Серые Рыцари

20.

АКРОПОЛЬ

Город кишел культистами — последователями Гаргатулота в одной из множества его форм. Когда-то давно они были унижены, растерзаны и отравлены грязью озера Рапакс. Затем воля Тысячеликого Принца их оживила. Сам город, как и культисты, служил Гаргатулоту. Стены были деформированы и превращены в раздутые, уродливые живые тела; некоторые из них приняли вид демонических личин. Улицы представляли собой бесконечные ловушки из качающихся обломков мрамора. Сияние саркофага окружало город ослепительным светом, но внутри стояла глубокая тьма.

Щупальца тянулись из-под упавших обломков зданий. Культисты семидесяти семи масок выскакивали из распахнутых окон, бросались с провисших крыш, брызгали ядовитой слюной, размахивали щупальцами, пытались утащить под землю и задушить.

Танкред возглавлял отряд, и меч Мандулиса не останавливался, рассекая культистов надвое при каждом взмахе. Рядом с командиром отделения пробивались сквозь осыпающиеся стены его могучие братья-терминаторы. Следом шли воины Аларика: они отгоняли культистов, которые пытались зайти сбоку или сзади, разделить отряд и окружить Серых Рыцарей поодиночке. Аларик неустанно рассекал алебардой Немезиды мускулистые тела, покрытые слизью, и сбивал злобно бормочущие головы. Молот Дворна крушил стены, а десантники Генхайна поливали пламенем огнеметов притаившихся за ними культистов.

В какой-то момент этой бесконечной битвы погиб брат Вьен. Тянувшиеся из земли лапы сумели стащить его вниз по склону, а затем, растворив броню на ноге, проникли к телу. Вьен состоял в отделении Аларика с тех пор, как того выбрали правосудором. Аларик знал Вьена как превосходного Серого Рыцаря, чьи личные молитвы отличались краткостью и сосредоточенностью. Это был вдумчивый и прилежный воин, который за трудами по философии и истории Империума проводил не меньше времени, чем на тренировках по стрельбе и рукопашному бою. Возможно, в скором времени он и сам бы стал правосудором, но погиб в зловещей тьме с последней молитвой на устах.

Серые Рыцари продолжали идти вверх по склону, а город становился все теснее. За каждым углом воинов поджидали культисты. Из стен стали проступать ухмыляющиеся лица. Мраморное небо над головами морщилось и колыхалось, словно сама реальность с трудом удерживалась над акрополем. В мозг Аларика пробивались чьи-то голоса, но психическая защита глушила постороннее влияние, пока слова уже невозможно было разобрать.

Встроенные в доспехи обереги, реагируя на пропитавшее гробницу зло, едва не примерзали к коже. Ледяной воздух запирал горло. Даже с усиленным метаболизмом космодесантника каждый вдох давался с трудом. Это место высасывало из него жизнь, здесь находилось настоящее средоточие смерти.

Акрополь уже нависал над Серыми Рыцарями: между ними и вершиной оставалась последняя линия зданий-паразитов. Их крыши обрамлял золотистый свет, но воины все еще оставались в глубокой тени. Между накренившимися домами не было проходов: Серым Рыцарям предстояло самим пробивать путь.

Еще один ряд домов — и они будут у цели. Еще одно укрытие — и достигнут открытой вершины.

Аларик направил отряд к сильно обветшавшей базилике — строению под купольной крышей, которое, казалось, вытекло из ставшего почти отвесным склона. Ступени трещали и осыпались под ногами. Внутри царила кромешная тьма; но перед глазами космодесантников все выглядело темно-серым. Где-то наверху виднелись вырезанные в куполе фигуры: при взгляде на них казалось, что они движутся. На полу и стенах были выложены слова на незнакомом Аларику наречии, и буквы в них беспрестанно извивались. Все здание оказалось пустой оболочкой, лишенной жизни. Только пропитавшая камни ненависть удерживала их от разрушения. Едва Аларик ступил на пол базилики, как мрамор содрогнулся, обереги холодной спиралью обвили все тело, а резные фигуры неодобрительно отвернулись от благочестивого воина.

Отряд вошел в здание следом за Алариком. Терминаторские доспехи Танкреда сильно пострадали в боях, из-под наплечников сочилась кровь, и дыхание с трудом вырывалось из груди, как у загнанного зверя. Он и его воины взяли на себя основную тяжесть атаки: они пробивали стены и первыми врывались в гнезда культистов. Из всего отделения остались в живых только сам Танкред, Локат и Карлин, несущий огнемет. Применение холокоста истощило их силы, и это оружие не удастся призвать на помощь еще раз.

