Чужие миражи

– С тех пор мы сократили игровое поле, – продолжала тем временем Клара, – и сосредоточились на вопросах безопасности. Сетевая станция, обслуживающая каждый отдельный участок космоса, непрерывно получает от игрока информацию о состоянии его организма: пульс, частота сокращений легких, давление… Если показатели не вписываются в критерии безопасности для здоровья, клиента просто автоматически выбрасывает из игры. Лучше получать разгневанные письма от неудачников, чем платить сотни тысяч долларов скорбящим родственникам.

Кажется, я начал понемногу осознавать ситуацию.

– Я просмотрела твои лог-файлы, Влад. Твой пульс, давление и дыхание были такими, словно во время тренировки ты сидел дома перед телевизором с бутылкой пива и смотрел бейсбол.

– Я не люблю бейсбол. – Буркнул я.

Надо же было так облажаться? Наверняка информация о контроле за организмом игроков была опубликована на официальном сервере компании. В качестве рекламы. Иностранцы любят подобную показуху, они буквально помешаны на собственном драгоценном здоровье. Надо же, поленился прочитать. Блин. Впредь надо быть внимательнее.

– Влад, ни один человек не способен выдерживать подобный темп и настолько хорошо контролировать себя. Перегрузки, опасность, азарт. Мозг должен реагировать на эти факторы. Ты – человек, Влад?

Здрасьте вам. Сначала меня приняли за полицейского. А теперь, интересно, за кого? За порождение компьютерного разума? Или за инопланетную зеленую ящерицу, одевшую ради разнообразия тело щуплого сопливого подростка? Мне стало смешно.

– Нет. – Сделав честные глаза и с опаской осмотревшись по сторонам, ответил я. – Я – последний джедай великого Императора. За мной охотится вся мощь империи за то, что я зарубил световым мечом любимую болонку Дарта Вейдера и сдал «Звезду Смерти» в металлолом. Только никому не рассказывай.

– Влад, я серьезно.

– Я тоже. Клара, я обыкновенный человек, поверь мне. Я ем, пью, писаю, какаю, люблю пиво и яичницу, сплю по ночам и иногда страдаю от насморка. Просто я не воспринимаю все это, как реальность. Для меня «Миссия» – всего лишь игра, развлечение, за которым не может скрываться опасность. Если я разобьюсь о поверхность планеты, дип-программа просто выведет меня из Глубины и я окажусь дома перед компьютером. Понимаешь?

Клара пристально смотрит на меня, хмурится и молчит. Кажется, она все еще сомневается.

– Хорошо, отследи мой канал. Если только так я смогу тебя убедить.

– Мы не отслеживаем каналы игроков. Это неэтично.

– Сообщи в службу безопасности, что я знаменитый террорист и пронес на сервер заранее проглоченную мною фотонную бомбу, о чем сообщил тебе в доверительной беседе. Может, подействует.

Клара едва заметно улыбнулась, но подозрительность в ее взгляде еще не растаяла до конца.

– Здесь есть бар? – Спросил я. – Если я приглашу тебя выпить чашку кофе, это не будет рассматриваться как приставание, за которое отрывают руки?

Кажется, это подействовало: девушка рассмеялась.

– Нет, не будет. Пошли.

01

Когда я расстегнул липучку виртуального шлема, за окнами уже была глубокая ночь.

– Выключайся, – устало сказал я машине.

– Серьезно?

– Абсолютно.

– Спокойной ночи, Влад… – Донесся из динамиков мелодичный голос моего полупроводникового чуда.

– Спокойной ночи, Маша.

На погасшем экране высветилась скромная надпись «system is shutting down, please wait», затем тихий шелест системного блока наконец стих.

Я поднялся с кресла и принялся выбираться из виртуального костюма. Задница затекла неимоверно, ужасно хотелось пить. Аккуратно сложив костюм на спинке своего кресла, я вышел в коридор.

Олегатор уже свалил домой, на дверях его кабинета темнела выдавленная в пластилине круглая печать и мигал красный огонек сигнализации. Меня, в отличие от него, за пределы здания не выпускали. Чертыхнувшись, я направился к Диме, из-за неплотно прикрытой двери комнатушки которого пробивался наружу узкий лучик света.

