Переменная звезда

Тех, кто расположился спиной ко мне, я идентифицировал на несколько секунд дольше.

Я не признал их сразу по росту, фигуре, жестам и одежде – на самом деле, в их одежде было что-то неправильное, вот только что – у меня не было времени анализировать. Две пары и еще три человека по отдельности – две женщины и один мужчина. Что-то в позе и месте, которое занимала более высокая женщина, подсказало мне, что она намеренно находится между другой женщиной и мужчиной, но я не мог быть в этом убежден. Все они, без исключения, держались с потрясающей уверенностью, словно привыкли к тому, что к ним относятся с почтением.

Никто не заметил моего появления. Поскольку я так и не понял, что за люди те, кто отвернулся от входа в отсек, у меня возникло безотчетное чувство тревоги, и я не сразу оторвал руку от скобы около люка. Держался за скобу и собирался с силами. Четыре человека говорили одновременно, и никто из них не желал замолчать; наверное, кто-нибудь обозначил бы этот разговор, как шум. А я предпочел назвать его квартетом – и навострил свой композиторский слух, чтобы выделить отдельные инструменты по тембру и диапазону, а не по разрозненным нотам. О чем бы они ни говорили – я мог бы узнать об этом позже; сейчас мне хотелось знать, кто произносит слова. Мне очень помог усиленный ток воздуха. Их голоса доносились до меня с потрясающей ясностью.

Три инструмента я распознал сразу – я узнал бы их, даже если бы не видел, как на них играют. Капитан Бин, Джарнелл и лейтенант Брюс выступали как трио – альт-саксофон, тромбон и труба. Четвертый духовой инструмент, сопровождавший главную тему, баритон-саксофон…

Черт возьми, это было странно. Что-то мелькало на дальних рубежах памяти. В вещах, уложенных в кладовые. Кто бы это ни был, у меня с этим человеком была короткая встреча несколько лет назад – возможно, вскоре после старта, и с тех пор я с ним не виделся. По какой-то причине он мне не очень нравился. Дальше монетка упорно не желала проскакивать.

Добавился еще один голос, и все остальные умолкли. Кларнет, звучавший со спокойной уверенностью Гудмена. Я был убежден, что этот голос мне незнаком; его тембр был настолько уникален, что, если бы я хоть раз слышал его, я бы попросил этого человека спеть для меня. Его спутница молчала и ровным счетом ничего не привносила в гармонию.

Незнакомец начал короткую тему. Капитан Бин подхватил ее и повторил три раза подряд, всякий раз немного варьируя. На третий раз в унисон с ним зазвучал кларнет – как бы для того, чтобы сказать ему, что он прав.

Лейтенант Брюс начал возражать им, но сменил свой тромбон на казу, переусердствовал, и начатая им фраза сорвалась.

Снова вступил баритон-сакс, но он позволил, чтобы его прервала виолончель, зазвучавшая в низком регистре. Этот голос мне тоже не был знаком, я в этом уверен. И мне не было до этого особого дела. В этом голосе звучали нотки злобы, неявно выражаемой угрозы.

Мой счетчик незнакомцев работал на пределе. В небольшом поселении, где всего-то пять сотен людей, можно насчитать одного-двух, с которыми никогда не сталкивался. Но чтобы их было трое и чтобы ты был абсолютно уверен в том, что даже голосов их ни разу не слышал? Наверное, я все же ошибался.

Ответ альт-сакса капитана Бина начался мягко и тихо, но быстро выстроил короткое сердитое крещендо. Это прозвучало очень похоже на партию первого вестника беды у Вагнера.

Следующий голос, голос высокой одинокой женщины, я узнал сразу и начал расслабляться. Еще секунда – и я вспомню ее имя. Я не видел ее несколько лет, но она всегда вызывала у меня симпатию. Это был не духовой инструмент, это был вокал. Такой, знаете, дымчатый голос, какой был у Энни Росс[65] в позднем периоде творческой карьеры. А в ее имени крылась какая-то шутка. Мисс Стейк? Мисс Фортуна? Мисс Терри? Какая-то литературная шутка. Мисс Тификация? И еще к этому имени примешивалась толика подросткового эротизма. Что-то грязное… Женщина со скандальной репутацией… И вместе с фамилией получался намек на литературное произведение… Еще чуть-чуть. Уже горячо… Или все-таки персонаж? Или название? Название. Точно – название.

