принялся тщательно размешивать содержимое миски длинной деревянной палочкой, отчего чердак заполнился столь невыносимым зловонием, что д'Артаньян едва не кинулся опрометью прочь, но героическим усилием справился с собой, любопытство пересилило брезгливость, и он даже придвинулся вплотную к столу.
- Ну вот... - сказал Рошфор. - Думаю, достаточно...
С загадочным видом фокусника он поднял обеими руками миску и осторожно стал лить ее содержимое в другую, стараясь равномерно распределить клейкую омерзительную массу по всей поверхности бумаги. Д'Артаньян, вытянув шею и уставясь через его плечо, даже убрал пальцы от носа, кое-как смирившись с запахом.