Валгалла

Железноголовые. Правитель горько усмехнулся, представив, как обрадовались бы Беддл и его свора, если бы узнали подробности семейной жизни Альвара Крэша и Фреды Ливинг. Помимо романтики, царившей в их взаимоотношениях, было кое-что и похуже. Во имя сохранения семейной гармонии Крэш большую часть времени делал вид, будто не знает о том, что происходит под крышей его дома в его отсутствие. В частности, он прикидывался, будто не подозревает о конспиративных встречах своей жены с роботами-изгнанниками, регулярно происходящими в его собственном доме.

Плохо даже то, что он сам знает об этом, если же об этом пронюхает Беддл… Нет, об этом лучше не думать!

Звук двигателя аэрокара изменился. Летательный аппарат накренился и пошел на посадку. Альвар Крэш очнулся от раздумий. Моргнув, он посмотрел вперед — сквозь лобовое стекло машины. Вот он, дом.

Фреда Ливинг поднялась со стула и встала напротив двух роботов, от которых ее отделял письменный стол.

— Вам пора уходить, — сказала она. — В любой момент может вернуться мой муж.

Меньший по размеру робот — иссиня-черного цвета — тоже встал и задумчиво посмотрел на хозяйку дома:

— Ваш муж наверняка знает о том, что мы здесь встречаемся.

— Конечно, знает, — ответила женщина. — Но для всех заинтересованных сторон будет лучше, если он останется в стороне.

— Мне это непонятно, — сказал черный робот. Его звали Просперо, и он был самопровозглашенным лидером роботов с Новыми Законами. В нем было примерно сто восемьдесят сантиметров роста. Его крепко скроенная вороненая фигура всеми своими линиями повторяла общий для Новых роботов дизайн, глаза горели оранжевым светом, придавая ему несколько демонический вид. — Если он и так знает о наших встречах, с какой стати нам от него скрываться?

— А мне непонятно другое: зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые знаешь заранее? — вопросом на вопрос ответила Фреда.

Просперо опустил глаза на своего спутника и тут же резко повернулся к женщине.

— А вы полагаете, что я знаю ответ? — с подозрением в голосе спросил он.

Больший по размеру робот по имени Калибан поднялся на ноги и посмотрел на товарища.

— Бывают моменты, друг мой Просперо, когда мне кажется, что ты нарочно изображаешь из себя незнайку, — заговорил он. — Правитель не хочет вступать с нами в контакт. Он терпит эти встречи, но не одобряет их. И чем менее навязчивы мы будем, тем дольше сможем встречаться.

Калибан был более двух метров ростом, красного цвета, а глаза его горели синим. Он выглядел внушительно, даже пугающе, но слава, которой он пользовался, была и того хуже. Это был тот самый Калибан — робот без законов, обвиненный в попытке убийства собственной создательницы — Фреды Ливинг. Обвиненный, но затем оправданный.

Прежде чем ответить, Просперо окинул своего компаньона долгим оценивающим взглядом.

— Да, я уже слышал такое объяснение, — проговорил он. — Но я далеко не уверен в его правдивости.

— А какой мне смысл говорить тебе неправду? — осведомился Калибан. Для «трехзаконного» робота сама мысль о том, чтобы солгать, показалась бы невероятной, но Калибан не подчинялся никаким законам роботехники и теоретически был способен лгать так же, как любой из людей.

— Может, у тебя действительно нет причин говорить неправду, но это не значит, что тебя самого не могли обмануть те, у кого есть для этого основания, — задумчиво сказал Просперо, поглядев на Фреду.

— Ты сегодня не очень-то учтив, — сказала она. — И, откровенно говоря, я не понимаю, чем тебя не устраивают наши ответы, — кстати, совершенно искренние. Кроме того, какие у меня могут быть основания обманывать тебя и Калибана?

— А я могу добавить, что не вижу причины для того, чтобы оскорблять человека, который делает для нас столько хорошего, — проговорил Калибан.

Просперо, казалось, находился в нерешительности, переводя взгляд с одного собеседника на другого.

— Приношу извинения, — наконец сказал он. — Время от времени мои познания в человеческой психологии подводят меня, как я ни стараюсь их совершенствовать. Я просто хотел посмотреть, как вы отреагируете на подобное обвинение, доктор Ливинг.

— Для того чтобы адекватно отреагировать на то или иное обвинение, я должна верить в то, что оно сделано искренне, — сказала Фреда.

— Да, — согласился Просперо, — конечно.

Однако если Фреда Ливинг и была сейчас в чем-то уверена, так это в том, что Просперо сказал далеко не все, что было у него на уме. Но какие причины могли заставить робота играть в такую странную игру? Она вообще крайне редко испытывала ощущение, что понимает его до конца, и всегда отдавала себе отчет в том, что Просперо является одним из наименее стабильных ее созданий. Однако он являлся безусловным лидером Новых роботов, и ей волей-неволей приходилось иметь с ним дело.

— Как бы то ни было, — начал Калибан, — нам обоим пора удалиться. Доктор Ливинг, я не сомневаюсь в том, что скоро мы снова встретимся.

— Я тоже в этом уверена, — кивнула Фреда.

Черный робот поочередно посмотрел сначала на Фреду, а затем на Калибана.

— Хорошо, — сказал он, — мы уйдем. Но, похоже, я стану не первым и не последним роботом, который чувствует, что, чем больше он узнает людей, тем хуже начинает их понимать.

Фреда Ливинг устало вздохнула. Иногда разглагольствования «трехзаконных» роботов о человеческой психологии были способны довести любого до белого каления, а Просперо и другие «новозаконники» были в этом отношении и вовсе невыносимы. Роботы с Тремя Законами хотя бы не были столь категоричны в своих суждениях. У Просперо же имелось свое мнение обо всем на свете.

Фреда без труда могла бы представить его в качестве жреца какой-нибудь из давно забытых человеческих религий, в любой момент готового кинуться в схоластический спор по любому, даже самому никчемному вопросу. Впрочем, Калибан иногда бывал не лучше. Фреда разработала и создала этих роботов собственными руками. Конечно, она могла бы запрограммировать мозг каждого из них таким образом, что они не стали бы терять время на пустопорожние дискуссии, но сейчас жалеть об этом было поздно.