Тарзан – повелитель джунглей

Слабый свет луны проник меж деревьев, осветив пространство, где лежал Блейк, в радиусе десяти метров. На освещенный участок вышел большой леопард с горящими глазами, и Блейка прошиб озноб. Как зачарованный глядел американец на грозно рычащего зверя. Хищник прижался к земле и стал подбираться к человеку со спины, словно желая продлить жестокую пытку. Длинный гибкий хвост нещадно хлестал по воздуху.

Он увидел большие обнаженные клыки и распластавшегося на земле зверя с напряженными мускулами. Зверь готовился к прыжку.

Беззащитный, охваченный ужасом Блейк не мог отвести взгляда от омерзительной оскаленной морды.

Он увидел прыжок, проделанный с легкостью и грацией домашней кошки, но дальше началось непонятное. Сначала он заметил какой-то предмет в воздухе, затем леопард на мгновение замер в высшей точке своего полета и вместо того, чтобы спускаться вниз, взмыл высоко вверх, схваченный за горло крепкой петлей.

В ветвях дерева Блейк различил неясную фигуру. Шита-леопард болтался на веревке, сдавленно шипя от бешенства и рассекая воздух страшными когтями. Сильная рука подтянула зверя к ветке, и лезвие кинжала пронзило его сердце.

Когда тело Шиты обмякло и перестало биться в судорогах, сильная рука отпустила веревку, и мертвое тело хищника упало рядом с Блейком. Потом фигура белого человека, почти обнаженного, но дружески улыбающегося, легко спрыгнула на землю.

У Блейка вырвалось восклицание радостного удивления.

– Тарзан из племени обезьян?!

– Блейк?! – спросил человек-обезьяна. Затем он добавил:

– Наконец-то! Я едва поспел!

Тарзан разрезал путы, связывавшие американца.

– Ты искал меня? – спросил Блейк.

– С тех пор, как я узнал, что ты отбился от своего сафари.

– Черт побери, ты действительно молодец!

– Кто бросил тебя здесь связанным и в таком положении?

– Шайка арабов.

Нечто похожее на рычание сорвалось с губ человека-обезьяны.

– Неужели этот старый негодяй Ибн Яд здесь? – недоверчиво спросил он.

– Они похитили девушку, которая была со мной, – сказал Блейк. – Я хочу попросить тебя помочь освободить ее.

– В какую сторону они ушли?

– Туда.

– Когда?

– Примерно час назад.

– Тебе лучше снять доспехи, – посоветовал Тарзан. – Нести это на себе – сплошное мучение. Я уже попробовал.

С помощью человека-обезьяны Блейк освободился от кольчуги, потом они вместе двинулись по тропе, протоптанной арабами. Они добрались до того места, где Ибн Яд повернул на север. Они не знали, по какой из двух троп им идти, потому что следы Гвинальды исчезли окончательно.

Они спрашивали себя, что случилось?

Они не могли знать, что в этом месте Ибн Яд имел намерение свернуть с дороги, ведущей в Ниммр. Он шел к Ниммру до тех пор, пока не приблизился к нему, но потом решительно отказался последовать за похитителями, когда узнал, что они отдаляются от города.

Свежий ветерок, который дул с востока, не позволил чуткому обонянию Тарзана определить, в каком направлении и какой группой была уведена Гвинальда.

– Мне кажется более правильным предположить, что твоя принцесса с теми, кто отправился на север, потому что я знаю, что там должен находиться лагерь Ибн Яда. Он вошел в долину не с юга, я уверен, потому что сам вошел оттуда, а сэр Бертрам уверял меня, что есть только два прохода – тот, которым прошел я, и второй над городом Сеполькро. Ибн Яд, без сомнения, хочет увести девушку из долины как можно скорее. То ли он намеревался требовать за нее выкуп, то ли собирается отвезти на север и продать. Группа, направившаяся на юг, к Ниммру, может быть послана за выкупом со своими людьми. Но маловероятно, что она с ними. Во всяком случае, это только предположение. Я полагаю, что нам надо разделиться. Ты пойдешь по тропе на север, которая может привести тебя к принцессе, а я пойду на юг вдогонку за группой. Я передвигаюсь быстрее тебя и вернусь за вами, не теряя времени. Жди меня. Если ты увидишь девушку, не пытайся отбить ее, ты безоружен, и бедуины запросто перережут тебе горло. Им это все равно, что выпить чашку кофе. А теперь до свидания и желаю удачи!

