Серебро и свинец

– Что же мне с тобой делать, ши? – поинтересовался Торион, когда молчание стало нестерпимым.

– Убей уж сразу, – прохрипел капрал.

На самом деле ему очень хотелось жить. Но в то, что его отпустят, он не верил, а при мысли о пытках к горлу подступал кислый скользкий комок.

– Нет, – решительно покачал головой лорд Дейга. – Я поступлю иначе. Ваши воеводы, я вижу, мало осведомлены о силе наших чародеев и слишком полагаются на своих. Ты отправишься к ним, неся мое слово. А чтобы ты не вздумал, освободившись, отречься от данных под принуждением клятв, я покажу тебе, на что способен мой дар. Правда, это будет последнее, что ты увидишь в жизни. Но за деревню Золотой лес твоя кровь будет тысячекрат малой платой.

– Господин… – с тревогой промолвил лекарь.

– Я знаю твою доброту, Льяндорз, – прервал его Торион. – Но так надо. Линдан, дай мне свою силу. А ты, ши, передай своим воякам, – безжалостно приказал лорд Дейга, – чтобы они убирались вместе со своей армией туда, откуда пришли. На моей земле убийцам нет места.

Стремительным движением он выхватил из-за пояса дагу и вонзил в грудь капралу.

До этого Пауэллу лишь казалось, что он испытывает боль. Сердце его словно пробило высоковольтным разрядом, мучения растекались по телу жгучими струйками… а потом все кончилось. Рукоять кинжала торчала у Пауэлла в груди, капрал смотрел на нее расширенными глазами и пришел в себя, только когда сообразил, что не дышит.

Уже две минуты.

Потом три.

И вот тогда Джонатан Пауэлл закричал от страха.

– Я могу поговорить с ним? – поинтересовался Обри Норденскольд.

– Именно этого он и требует, майор. – Врач даже не улыбнулся. – Вначале он не желал видеть никого, кроме адмирала, но потом согласился на его адъютанта.

– В каком он состоянии? – чуть суше, чем следовало, спросил Обри.

Врач покосился на него как-то странно.

– Мертв, – ответил он. Обри помедлил немного.

– Это шутка? – полюбопытствовал он, всем видом давая понять, что если так, то его собеседнику лучше сразу подать рапорт об увольнении.

Врач покачал головой.

– Нет.

– Тогда как понимать ваши слова?

– Хотел бы я знать и сам. – Врач потер виски, словно его мучила головная боль. – По всем показателям он покойник. Причем несвежий. Сердце его практически не бьется. ЭКГ выдает подпись нашего бухгалтера. Дыхание нерегулярно – собственно, он дышит, только чтобы набрать воздуху для разговора. На теле видны слабые тени трупных пятен, и началось разложение. Из груди торчит кинжал, черт его дери! Пробивший, кстати, левый желудочек, что по всем канонам приводит к смерти в течение минуты. При этом сознание полностью сохранено. Иногда мне, правда, кажется, что пациент бредит, но, если бы мне кто-то описал ту картину, что я вижу перед собой, я бы накачал его промазином, так что мое мнение ничего не доказывает…

Некоторое время майор Норденскольд молча глядел на врача. Он не верил в неупокоенных мертвецов. Но сейчас не поверить в эту муру а-ля Стивен Кинг – значило признать, что строжайший тройной контроль безопасности позволил протащить через портал костоправа-придурка, нарисовавшего свой диплом гуашью на оберточной бумаге и не способного отличить матку от папки.

– Пойдемте со мной, – приказал он. – Вы говорили, что он очень измучен?

– Когда он вышел к воротам, его ноги были стерты до мяса, – сознался врач.

– Тогда не буду долго его пытать, – заметил майор. – Но генерал требует узнать, как погибло отделение… Пауэлла.

Он хотел сказать «отделение Клелайна», но осекся. Ясно было, что сержант уже никогда и никем не будет командовать.

– Заходите. – Врач распахнул дверь госпитального барака. Госпиталь был почти пуст – до сих пор единственными его пациентами были жертвы неумелого обращения со строительным инвентарем. У выгороженного пластиковыми полотнищами закутка стояли, цепляясь за свои винтовки, двое нервных морпехов.

