Страница 8 из 54
– И что делают с этими вещами? – Тейлос облизал губы.
– Во имя Спикера их разбивают на куски и сжигают.
– Зачем? – спросил Нейл.
– Потому что они прокляты – вот почему! И всякий, кто их коснется, проклят тоже!
Тейлос усмехнулся.
– Драгоценности, значит. Пусть себе будут прокляты, лишь бы мы их нашли. Их можно отнести в порт и свободно обменять или продать. Зачем же их ломать? Может, они и здесь окажутся полезными – может, это машины, каких у нас нет, а мы надрываемся, валя деревья и выкорчевывая пни.
Ласья поднял на него тяжелый взгляд.
– Ну, ты-то не надрываешься, Тейлос. А любимцы небес не пользуются машинами. Во всяком случае, если кто-нибудь попытается сцапать сокровища и об этом узнают, его выгонят туда, – он ткнул большим пальцем в сторону леса, – одного, без еды, без инструментов, без всего, с голыми руками. И ты ничего не продашь в порту. Тебе не позволят идти в порт, пока не убедятся, что на тебе нет ничего, кроме штанов на голой заднице. Нет, они правы – эти сокровища не для того, чтобы их брать. Так что, если найдете, кричите, и достаточно громко.
– Откуда они появились? Я думал, в этом мире нет местной расы, – сказал Нейл.
– Конечно, нет. Здесь никогда не встречали людей. Я как-то слышал, что эта планета известна уже более ста лет по планетному времени. Угольный Синдикат купил ее на первом аукционе Инспекции – для перепродажи. Это было задолго до войны. Но Синдикат только и сделал, что занес эту планету в свои списки и послал две экспедиции, которые ничего здесь не нашли. Тут пара маленьких морей, а все остальное – лес. Полезных ископаемых не обнаружено, по крайней мере, в таком количестве, чтобы имело смысл их добывать, вообще нет ничего, кроме деревьев. Когда это выяснилось, Синдикат решил избавиться от невыгодной планеты и продать ее поселенцам. Эти любимцы небес раньше жили на каком-то клочке неплодородной земли на сверхсухой планете и лезли из кожи, чтобы как-нибудь выжить. Каким-то образом они сумели собрать нужную сумму для уплаты аванса Синдикату, и ринулись сюда. Как раз в это время началась война. Акции Синдиката оказались у врага и обесценились, так что никто больше не являлся сюда требовать свою собственность. Насколько я знаю, любимцы небес таким образом получили весь Янус. У них есть для продажи латтамус и кора – достаточно для того, чтобы держать открытым космопорт и быть занесенными в торговые карты. Вот и вся история. И здесь не было и признаков аборигенов, просто эти сокровища появляются через время от времени. Никаких остатков, никаких развалин – ничто не указывает, чтобы тут когда-нибудь что-то было, кроме деревьев. А эти деревья росли – некоторые, конечно – почти две тысячи планетных лет. Как раз такие мощные, чтобы быть убежищем для рейдеров или им подобных. Но никогда не находили и следов посадки кораблей. Любимцы небес решили, что сокровища насаждает Темная Сила, желающая ввести людей в грех, и пока невозможно доказать, что это утверждение неверно.
Тейлос презрительно фыркнул.
– Ну и глупо же рассуждают!
– Может быть, но они здесь хозяева, – предупредил Ласья.
– А ты сам когда-нибудь видел эти сокровища? – спросил Нейл, возвращаясь к своей обычной работе.
– Один раз, на участке Моргейма – он следующий к югу. В том году там был лесоповал как раз в подходящее время для выжигания. И нашел его хозяйский сын. Они сразу позвали Спикера и окружили нас, чтобы молиться и уничтожить находку. Однако им это не очень помогло, только подтвердило их точку зрения насчет греховности.
– Как?
– Ровно через неделю этот самый сын заболел зеленой лихорадкой. Они вывезли его в лес. Я был одним из его сторожей.
– А зачем его было сторожить?
– Больной зеленой лихорадкой полностью теряет соображение, и иногда бежит, куда попало. Его нельзя подпускать к людям, потому что тот, кого он коснется, заболеет тоже. Так что, если он пытается сбежать, на него накидывают веревку и привязывают к дереву.
– И оставляют больного умирать! – Нейл уставился на Ласью.
– А больше ничего и не сделаешь, болезнь неизлечимая. Врач из порта сказал, что мы все можем ею заразиться. Иногда родня дает больному сонное питье, чтобы он умер во сне, но Спикеры говорят, что это неправильно: человек должен сознавать, какой он грешник. И знаешь, парень, больной ни в чем не нуждается, ни на что не смотрит. Он уже не человек, – Ласья ударил по дереву. – Говорят, что болезнь эта нападает на тех, кто нарушил какие-нибудь правила или был с чем-то не согласен. А этого Моргейма отец два раза учил в поле за то, что тот неправильно работал. Так что, когда он заболел, это было вроде наказания.
– Ты веришь этому? – спросил Нейл.
Ласья пожал плечами.
– Бывает, видишь, как это происходит, или слышишь о таких случаях. Все те, кого поразила зеленая лихорадка, имели неприятности с правилами поведения. Была одна девушка, вроде слегка свихнутая – все ходила в лес, говорила, что очень любит деревья. Ее крепко проучили за бродяжничество. Она была еще не вполне взрослая. Однажды ночью ее нашли в постели всю в жару и увезли прямо в лес. Неприятно было, она так кричала! А ее мать – вторая жена Козберга – впала в ужасное состояние. Старик запер ее на две недели, пока не удостоверился, что все благополучно прошло.
Нейл яростно спросил:
– Почему же ее просто не убили? Это было бы милосерднее!
Ласья хрюкнул.
– Они так не думают. Быть добрыми к ее телу – значит, губить душу. Она умерла в муках, в соответствии с ее грехом. Они думают, что если человек умрет не в Очищении, как они это называют, он вечно будет во тьме. Если на нем большой грех, он должен за него платить: либо принять нелегкую смерть, либо еще что-нибудь. Их образ мышления не изменишь, лучше не ввязываться. Они дают выучку всякому, не только своим верующим. Ну, хватит болтовни! Ты, Тейлос, давай, проваливай с ведрами! Скажи мастеру участка, что груз у нас почти готов. И не мешкай по дороге.
Тейлос, вылив воду, заторопился, пока был в поле зрения Ласьи. По всей вероятности, эта быстрая походка превратилась в еле ползущую, когда он скрылся за кустарником. Поскольку обычно молчаливый Ласья сегодня был вроде бы разговорчив, Нейл решил воспользоваться этим и узнать, что можно.