Полигон

- Так, я вижу, пора заканчивать этот небольшой спектакль, - решившись, процедил Кин. - Гражданин командир гарнизона, позвольте мне представиться еще раз.

Он полез в карман за бумажником, извлек из него удостоверение прим-офицера армейской контрразведки и придвинул его через стол к Абурхаду.

- Пожалуйста, ознакомьтесь. Во избежание дальнейшей путаницы, - веско добавил он.

Командир гарнизона внимательно осмотрел запаянный в пластик прямоугольник и, высоко вскинув тонкие брови, уставился на Кина. В его сумрачных глазах неожиданно блеснуло веселое дружелюбие. Затем он чуть ли не с озорством покосился на своих озадаченных контрразведчиков.

- Ах вот как... - произнес Абурхад врастяжку. - Признаться, не ожидал... Никак не ожидал.

В его тоне послышалось нескрываемое облегчение, он сразу понял, что визит Кина вовсе не связан со штабными интригами и никаких головомоек с нахлобучками лично для него не воспоследует. Еще раз полюбовавшись внушительным документом, он протянул его владельцу, но Кин легким движением руки перепасовал удостоверение в сторону Наримана.

- Пусть мои коллеги тоже ознакомятся, - разрешил Кин.

Обрюзгшее лицо Наримана непроизвольно вытянулось, едва тот взял в руки прим-офицерское удостоверение с Недреманным Оком в уголке, да так и застыло в гримасе тупой пришибленности. Посунувшись к плечу своего шефа, Тарпиц бросил беглый взгляд на документ, вздрогнул и заерзал на стуле, бесцельно теребя замочек лежавшего рядом планшета.

Пристально следя за общим тихим переполохом, который произвело его подлинное удостоверение, Кин понял, что поспешно сделанные им выводы о предательском раскрытии инкогнито оказались ложными. Ни Абурхад, ни Нариман, ни Тарпиц не имели доступа к его личному делу и не знали, кем является штабной эмиссар на самом деле. Все трое скопом не смогли бы так искусно притворяться, они совершенно разноречиво отреагировали на преподнесенный сюрприз, однако в их мимике Кин не почуял ни тени фальши.

- Позвольте и мне взглянуть, - попросила недоумевающая Буанье.

- Разумеется, сударыня. - Кин мягким движением взял из рук Наримана свое удостоверение и подал ей.

Сжав ярко накрашенные губы в ниточку, врач уставилась на документ.

- Позавчера вы мне предъявили совсем другое удостоверение, - поразмыслив, заявила она.

- Вы совершенно правы, только психиатрия тут ни при чем.

- Простите, как вы сказали?

- Я имею в виду, что контрразведчик может иметь два удостоверения, но это отнюдь не признак раздвоения личности, - наставительно произнес Кин.

Предпринятый им на грани отчаяния ход сработал, ситуация изменилась диаметрально. Странно все-таки устроены люди: только что они снисходительно взирали на затесавшегося среди них душевнобольного и вдруг оказались преисполнены боязливого уважения. Как будто он выложил на стол авторитетное медицинское свидетельство, а не удостоверение с эмблемой контрразведки. Как будто прим-офицер АрКона уж никак не может страдать умопомешательством, в отличие от секунд-офицера из Генштаба.

Буанье вернула ему документ, и он перекочевал на прежнее место, в бумажник.

- А теперь, доктор, я попрошу вас удалиться, поскольку дальнейший разговор будет носить строго секретный характер, - бесстрастно потребовал Кин.

Буанье вопросительно взглянула на Абурхада, тот ответил сдержанным кивком, и дама с явной неохотой подчинилась. Встав из-за стола, она пошла к вешалке за бронекостюмом и принялась его надевать.

- Кстати, сударыня, - окликнул ее Кин. - То, что вы видели мое настоящее удостоверение, не подлежит разглашению. Надеюсь, вы это хорошо понимаете.

- Да, конечно, - вздернув голову, промолвила Буанье и вышла из кабинета, передвигаясь, как деревянная кукла на шарнирах, что в ее понимании, наверное, означало горделивую походку.

Не обращая внимания на сникшего Наримана и Тарпица, пребывающего в унылом замешательстве, Кин заговорил, адресуясь к командиру гарнизона:

- Вероятно, вы уже поняли, что я прибыл на Тангру исключительно в связи с делом имперского агента по кличке Туман.

- Будем надеяться, теперь оно сдвинется с мертвой точки, - ответил приободрившийся Абурхад.

- Не сомневаюсь. - После секундного колебания Кин решил прибегнуть ко лжи, выдвинув уже отброшенную им версию: - Видите ли, есть некоторые основания полагать, что смерть Гронски так или иначе связана с деятельностью Тумана. Вероятнее всего, убитый унтер сначала был завербован имперским агентом, а потом попытался его шантажировать. И в этом свете расследование дела Гронски приобретает очень большое, я бы сказал, решающее значение. Найдя убийцу, мы тем самым разоблачим опаснейшего врага в наших рядах. Будем надеяться, решающий момент близок.

Он бойко выпалил эту довольно-таки убогую тираду, хотя у него чуть не свело скулы от корявой канцелярской риторики. Командир гарнизона уже успел просчитать, что сам он пребывает в относительной безопасности, поскольку все шишки достанутся ведомству Наримана. Таким образом, в настроениях местной верхушки наметился маленький раскол, следовало углубить его.

- Что ж, все наши возможности в вашем распоряжении, - заверил Абурхад, отлично уловив подтекст сказанного Кином.

- К сожалению, пока результаты проведенного дознания нельзя назвать безупречными, - сказал Кин, одарив Тарпица уничтожающим взглядом, от которого тот виновато поежился. Впрочем, сейчас добивать кудрявого мерзавца не стоило, еще успеется.

- Но давайте не будем возвращаться к маленькому недоразумению с отпечатками пальцев, - великодушно продолжил он. - Самоубийство Гронски было инсценировано, и у меня имеется еще одно доказательство этого.

Кин выложил на стол кристалетку.

- Вчера я проделал компьютерную экспертизу, и ее результат подтвердил мои подозрения. Прежде чем застрелиться, самоубийцы обычно принимают сидячую позу. Между тем Гронски стоял во весь рост посреди комнаты, осевая импульса прошла под углом минус двадцать к линии горизонта, точка вхождения чуть выше правого уха. Чтобы так приставить икстер к голове, он должен был очень сильно отвести назад локоть, до ломоты в плечевом суставе. Короче говоря, застрелиться таким образом очень трудно, я бы сказал, физически невозможно.