Серые Рыцари

Между другими такими же восстановительными цистернами и столами автохирургов тихо передвигались помощники медиков. Они проверяли состояние пациентов из состава армии или другого персонала Ордо Маллеус. По нечеловечески высоким и массивным телам Аларик узнавал в некоторых пациентах своих братьев — Серых Рыцарей. Все помещение походило на сводчатое подземелье: нависающий низкий потолок и стены из холодного и влажного камня. Люмосферы заливали пятнами света пациентов, но оставляли в тени стоящих в стороне регистраторов и тихонько жужжащих сервиторов-санитаров.

Аларик узнал брата Тателона: ему взрывом оторвало руку у самого локтя, а все тело иссекло мелкими осколками шрапнели. Дознаватель Йатонн, сопровождавший во время атаки инквизитора Никсоса, лежал на столе с вывороченными внутренностями, и проворные металлические пальцы автохирурга сновали над ними, стараясь соединить органы в систему. Аларик видел, как Йатонн упал после удара мечом в живот. Насколько он помнил, Никсос не пострадал в бою, но заключительных моментов сражения Аларик не мог видеть.

Один из помощников — мужчин и женщин с бесцветными лицами, которым Ордо Маллеус доверял обязанности прислужников, — заметил, что Аларик очнулся, и подошел к регистратору, чтобы проверить записи его показателей. Аларик поднялся в цистерне и стал отрывать от кожи электроды и выдергивать иглы. В черном панцире, лежащем под кожей груди и живота, зияла большая дыра с неровными краями — след от первого снаряда, пробившего доспехи. Между отвердевшими краями раны Аларик мог рассмотреть костяную пластину, образованную из сросшихся ребер. В мякоти бедра было еще одно отверстие, побольше: от него к брюшной полости тянулся узкий канал внутренней раны.

Правосудор ощущал слабую боль от внутренних ранений, но они почти зажили, благодаря улучшенному строению его организма и апотекариям ордена. Все тело Аларика покрывали мелкие шрамы и ожоги в тех местах, где доспехи раскалились докрасна от попадания лучей лазпушки; были царапины и порезы, нанесенные осколками керамитовой брони. Новые шрамы перекрывали следы прежних ран, полученных в битвах или при хирургических процедурах.

Из противоположного угла комнаты к нему уже спешил апотекарий Глайван. Глайван был очень стар — один из немногих Серых Рыцарей, кто достиг преклонного возраста. Его руки уже давно были заменены на бионические манипуляторы — это давало возможность проводить хирургические операции с большей точностью, чем обычными пальцами. Длинные конические пальцы Глайвана заканчивались скальпелями и пинцетами.

Обычно Серые Рыцари вне своих келий, даже в часовнях, носили боевые доспехи, но Глайван давно забросил свою броню. Под длинным белым одеянием апотекария его тело было охвачено стальными и латунными скобами, а резервные органы были удалены, так что Глайван лишь внешне оставался космодесантником. Его удлиненное лицо густо покрывали морщины, и Аларику с трудом верилось в то, что апотекарий когда-то был молодым. Глайвану — одному из первых Серых Рыцарей, служивших Ордо Маллеус, — давно минуло четыреста лет.

— А, юный правосудор, — заговорил он глуховатым из-за поврежденной гортани голосом. — Ты быстро пошел на поправку. Это говорит о сильной воле. У тебя были большие ожоги от лазпушки, очень глубокие. Твое быстрое восстановление удивило меня, а я редко чему удивляюсь.

— Я не видел, чем все закончилось, — заговорил Аларик. — Мы…

— Семеро погибли, — с печалью в голосе сказал Глайван. — Двенадцать воинов привезли ко мне, и большинство из них скоро будет в порядке. Ах да, Никсос добился успеха. Валинов был схвачен живым, и они держат его на Мимасе.

Аларик выбрался из цистерны, чувствуя тяжесть в отвыкших от движения мускулах. Он увидел Валинова как раз перед тем, как шквал огня лазпушки вырвался из подземного храма, где собрались культисты из его команды. Молодой правосудор успел рассмотреть высокого стройного мужчину с тонким лицом и обритым наголо татуированным черепом. Этот человек беспрерывно выкрикивал приказы на омерзительном наречии варпа. Его культисты — на инструктаже перед боем говорилось, что в подземном храмовом комплексе их собралось несколько сотен, — были сгорбленными и очень бледными, в ветхих одеждах грязно-желтого цвета. Но они были прекрасно вооружены и полны желания погибнуть от огня штурмболтеров и оружия Немезиды Серых Рыцарей.

