Наследник

- Есть предложение, - сухим профессиональным тоном произнес юридический советник. - Полномочия, полученные ХАК, позволяют нам продлить лицензию. Кроме того, мы готовы вложить в модернизацию производства некую сумму… - он выдержал паузу, - скажем, равную двухгодичному обороту вашей компании. Разумеется, если это представляет для вас интерес.

Болгары насторожились, будто псы при запахе лакомой кости. Наконец, после минутной заминки, Пламен Панчев, глава делегации, спросил:

- На каких условиях?

Бридж - тощий, похожий на воблу, засушенную лет десять назад, - добросовестно перечислил:

- Дополнительная эмиссия акций, передача ХАК контрольного пакета и половины мест в совете директоров, а также постов генерального управляющего и главного менеджера по сбыту.

- Но это значит, что мы превратимся в дочернее предприятие ХАК!

- А что в этом плохого? - промолвил Каргин. - Не будем спорить и ссориться. Будем работать и честно платить налоги.

При упоминании о налогах болгары разом вздрогнули, и один из них пробормотал:

- А если мы не согласимся? Какую альтернативу вы можете предложить?

На этот раз Каргин кивнул Гиру.

- Судебное разбирательство в Софии, очень быстрое и энергичное, - сказал тот. - В результате вас пустят с молотка, и на открытом аукционе мы скупим ваши активы.

- Этот вопрос с вашим правительством согласован, - добавил Марвин Бридж. - С правительством, президентом и большинством сенаторов.

Панчев позволил себе усмехнуться.

- Наши позиции в правительстве очень крепки.

- Крепость позиций определяется суммой, - со скучающим видом заметил юрист. - К тому же все правительства, даже самые продажные, любят получать налоги, а не огрызки в виде мышиных хвостов. Такова реальность, господа!

За столом воцарилось угрюмое молчание. Каргин, прикрыв глаза, думал о том, что есть битвы и битвы; в одних пули свистят, рвутся снаряды и вспарывают штыками животы, а другие ведутся бескровно, но от того они не менее свирепы. Из скромного опыта, приобретенного им за девять последних месяцев, он сделал вывод, что схватки в мире бизнеса ведутся по тем же правилам военного искусства: фланговый обход, разгром тылов и взятие противника в клещи. Затем, как говорил майор Толпыго, пусть побежденный плачет… И платит, добавлял старый Халлоран.

- Мы… мы подумаем, - выдавил Панчев. - Мы просим о новой встрече, дня через три-четыре.

- Принято, - сказал Каргин и поднялся.

"Мартелем" этих гостей не угощали.

Под вечер, сидя в просторном номере гостиницы "Амбассадор" и поджидая загулявшую супругу, он связался с Владом Перфильевым. Связь шла через спутник, с помощью устройства, запрятанного в черный плоский кейс, и, как утверждали специалисты корпорации, перехватить беседу было невозможно. Ну, а если бы это все-таки случилось, расшифровка заняла бы месяца два.

Лицо Влада на маленьком, в тетрадный лист экранчике было оживленным. Таким же, как вчера и позавчера во время регулярных сеансов связи, и это означало, что дела идут нормально.

- Кириллов с этим, с интендантом Костенко, прижали бразильян, - прохрипел Перфильев вместо приветствия. - Чуть, понимаешь, переворот не случился: хунта скотоводов и овощеводов против хунты оружейников! Одни хотят консервы делать, другие - "калаши", но в их Бразильянии, похоже, "калаш" против консервной банки не потянет.

- Южная страна, сельскохозяйственная, - отозвался Каргин. - Ты прикажи Кириллову и Кастелло, пусть не очень давят. Народ на югах горячий, а революции нам ни к чему.

- Ни к чему, - согласился Перфильев, - мы от своей еще не отдышались. - Потом добавил: - У Прошки и Флинта в Ата-Армуте все без изменений. Добиваются встречи с сардаром или с кем-нибудь из сераскеров повлиятельней, но пора тишина и никакой реакции. Хотя денег на бакшиши потратили много.

- Сардар и сераскер - это кто такие? - поинтересовался Каргин.

- Это у них новые воинские звания, с восточным, блин, колоритом, - объяснил Перфильев. - Сардар - министр военной промышленности и обороны, а сераскер - генерал.

- А капитан как будет? Ротный?

Влад заглянул в невидимую Каргину бумажку.

- Юзбаши, сотник значит. Вот, Леха, служили мы с тобой лет десять, кровь проливали, а все юзом… Ну, ничего, ничего! - Он ухмыльнулся. - У Прошки тихо, зато Эльбекян шурует во-всю, и есть у него любопытные новости. Эти парни, что мины клепают в Марокко, Тунисе и Алжире, вроде бы и не арабы. Арабы там, конечно, есть, но в главных закоперщиках лягушатники и макаронники, а может, и фрицы руку приложили. Готовы пять процентов платить, если отвяжемся.

- Не отвяжемся, - сказал Каргин. - Проинструктируй Эльбекяна: пусть затаится и на переговоры не идет. Выждать надо, примерно недели две.

- А чего ждать?

- Пока караваны в Сахаре не остановят. Ну, это уже моя забота…

Он распрощался и спрятал черный чемоданчик в объемистый сейф, где хранились кое-какая наличность и гравюры мастера Врбы, тщательно упакованные в картон и бумагу. Связываться со штаб-квартирой было еще рано - в Калифорнии глухая ночь, Мэлори наверняка почивает, и будить его повода нет. Тем более, что разобраться с миноклепальщиками будет удовольствием не из дешевых.

Стукнула дверь, и в комнату порхнула Кэти - возбужденная, раскрасневшаяся, при двух коридорных, тащивших какие-то пакеты, коробки и коробочки. Чмокнув супруга в щеку, она принялась раскладывать все это добро, попутно объясняя, где новая шляпка, где вазы богемского хрусталя, а где подарки родичам - заокеанским и тем, что в Краснодаре. Кажется, кроме музеев и исторических пивных, она обследовала лавки от Парижской улицы до Вышеградского замка.

Каргин поймал ее, усадил на колени и сказал:

- Скоро ужинать пойдем. А после ужина будешь меня вдохновлять. День выдался тяжелый, ласточка, и я нуждаюсь в твоем сочувствии.

- А завтра как?

- Завтра я свободен. Хочешь, в зоопарк поедем, на слоне покатаемся?

- Хочу.

Кэти затихла, прижавшись щекой к его груди, и Каргин, ласково поглаживая ее плечи, вдруг подумал, что за прошедшие месяцы ласточка сильно изменилась. Очень боевая девушка была, самостоятельная, с крутым американским напором, с желанием вырвать у жизни все, о чем мечталось: парня - обязательно богатого, успешную карьеру в ХАК или в иной компании, толику влияния и власти, поездки в Европу… Теперь все это ее как бы не интересовало - кроме парня, разумеется. Словно лопнула скорлупа, размышлял Каргин, треснул панцирь, в котором она пряталась от мира, и из обломков выбралось совсем иное существо, трепетное, нежное… Но не беззащитное! Каким-то шестым или седьмым чувством Каргин ощущал, что есть у ласточки тайная сила, и что за него, за будущих их детей и внуков, она, случись несчастье, горло перервет. С коготками кошка… Что поделать, заокеанское воспитание: врагов не прощать и отвечать ударом на удар.