Страница 50 из 54
– Тайники притягивают только определенный тип людей, – продолжал Тори. – Но методы отбора таких привлеченных и способ привлечения – опять-таки неразгаданная тайна. Нас всего чуть больше сотни, из них тридцать – женщины. Родилось пятеро детей, они – изначальные ифты, и воспоминаний у них поэтому нет. Мы все еще обязаны ставить ловушки. Сейшенс и я как раз этим занимались, когда нас взяли в плен.
– Вы жили в Ифткане?
– У нас там база. Именно там Пит нашел первый клад, с которого начался наш путь. Но наш новый дом на западе, за морем. Пока не узнаем побольше, мы должны терпеливо ждать и делать все, что можем, для восстановления нашего рода.
– До каких пор?
– До тех пор, пока снова не станем нацией. Ты знаешь Первый Закон: мир, населенный разумными аборигенами и имеющий цивилизацию, имеет право выбора – присоединиться к Федерации или отказаться от всяких контактов. Со временем Янус будет нашим, и инопланетники не смогут удерживать эту планету против нашей воли.
– Но поселенцы…
– Они не аборигены. И они хотят изменить Янус по образцу своей родины, образцу узкому, бесплодному, смешному. Они мало увеличиваются в численности, потому что все больше и больше их уходит к нам. Этот мир для них неприветлив, и они радуются, когда находят тайник и оказываются в наших рядах, как это было с тобой и Эшлой. Какая часть клада привлекла тебя настолько, что ты взял ее в руки и оставил себе?
– Трубка, – тут же ответил Нейл. – Ее цвет… ее узоры. Что-то тянуло меня, что именно – не могу объяснить.
– А меня – статуэтка, – улыбнулся Торри. – Когда я ее нашел, я держал ее в руках чуть ли не всю ночь. Те, кто не может устоять перед этими вещами, становятся одним из нас. И каждый получает тело и умения древнего ифта. Я – Торри, но также и Килмарк из Ифтленсера. Я ухаживал за молодыми деревцами и изучал травы и другие растения.
– Никто из вас не пытался вернуться в порт, в поселок?
– А ты пытался?
– Да, но это был участок, у них суеверный страх перед лесом и всем, что приходит из него. А зеленая лихорадка, по их понятиям, наказание за грехи. Естественно, они стали охотиться на меня.
– А ты сам, когда туда пришел, хотел остаться? Эти люди были твоим народом?
– Нет.
– Мы думаем, что это тоже было спланировано: став ифтами, мы впитали в себя отвращение к своему бывшему племени. Итак, если планирующие имели целью восстановить их расу независимых, настоящих ифтов, то они считали, что мы должны быть в стороне от племени, к которому принадлежали раньше. И чем дольше мы живем в лесу, тем сильнее наше отвращение к иноземцам. Мы делаем набор среди них, но не смешиваемся с ними.
– А это? – Нейл указал на окружение. – Какую роль это играет?
– Мы знаем только то, что удалось собрать по крохам из воспоминаний. Твоя Эшла, похоже, знает больше, чем мы. Ее ифтийская часть была в древние времена не то жрицей, не то пророчицей. Здесь есть силы, издавна враждебные ифтам. Они снова зашевелились, потому что ифты возродились через нас. Но что это и почему держит нас здесь – мы абсолютно не знаем.
– А скафандр?
Торри помолчал.
– Я много думал об этом. Не думаю, чтобы нормальный человек ходил здесь в этой штуке, хотя она из другого мира и такого типа, как я сам носил.
– Каковы границы этого места?
– У нас здесь узкая полоса леса, идущая на большое расстояние на север и юг. Кругом стена, через которую ты перелез, а за ней кристаллический лес. Мы делали разведки ночью, но не нашли ничего, кроме лестницы и стен с коридорами, и так и не поняли, куда они ведут и зачем они.
– И только? А где же то, что всем этим управляет?
– Мы не смогли установить место, где находится Оно. Мы обнаружили, что лес из кристаллических деревьев простирается на большое расстояние, но мы не могли далеко заходить из опасения, что там нас застанет день.
– Значит, вы смирились с тем, чтобы оставаться в плену? – Нейл все больше и больше удивлялся недостатку предприимчивости у этих пленников.
Торри криво улыбнулся.
– Ты думаешь, Ренфо, что мы полностью бездеятельны? Нет, не совсем. Выход не всегда бывает открытым настежь. Со временем увидишь сам.
– Айяр! – вошла Эшла, держа в руках свернутый лист. – Смотри, ягоды сансан. Спелые! – она показала три грозди темно – красных плодов. Ее глаза затуманились. – Ах, как сладко пахнут их цветы в сезон Нового Листа!
– Иллиль, – спросил Торри, – ты вспомнила о Великой Цели?
– Многое, но еще недостаточно, – глаза ее вновь прояснились, но выглядела она несколько печально. – Я была уверена, что все вместе мы пробьемся, найдем потерянное. Тем более, что здесь Джервис, который был Мастером Зеркала. Но он оказался не столько Джервисом, сколько Питом, и мы ничего не смогли сделать. А остальные все из разного времени, разного могущества. Может быть, в этом виновато Превращение Листьев?
– Превращение Листьев, Иллиль? – Сейшенс вошел следом и взял Эшлу за руку. – Что это такое?
Эшла нетерпеливо поморщилась.
– Когда мир был юн, и ифты сильны и мощны, в нашем мире был Голубой Лист. Но затем сюда пришел Кимон, сразился с Тем, Что Ждет, и две Силы дали друг другу Клятву. Никто из нас не жил в то время, те могучие люди давно исчезли, так давно, что и не вспомнить. Потом пришел Зеленый Лист, и в это время жил ты, Джервис, хотя, похоже, ты не помнишь об этом. И настало Испытание Клятвы. Слово еще держали. Со временем оно ослабело, но все-таки еще связывало обе Силы. Третьим был Серый Лист. Это было время конца, и в то время жила Иллиль, и тот, кто сейчас Дерек – тогда он был Локатат, Повелитель Моря, и Айяр, Капитан Первого Круга в Ифткане. Это было мрачное время, потому что людей осталось мало, дети рожались все реже. И тогда выступили ларши. Настал конец, и Листья опали. И вот мы пришли из разного времени, из разной жизни и не смогли объединить силу и власть, как я надеялась.
Все эти люди древнее меня, размышлял Нейл, и, судя по воспоминаниям Иллиль, все они были когда-то важными лицами в Ифткане. А он, Нейл Ренфо, бездомный скиталец, позднее – купленный рабочий. Однако что-то поднялось в нем, и он сказал:
– У нас не одна наследственная сила, – он сделал паузу и был слегка озадачен, что все уставились на него. – У нас есть еще одно наследство. Здесь есть скафандр, сделанный нашим собственным народом. Скафандр мог появиться только с корабля. Пусть этот корабль и попорчен теперь, но он тоже наш!