О господи! Ну конечно. Les Miserables. "Распутная мисс Робб". Дороти Робб, милая Дороти, которая была так добра ко мне, когда мы с ней виделись в последний раз. Какая-то у нее еще была смешная должность. Ах да, главный координатор…

Главный координатор в штате обслуги Конрада из клана Конрадов.

На этом фоне я тут же узнал обладателя баритон-саксофонного голоса. Смитерс. Алекс Ренник, управляющий Северным поместьем.

О черт… Это как-то раздражало. Наверное, у меня что-то неладно с настройкой. У людей могут быть голосовые двойники. Я бы запомнил колонистку лет под девяносто, но вряд ли эта женщина имитировала другую по какой-то…

Как-то раз, здорово надравшись, Герб охарактеризовал свое состояние таким образом: "Я будто бы держу себя за задницу, чтобы не упасть". Вот примерно таким стало и мое состояние в этот момент. Я судорожно ухватился за скобу.

А потом от пары виолончельных женских голосов отделился незабываемый, неповторимый, бесспорный и совершенно невероятный голос Конрада из клана Конрадов, и мои пальцы сами собой разжались.

Но вокруг царила невесомость. Я не упал.

Естественно, меня мгновенно охватил испуг. Но не ужас.

Когда происходит невероятное – когда у вас под ногами движется планета и не желает останавливаться, когда вы любуетесь великолепным рассветом и видите, как нечто огромное величественно врезается в стену высоченного здания, когда человек, которого вы схоронили, появляется у вас на пороге с упаковкой пива – вы должны ощутить первобытный страх, суеверный ужас. Про все это написано в книжках. Вы либо грохаетесь в обморок, либо вас тошнит, либо у вас лопаются кишки и мочевой пузырь, либо вы вопите благим матом. Если вселенная готова надуть вас, значит, у вас поехала крыша, верно? Единственная альтернатива – решить, что все это страшный сон или длительная галлюцинация, и смириться с этим.

Я ничего такого не сделал. Почему – не могу сказать. Может быть, я просто зашел слишком далеко. Меня столько раз, образно выражаясь, долбало током, что просто не хватило бы напряжения, из-за которого я бы начал биться в конвульсиях. Как ни парадоксально, мне вдруг даже немного полегчало.

Ткань вселенной разрывается? Отлично. Пусть рвется. Собственно говоря, это уже случилось. Мертвые воскресли, само Время рвануло против течения? Просто блеск. Ох, да ведь если я и так уже старился медленнее из-за того, что летел на релятивистском корабле, то в конце концов смог бы встретиться с моей мамой. Давай, распадающаяся реальность, удиви меня на всю катушку!

А вот так говорить никогда не стоит.

Мне совершенно ясно казалось, что я просто-напросто спалил свою операционную систему. В глубине души я это твердо знал. Я не верил в привидения, никогда не верил… ну ладно, с тех пор, как перестал быть малышом. Не больше я верил и во вселенные, которые способны на такие шуточки. Оценив свои чувства, я решил, что окончательно чокнулся – так, что сильнее чокнуться невозможно. Отреагировать на это можно было единственным образом.

Я дико загоготал.

За бесконечно долгое мгновение я увидел всю свою жизнь целиком, увидел ее очертания, ощутил ее запах, увидел, как безошибочно она вела от надежд и великих обещаний к жуткому безумию внутри обреченной на гибель консервной банки, битком набитой трагедиями и находящейся в десяти световых годах от того места, где когда-то обитало человечество. И вот теперь в эту банку явилась глупая тень злобного старого ублюдка, который, собственно говоря, вынудил меня пуститься в это идиотское странствие. А все потому, что какой-то безымянный, неведомый, чужеродный злобный другой решил, что человечество – это всего лишь жалкий клоп на теле Галактики – и больше ничего не оставалось делать, кроме как хохотать во всю глотку. Какая-то частица меня осознавала, что капитан пригласил меня сюда для участия в важной встрече – но поскольку ни о какой встрече не могло быть и речи, то почему бы не помешать всей этой ерунде? Я даже не пытался сдерживаться. Я ржал, как бизон, как горилла, как бронтозавр – ну и пусть они все вымерли. Господь свидетель, они были жутко потешными.

65

Энни Росс (р. 1930) – американская джазовая певица, киноактриса. Роли в фильмах "Короткие истории", "Сбрось маму с поезда" и др.