Я люблю

Сейчас он снова стал тем самым человеком, с которым Анжелика когда-то познакомилась на турбазе «Моховое». Обычным человеком со своими воспоминаниями, горестями и радостями. Но это продолжалось недолго. Лаевский вытащил мобильник, и лицо его стало серьезным.

Обменявшись несколькими фразами с собеседником, он молчал некоторое время, а потом попросил разрешения перезвонить из номера. Видимо, разговор был важный. Закончив связь, сосредоточенно поставил блок на клавиши. Как и многие люди его поколения, Лаевский преувеличенно внимательно относился ко всем электронным штучкам-дрючкам, коими напичкан быт начала двадцать первого века. С мобильным телефоном он обращался куда осторожнее, чем с ружьем. Лика осталась сидеть в кафе, но оставаться в одиночестве ей было суждено недолго.

– Добрый день!

Анжелика сняла очки. Это был тот самый репортер, который помог ей с вещами в гостинице. Усевшись без приглашения, он перекинул ногу за ногу, фотокамера по-прежнему болталась на его плече. Лика заметила, что он постоянно следит по сторонам – прямо как настоящий шпион. Ищет, вероятно, новые жертвы.

Лаевского не было видно, а Лике сейчас очень хотелось сделать что-нибудь ему в пику.

– Привет! – сказала она и улыбнулась. – Извини за то, что в прошлый раз… Я про эти деньги!

– Ничего страшного! – заверил журналист. – Я не обиделся.

– Ты папарацци?!

– Ага! – подтвердил он и схватил ее бокал. – Ты, я вижу, не пьешь? Позволишь?! У меня уже три часа не было капли во рту!

Анжелика пожала недоуменно плечами и, подозвав рукой официанта, заказала еще колы и пирожных.

– Мерси! – фотограф и не думал возражать. – Тебе воздастся сторицей! А где твой кавалер?

– Ты его высматриваешь? Не бойся – он далеко!

– Кто он тебе?

– Как ты и сказал – кавалер!

– Брось! Вы в разных номерах, а значит – между вами ничего нет!

– О, как мы наблюдательны, – съехидничала Лика.

– Профессия такая! – заметил он. – Кстати, я сейчас работаю над одним очень важным персональным проектом! Принесет уйму бабок, если подойти с умом!

Она хмыкнула. Мальчик явно пытался набить себе цену, заинтриговать. Не на ту напал!

– О кино пишете? – поинтересовалась, только ради приличия.

– И о кино! – кивнул он. – Хотя, как известно то, что происходит в жизни, куда интереснее и фантастичнее любого вымысла.

– Это точно! – согласилась Маркиза, подумав, что это высказывание подходит к ней как нельзя лучше.

– Вот и я тут кое-что нашел!… – он подмигнул заговорщицки.

Ну нет! Мы на такие штуки не покупаемся, миленький! Внезапно ей стало скучно. Хотелось, чтобы вернулся Лаевский и избавил ее от этого молокососа как можно скорее. Теперь она к тому же заметила на его руке неумелую татуировку – орел, нож, какая-то девица… Фи, какая дешевка!

– Я сначала решил, что ты тоже – типа из кино, но потом понял, что нет!

Уминая один за другим эклеры, он не переставал молоть языком. Вскоре Лика уже знала почти всю его биографию, которая, по мнению Александра (он не замедлил представиться), была удивительно богатой событиями. Кем ему только не довелось побывать! Работал и в туристической фирме, и в агентстве по торговле недвижимостью, перегонял машины из Прибалтики в Москву, занимался какими-то аферами… Теперь вот подвизался на почве журналистики. Сменить в очередной раз профессию Сашу вынудили обстоятельства. Оставаться в Питере, где он провел большую часть своей жизни, было нельзя – он перешел дорогу одному «очень серьезному человеку». Если он хотел произвести на новую знакомую впечатление, то просчитался. Его история выглядела откровенно фальшивой. На самом деле, как явствовало из предыдущих откровений, в журналистику его привели неугомонный характер и полная безалаберность.

– Ага, вот и он! – сказал Саша.

Маркиза обернулась, ожидая увидеть кого-нибудь из звезд, однако вместо этого увидела Лаевского, который на ходу разговаривал с кем-то по своему мобильному.