Аларик во главе отделения, которым командовал совсем недавно, ворвался внутрь одним из первых. Теперь штурм закончен, и те, кто уцелел, возвратились на Титан.

— Сколько времени прошло? — спросил Аларик.

Помощник апотекария протянул ему полотенце, и правосудор стал стирать с тела лечебную жидкость — холодную и вязкую, уже стекающую к его ногам на каменный пол.

— Три месяца,— ответил Глайван.— «Рубикон» на обратном пути набрал отличную скорость. Они хотели как можно быстрее убедиться, что Валинов заперт на Мимасе. Этот человек полностью поражен злом! — Глайван сплюнул на пол, и крошечный сервитор тотчас появился под ногами, чтобы стереть плевок. — Подумать только! Инквизитор!.. Боюсь, радикализм становится все сильнее.

Только благодаря всеобщему уважению Глайван мог свободно говорить о подобных вещах. Формально Серые Рыцари были абсолютно независимы, но на самом деле они подчинялись Ордо Маллеус. Те вряд ли одобрили бы мятежные высказывания Серых Рыцарей по поводу инквизиции. Официально угрозы радикализма не существовало, и это все, что Маллеус могли бы сказать подчиненным.

Аларик мысленно перебрал последние воспоминания об операции: вспышки стрельбы пронзают сумрак подземных туннелей, боевые братья в вихре взрывов рвутся вперед. Если «Рубикон» и в самом деле хорошо разогнался, значит, Аларик находится на попечении Глайвана около двух недель.

— Кого мы потеряли? — спросил Аларик.

— Дознаватель Йатонн не выживет. — Глайван печально посмотрел на тело дознавателя, лежавшее перед автохирургом. — Ле Мал, Энкалион и Балигант были убиты в сражении. Гайгнун и правосудор Наймон умерли на «Рубиконе», Толас и Эвайн — у меня.

— Энкалион и Толас были моими солдатами.

Аларик три года назад был произведен в правосудоры. Ему приходилось терять людей, но он всегда видел, как они умирали. Между ним и отделением существовала прочная связь; они делили все опасности. Но на сей раз Аларика там не было.

— Я понимаю, правосудор,— кивнул Глайван.— Им уготовано место в гробницах. Грандмастер Тенцендур объявил, что их погребение состоится после твоего отчета. Я скажу ему, что ты готов.

Апотекарий поднял один из листов регистратора и прошелся по нему металлическими пальцами, считывая информацию о сердечной деятельности и кровяном давлении Аларика.

— Я не стану много говорить, пока Тенцендур не выскажет свое мнение, — продолжал Глайван, — но я слышал от Никсоса, что ты можешь гордиться своими боевыми братьями. Когда ты упал, они в отместку усилили натиск, а не растерялись от отчаяния. Мне пришлось повидать многих лидеров в нашем ордене, и вот что отличает некоторых: что бы они ни делали, даже если погибали от рук Врага, они вдохновляли идущих за ними людей. Твои десантники решили, что ты мертв, и стали сражаться еще яростнее. Запомни это, юный Рыцарь. Я чувствую, что ты недолго будешь оставаться простым правосудором.

Аларик выдернул из своего тела последние иглы.

— Мне надо вернуться в келью, — сказал он. — Надо совершить обряд раскаяния над доспехами, пока ремесленники не взялись их ремонтировать. И я пропустил слишком много молитв.

— Делай, что считаешь нужным. Скоро ты вновь будешь готов к сражениям. Капеллан Дурендин принимает исповеди в Мандулианской часовне, и тебе стоит прислушаться к его советам, прежде чем составлять отчет. Сейчас прикажу сервиторам принести тебе облачение.

Глайван жестом отдал приказ, и два сервитора поспешили на своих гусеницах к кладовой апотекариона подыскать одежду для Аларика, чтобы он мог пройти по переходам Титана с подобающей скромностью. После каждого сражения Аларика ждало множество дел — а, тем более, после такого, в котором он был жестоко ранен и подвергся опасности заражения злом. Ему предстояло исповедаться, пройти обряд очищения, отремонтировать и заново освятить доспехи. Затем — проследить, чтобы его имя было внесено в тома подробных записей деяний Серых Рыцарей. А после всего — отчитаться перед грандмастером Тенцендуром и инквизиторами, которые несли ответственность за эту операцию.