Тарзан из племени обезьян быстро исчез, двигаясь по следам группы, которая направилась к Ниммру, а Блейк двинулся на север, чтобы проделать печальное путешествие по Лесу Леопардов.

XX. КАПЛЯ КРОВИ ЗА КАЖДУЮ ДРАГОЦЕННОСТЬ

Всю ночь Ибн Яд и его люди шли на север.

Гвинальда изо всех сил старалась протянуть время, отказываясь идти, но все же они быстро продвигались вперед, подстегиваемые желанием как можно скорее уйти с добычей из долины прежде, чем их обнаружат и убьют воины, вернувшиеся в замок и в город, который они ограбили, практически не встретив сопротивления.

Жадность и страх придавали им силы, и зарю они встретили у подножия изрезанных гор, которые Ибн Яд решил преодолеть. Это было лучше, чем идти на штурм сторожевого замка, охранявшего дорогу, по которой можно было легко выйти из долины.

Люди были изнурены, когда добрались, наконец, до прохода в горах, защищенного караульной заставой. Стражники спохватились слишком поздно: лишь тогда, когда последний человек из отряда Ибн Яда скрылся в проходе. За горами находился лагерь бедуинов.

Стражники бросились в погоню, и так близко подошли к ним сзади, что рыцарь, командовавший охранниками, заметил Гвинальду и узнал ее, но ружейный огонь заставил воинов Богуна отступить. Храбрый рыцарь опустил свою пику и в одиночку вновь бросился в атаку. Пуля попала в лошадь, и та упала, придавив своим телом смельчака.

Примерно в полдень Ибн Яд со своими измученными людьми вошел в лагерь. Хотя они валились с ног от усталости, он дал на отдых всего лишь час, так как шейх Эль-Гуада постоянно боялся потерять сокровища и женщину до того, как они достигнут пределов своей засушливой родины.

Тяжелый груз сокровищ был разделен на несколько частей и доверен самым надежным людям, охрана пленницы была поручена Фахду, чей злобный взгляд вызывал в принцессе ужас и отвращение.

Стимбол, который втайне смеялся над безумными рассказами о сокровищах и прекрасной женщине, которую арабы мечтали найти в каком-то затерянном мифическом городе, потерял дар речи, когда увидел добычу арабов, и сначала решил, что это галлюцинации, вспыхнувшие в его воспаленном мозгу.

Обессилевший Стимбол, шатаясь, шел по тропе, держась по возможности ближе к Фахду, ибо знал, что этот бессовестный негодяй – его последняя надежда на спасение. Но сейчас у Фахда на уме было другое. Он влюбился в белую девушку, и эта страсть граничила с безумием. Фахд понимал, что с помощью богатства, обещанного ему Стимболом, можно будет добиться этой прекрасной гурии, в противном случае бедный бедуин продаст ее. Он строил планы, как завладеть Гвинальдой или Стимболом, или обоими вместе, но всякий раз в его сознании возникала мрачная фигура алчного шейха, способного разрушить все его замыслы.

У подножия гор Сеполькро Ибн Яд повернул на восток, чтобы не пересекать вновь страну Батандо. За восточной кромкой гор он еще раз повернул на юг, а затем на запад, оказавшись на северной границе территории, принадлежавшей Тарзану. Хотя араб знал, что человек-обезьяна мертв, он все же опасался мести его людей.

Ибн Яд разбил лагерь поздно вечером.

Ужин готовился в спешке. Свет костра и свет ламп в палатке шейха был тусклым и дрожащим, но все же не таким слабым, чтобы помешать Атейе увидеть, как Фахд бросил что-то в чашку, приготовленную для Ибн Яда.

Когда шейх протянул руку за чашкой, Атейя подскочила к столу и ударом руки сбросила ее на пол.

Прежде чем она смогла объяснить свой поступок или обвинить Фахда в готовившемся злодеянии, преступник понял, что его коварство обнаружено. Он вскочил на ноги, схватил ружье и бросился на женскую половину, где под присмотром Хирфы и Атейи находилась Гвинальда.

Он сжал запястье девушки и потащил ее к своей палатке. Тем временем в мукааде Ибн Яда царил переполох. Шейх потребовал у Атейи объяснений. Никто не обратил внимания на бегство Фахда, и никто не погнался за ним на женскую половину.