– Он агрессивен? – несколько недоуменным полушепотом спросил Норденскольд. Врач покачал головой.

– Нам пришлось привязать его к койке, – пояснил он, – но только потому, что он все время порывался встать и идти.

– Куда?

– Искать адмирала. – Врач снова потер виски. – У меня сложилось ощущение, что ему промыли мозги… но едва ли это возможно. Такие вещи делаются, знаете? – гипноз, наркотики, болевое воздействие. Туземцы могли бы дойти до этого своим умом, у примитивных народов наблюдаются порой впечатляющие достижения… но нет.

– Почему? – Майор Норденскольд постарался, чтобы голос ею не выдал внутренней дрожью. Больше всего он боялся показаться трусом.

– На промывку мозгов уходят в лучшем случае дни, – объяснил врач. – Реально – недели. А капрал Пауэлл отсутствовал три дня. Притом что большую часть времени у него должна была отнять дорога. Не забудьте, он шел пешком.

Обри Норденскольд молча кивнул. От места аварии «Си Найта» до базы по прямой было миль двадцать. Но это по прямой, а бредущему через лес капралу пришлось, видимо, форсировать реку и обходить не один овраг и бурелом, когда местные «секвойи» – имя уже прижилось – падали, перебраться через ствол было невозможно без альпинистского снаряжения. Просто чудо, что Пауэлл вообще добрался.

– А это точно он? – спросил Обри вслух, пораженный внезапной мыслью.

– Капрал Пауэлл? – догадался врач. – Он. Все сходится… пломбы, шрамы… группа крови не определяется, но это меня уже не удивляет… только…

– Что?

– Перелом, – коротко ответил врач. – Снимок в икс-лучах показал костную мозоль от перелома голени. Раньше ее не было.

Норденскольд покачал головой. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше.

Он с самого начала опасался чего-то в этом роде. Не от осторожности – просто родители, пытаясь отбить у сына блажь служить отечеству, дали ему очень хорошее образование. Побочным продуктом последнего была привычка осмысливать происходящее, вместо того чтобы тупо исполнять приказы в порядке поступления.

Звоночек в голове Обри первый раз тренькнул, когда майор выслушивал восторженный отчет биологов из разведгруппы, на словах «свидетельства регулярного контакта с земной биосферой». Если порталы могут раскрываться самопроизвольно – пускай хотя бы раз в десять тысяч лет, какая разница! – то местные жители, скорей всего, тоже пришли с Земли, хотя и очень, очень давно.

А если так – почему они застряли в Средневековье, а Земля построила современную цивилизацию? Обри Норденскольд не очень верил в байки про отсталых туземцев. Поэтому несоответствие между предсказаниями логики и показаниями разведки заставляло его, пусть неосознанно, ожидать от мира, в который США так необдуманно вторглись, очень больших неприятностей.

Перед походом в госпиталь майор выкроил минуту проглядеть личное дело Пауэлла – просто ради проформы. И все же в первый миг он не узнал лежащего на койке человека.

Свой отпечаток на лице оставляют и усталость, и страдания, и еще многое другое. Но сходство Пауэлла нынешнего с откормленным, пышущим здоровьем парнем на фотографии в папке мог бы уловить только опытный физиономист. И зеленушную бледность, и трехдневную щетину, и мешки под глазами мог бы снять тот ловкий ретушер, что подсказывает нам – а, вон пошел старый знакомый… надо ж, как изменился-то! Но только не жуткую, неровную бугристостъ, словно самый костяк лица ломали, и склеивали, и ломали снова, неумело и жестоко.

– Ну что вы на меня так смотрите, майор? – хрипло осведомился лежащий. – По карточке в досье не признали?

Норденскольд проклял свое скандинавское происхождение. Будь он, скажем, негром, румянец был бы не так заметен. Правда, тогда Обри не был бы майором.

Пауэлл закашлялся, потянулся к стакану с водой. Импровизированные путы из бинтов и жгутов не слишком стесняли его. Рядом, на столике, стоял кардиограф, но отключенный.

– Сушит, – пожаловался он. – Слюны совсем нет, во рту как кошки на… клали, простите, майор.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.