— Мы уже близко, — сказал Танкред. — Я это чувствую. И меч тоже это знает.

Невероятно, но, даже покрытый ядовитой слизью и кровью, клинок Мандулиса сиял по-прежнему ярко. Отполированное до зеркального блеска лезвие даже в полной темноте отражало или само рождало свет.

— Еще один, — произнес Генхайн, поднявшийся со своими братьями на ступени базилики. — Еще один шаг.

В базилике врагам было негде спрятаться. Культисты ненадолго отступили; они перегруппировывались где-то неподалеку. У Серых Рыцарей появилось несколько секунд передышки.

— Если бы я был настоящим братом-капитаном, — заговорил Аларик, едва восстановив дыхание, — я бы знал, какую молитву мы должны прочитать в этом случае. Но я думаю, вы и сами знаете, что нам предстоит сделать. Мы не знаем, каковы у нас шансы выжить, — значит, будем сражаться так, словно они равны нулю. Неизвестно, с чем мы столкнемся, — значит, будем драться так, словно против нас выступят сами боги тьмы. Никто нас не вспомнит, и вряд ли нас когда-нибудь похоронят на Титане, — значит, мы здесь создадим собственный мемориал. Орден может нас потерять, и Империум никогда не узнает даже о нашем существовании, но Враг — Враг о нас узнает.

Враг запомнит нас навсегда. Мы нанесем такой удар, что он не сможет забыть нас до тех пор, пока не догорят звезды, пока Император не победит его в конце всех времен. Даже умирая, Хаос в свою последнюю минуту будет думать о нас. Таким будет наш мемориал — шрамом на сердце Хаоса. Мы не можем проиграть, Серые Рыцари. Мы уже победили.

На мгновение наступила тишина, нарушаемая только дыханием Серых Рыцарей да угрожающим бормотанием самой базилики.

Дворн поднял молот Немезиды и шагнул к дальней стене, где резные безликие фигуры испуганно корчились, стараясь убраться подальше. Танкред, Локат и Карлин пошли следом, готовясь к последней атаке. После короткой безмолвной молитвы Дворн размахнулся молотом.

От мощного удара стена развалилась, и в отверстие хлынул ослепительный свет, обрисовав силуэты Дворна и Танкреда.

— Ты уже стал настоящим капитаном, Аларик! — крикнул Танкред и ринулся в проем.

Аларик и Генхайн последовали его примеру. Их авточувствам пришлось напрячься, чтобы уберечь зрение от внезапной перегрузки.

Сквозь пролом в стене Аларик выбежал на крутой мраморный склон, а затем поднялся к самому акрополю.

Психологическое воздействие свелось к одной резкой ноте — словно где-то запел в унисон огромный невидимый хор. Сверху струился яркий свет. Над прямоугольником белого мрамора, сиявшим ярче звезд, Аларик заметил херувима вроде тех, что были изображены рядом с имперскими святыми.

Здесь не было никаких культистов. Свет бы их мгновенно уничтожил.

Танкред прошел к центру гладкой каменной площадки, Генхайн и Аларик прикрывали его сзади. Саркофаг оказался таким огромным, что рядом с ним даже Танкред выглядел ребенком.

Танкред махнул рукой терминаторам, и Карлин с Локатом подбежали вплотную к саркофагу. Высоко подняв руки над головой, они всунули пальцы в щель между корпусом саркофага и крышкой.

Усиленная мускулатура и сервоузлы терминаторских доспехов придавали им силу, намного превосходящую мощь обыкновенного космодесантника. Два воина медленно налегли, и крышка сдвинулась. Танкред помог братьям приподнять каменную пластину, и все вместе они отбросили ее в сторону. Крышка с грохотом рухнула на камни акрополя и разлетелась на мелкие осколки.

Свет внезапно погас. Пение далекого хора превратилось в вопль. Внутри открытого саркофага что-то зашевелилось. Десантники Танкреда открыли стрельбу из штурмболтеров, к ним сразу же присоединился Генхайн. Но грохот стрельбы потонул в раздавшемся сверху реве. Аларик уже поднял оружие, чтобы прицелиться, но внезапно понял, что это бессмысленно.