Страница 77 из 85
— Каким образом он помогает? — перебил ее Силвермен.
— Ну, в основном он устраняет отвлекающие факторы. Я хочу сказать, у многих людей бывают вспышки телепатических способностей, но существует так много отвлекающего «шума». Тем, кто живет на планете, конечно, гораздо хуже, но даже в Студии мы чувствовали и голод, и жажду, и раз— дражение, и усталость, и скуку, и утомление, и злость, и страх. «Тварь у нас в головах», — назвали мы это. Наша животная часть, препятствующая прогрессу ангела: Симбиот освобождает вас от всех животных потребностей.
Вы можете испытывать их, если вам захочется, но никогда больше вы не будете подвержены произволу их власти. Симбиот действует также и в качестве некоторого усилителя телепатических «волн», но он помогает гораздо больше тем, что улучшает «отношение сигнала к шуму» в самом источнике этих «волн».
— Что я хочу спросить, — сказал Силвермен, — если бы я, упаси Господи, мог позволить этому грибку заразить меня, стал бы я хоть немного теле— патом? А также бессмертным и не испытывающим потребности посещать ванную комнату?
— Нет, сэр, — сказала Линда вежливо, но твердо. — Если бы вы уже были немного телепатом до того, как вступить в симбиотическое партнерство, вы бы стали значительно более сильным телепатом. Если бы в этот момент вы оказались в поле полностью функционирующего телепата, вы бы стали телепатом в превосходной степени.
— Но если взять среднего человека с улицы и поместить его в симбиотический скафандр…
— …вы получили бы среднего бессмертного, который никогда не испытывал бы потребности посещать ванную комнату и был бы в большей степени эмпатически восприимчив, чем до того, -закончил я.
— Эмпатия, сочувствие — это что-то вроде младшего брата телепатии, — сказала Линда.
— Скорее похоже на зачаточную стадию телепатии, — исправил я.
— Но два средних парня в симбиотических скафандрах не будут обязательно способны читать мысли друг друга?
— Только после того, как они поработают долго и интенсивно, чтобы научиться, — ответил я. — Но они практически наверняка этим займутся. В космосе очень одиноко.
Он замолчал, и наступила пауза, пока остальные дипломаты разбирались в своих мнениях и эмоциях. Это заняло некоторое время.
У меня было в чем разбираться и самому. Мной по-прежнему владела та же самая внутренняя уверенность, которую я чувствовал со времени своего пробуждения в Лимузине; я испытывал почти пророческое чувство неизбежности, однако времени почти не оставалось. «Что, если ты умрешь?»
— шептал животный голос у меня в черепе.
Так же как и в момент встречи с чужими, я чувствовал себя по-настоящему живым.
— Господин Армстед, — сказал Де Ла Торре, качая головой и слегка хмурясь, — мне кажется, вы говорите, что всем человеческим нуждам при— ходит конец?
— О нет, — торопливо сказал я. — Мне очень жаль, если мы случайно создали такое впечатление. Симбиот не может жить в земной среде.
Атмосфера, гравитация и тому подобное уничтожили бы его. Нет, симбиот не принесет Рай на Землю. Этого ничто не может сделать. Магомет должен пойти к горе — и многие откажутся.
— Возможно, — мягко предложил Чен, — земные ученые смогли бы генетически изменить дар чужих?
— Нет, — категорически ответил Гарри. — Не существует способа дать услышать симфонию и показать закат солнца зародышу, который настаивает, что останется в матке. Облако симбиота над Титаном принадлежит каждому человеку по праву рождения, но сначала они должны заслужить его тем, что согласятся родиться.
— А чтобы сделать это, — согласился Рауль, — они должны будут оторваться от Земли навсегда.
— В этой концепции есть привлекательная симметрия, — задумчиво сказал Чен.
— Черт возьми, да, — сказал Рауль. — Нам следовало ожидать чего-то подобного. Вся эта история с адаптацией в невесомости, которая возможна, но необратима… смотрите, в момент вашего рождения за один миг произошло потрясающее чудо. Минуту назад вы были, по сути, рыбой, с рыбьей двухкла— панной системой кровообращения, паразитировали на матке. Затем мгновенно щелкнул переключатель. Хоп-ля, и вы превратились в млекопитающее, в самостоятельное существо с четырехклапанным сердцем.
Вы совершили огромный и необратимый физиологический скачок на новую ступень эволюции. Он сопровождался болью, травмой и потоком данных, поступающих от органов чувств, о которых вы и не подозревали. Почти сразу же целая куча бесконечно более развитых существ, находящихся в том же самом затруднительном положении, начинает пытаться обучить вас общению. «Привлекательная»? Да эта чертова симметрия просто сногс— шибательна! Ну теперь-то вы начинаете понимать, почему мы кричали? Мы находимся в самом разгаре этого процесса — а все младенцы кричат.
— Я не понимаю, — пожаловалась Дмирова. — Вы будете способны жить нагими в космосе, но как вы сможете перемещаться куда бы то ни было?
— Давление света? — предположил Чен.
— Симбиот может разворачиваться в световой парус, — согласился я, — но есть и другие силы, которыми мы сможем воспользоваться, чтобы по— пасть, куда захотим.
— Векторы гравитации?
— Нет. Ничего из того, что люди могли бы обнаружить или измерить.
— Абсурд, — фыркнула Дмирова.
— Как чужие попали сюда? — мягко спросил я, и она покраснела.
— Из-за чего мне так трудно поверить вашему рассказу, — сказал Чен, — так это из-за фактора невероятности. Очень многое из того, что привело к вашему прибытию сюда, было чистой случайностью.
— Доктор Чен, — прервал я его, — знакомы ли вы с пословицей, которая говорит: «Судьба дает нам пинок, а летим мы сами»?
— Но тысячи вещей могли сложиться вместе совсем по-другому и не дать совершиться ничему из этого.
— Сорок пять вещей сложилось, чтобы это все произошло. Супервещей.
Или вы думаете, что чужие случайно появились в этой системе в тот самый момент, когда Шера Драммон начала работать на Скайфэке? Что они случайно переместились к Сатурну, когда она прибыла танцевать на Скайфэк? Что они случайно оказались рядом со Скайфэком в тот момент, когда Шера должна была вернуться на Землю навсегда, в момент крушения планов? И прежде всего что все это путешествие к Сатурну случайно оказалось возможным? Что касается меня, мне непонятно, что они делали там, в направлении Нептуна, в первый раз, когда они появились. — Я обдумал эту мысль. — Придется отправиться посмотреть.