Повернулась к журналисту и обнаружила, что тот уже исчез. Бесшумно и не прощаясь. Она вздохнула с облегчением. Этот говорун уже начинал ее утомлять. Жаль, так хотелось почувствовать себя хотя бы ненадолго прежней Анжеликой, той, что могла легко находить язык со всеми. Но, как показала практика, жизненный опыт отделяет ее от своего поколения прямо-таки каменной стеной. И это не особенно радовало.

Она встала и прошла по набережной навстречу Лаевскому. Посмотрела на море. Прыгнуть вот в воду и плыть до самой Турции, честное слово…

Лаевский подошел, сжимая телефон.

– Вы не скучали?! – спросил он.

– Нет! – сказала она.

Александр отправился дальше по набережной, насвистывая что-то себе под нос. Вид у него был самый что ни на есть беспечный, но глаза продолжали сканировать толпу, в которой он двигался. Волка ноги кормят. Ну и журналистов тоже.

Здесь, в Сочи, Шульгин намеревался сделать репортаж о восходящей звезде российской эстрады – девочке со странным именем Ласточка. Малышка уже почти месяц сидела на вершине всех хит-парадов музыкальных теле– и радиоканалов. Любой материал, посвященный ей, приковывал внимание поклонников. Однако Александр Шульгин не занимался любыми материалами – его специальностью были материалы скандальные.

Подобраться к звезде оказалось не так просто, но, как обычно, сложности лишь раззадорили его. Этим утром он узнал, что вечером певица перебирается на лайнер, зафрахтованный для избранной публики на три дня. Три дня на лайнере дым коромыслом будет стоять. А значит – скандального материала будет предостаточно.

Пробраться туда, однако, оказалось не так просто. Выручила фестивальная неразбериха. Ему удалось проникнуть на лайнер под видом работника доставки. Корабль стоял на рейде, и периодически высокие гости в самом деле заказывали что-то из местных магазинов и ресторанов. Так что лишних вопросов не возникало. На палубе лайнера он сперва старался держаться в тени, пробираясь по стеночке. Однако потом решил, что это неверная тактика – так он скорее привлечет к себе внимание. На борту было достаточно телохранителей, некоторые из которых были даже трезвыми.

– Вы наш пассажир? – раздалось у него за спиной, когда он спустился к каютам.

Александр повернулся, перед ним стоял стюард. Вид у стюарда был измученный – с такой публикой это было неудивительно, однако бдительность он еще не до конца утратил. У журналиста сжалось сердце, но он тут же нашелся.

– Само собой! Стопудово, халдей! – он хлюпнул носом и, изображая сильное подпитие, облокотился на стюарда. – Рок-группа «Дедушкины подштанники»! Устраивает?!

Устроило. Вопросов больше не последовало – журналист вполне походил на поддатого лабуха, которого изображал, и стюард поспешил отделаться от него, пока он не наблевал ему на форму. И даже не обратил внимания на то, что от лабуха совсем не пахнет алкоголем. Из этой неожиданной встречи Александр извлек кое-что для себя полезное. А именно – ключ, который перекочевал из кармана стюарда в его руку во время их краткого, но эмоционального диалога. Универсальный ключ, который подходил к любому замку на корабле.

Он без особого труда отыскал каюту Ласточки. Та сейчас оттягивалась на палубе вместе с коллегами по эстрадному цеху, продюсерами и прочей «элитой», так что время у Шульгина было. Каюта поп-звезды оказалась завалена какими-то чемоданами и разноцветным тряпьем. Создавалось впечатление, что хозяйка этого добра собиралась в кругосветное путешествие. Александр сделал несколько снимков – пригодится наверняка. Потом осмотрел содержимое тумбочки, стола и небольшого шкафчика. Ничего примечательного, какието шоколадки, пачка презервативов. Вся каюта была пропитана запахом какого-то гнусного парфюма – хуже, чем в газовой камере.

Его совершенно не смущало то, чем ему сейчас приходилось заниматься. В конце концов, разве народ не имеет права знать все о своих кумирах?! Только пошуровать как следует он не успел. В дверном замке заскрипел ключ. Александр, мгновенно сориентировавшись, нырнул под койку и замер, прислушиваясь. Разоблачение, как он сразу понял, ему не грозит – двое, вошедшие в каюту, были заняты исключительно друг другом. Александр сразу узнал писклявый голосок Ласточки. Кавалер певицы пока оставался неопознанным – в поле зрения мелькали только дорогие ботинки.