Тот сидел глубоко в отладке чего-то, совершенно неподвластного моему пониманию, торопливо пролистывая на экране компьютера бесконечные строки какого-то кода и сдавленно матюгаясь сквозь зубы. По опыту я уже прекрасно знал, что в таком состоянии Дима совершенно отключался от окружающей действительности и был абсолютно неприспособлен к общению: листинг разрабатываемых им кибернетических творений действовал на него подобно дип-программе, надолго уводя в какую-то недоступную для окружающих реальность. Однажды кто-то из наших шутников прицепил Димке на спину бумажку с надписью «system halted, please reboot» во время его очередного «транса», и тот заметил подвох лишь часов через двадцать, не раньше. Тормошить сейчас нашего штатного программиста попросту не имело смысла.

– Привет, – бросил я, целеустремленно направляясь к стоящему прямо на полу пластмассовому электрическому чайнику и дислоцирующейся неподалеку банке растворимого «Несткафе».

– На столе. – Невпопад отозвался Димка.

– Чего – на столе? – переспросил я, втапливая в паз темно-синюю кнопку. Чайник довольно заурчал.

– Записка на столе. – Откликнулся Дима спустя непродолжительную паузу. – Олег оставил, когда уходил. Сказал, передать, если придешь кофе пить… Едит твои баги, кто же так библиотеки вызывает? Ламеры мастдайные…

Поискав среди пустых сигаретных пачек и ломаных коробок от компакт-дисков, я нашел-таки аккуратно сложенный лист бумаги. Текст был отпечатан на принтере. «Скин твоей подруги вскрыли, кишки вынули, в мочевой пузырь заглянули. Есть информация. Утром поговорим. О.» Интересное послание. «Скином» Олег привычно называл виртуальный образ, проецируемый компьютером в ту или иную точку Диптауна, когда его владелец входит в Глубину. Значит, они все-таки анализировали код, составляющий добытую мною копию тела нашей прекрасной незнакомки и нашли там что-то интересное. Иначе Олегатор не стал бы беспокоиться. Ладно, утром – так утром…

Вскипевший чайник радостно щелкнул, выключаясь, я налил до краев любимого напитка в обнаружившуюся неподалеку чашку, размешал алюминиевой ложкой сахар и отправился к себе.

– Кружку за собой потом вымой, дайвер. – Бросил мне вслед Димка.

– Я тебе туда гуталину насыплю. – Беззлобно огрызнулся я и закрыл за собой дверь.

У меня была небольшая комнатка с раскладушкой, тумбочкой, телевизором, маленьким холодильником и микроволновкой. Личных вещей почти не имелось. Я отдал Денисову ключи от своей квартиры и составил список того, что мне могло понадобиться в хозяйстве, он обещал привезти все необходимое, но до сих пор так и не сумел найти для этого время. Ладно, переживем. Соорудив себе огромный бутерброд с сыром, я включил телевизор и завалился на раскладушку. По ящику гоняли какую-то муть, смотреть ее решительно не хотелось. Читать тоже было нечего, а усталость бесследно рассеялась после третьего глотка кофе. Минут десять я лениво наблюдал за новостями, выслушивая информацию об очередном налете вооруженных бандформирований на позиции федеральных сил и уверения какого-то обильно потеющего мужика в больших погонах с предательски бегающими глазами о том, что ситуация взята под контроль. Просмотрел репортаж о теракте где-то в провинции, полюбовался на пятна крови на асфальте, оставшиеся после расстрела тремя неизвестными бронированного джипа какого-то мирного коммерсанта, который долго отстреливался, но погиб вслед за двумя своими телохранителями, так и не успевшими использовать обнаружившийся в машине гранатомет. Потом началась реклама шампуня от перхоти и гигиенических прокладок. Мне стало тошно.

Я выключил телевизор, и, закурив сигарету, долго лежал на подушке, бессмысленно глядя в потолок. Спать совершенно не хотелось.

Меня звала Глубина. Она была рядом, я чувствовал это. Она билась в висках настойчивым пульсом, отстукивая в барабанных перепонках ровный ритм замедленной бомбы с часовым механизмом: дип, дип, дип, дип… Крепко она нас связала, эта Глубина. Подманила к себе, спеленала тонкой сетью радужных миражей, чтобы никогда больше не выпустить из этих цепких объятий. Зачем мы тебе нужны, Глубина? На что мы тебе? Почему ты пришла в этот мир, настойчиво и жадно вобрав нас в себя – нас, тех, кто еще не научился бороться с перхотью и не разучился убивать себе подобных? Рано ты появилась на свет, Глубина. Слишком рано. Мы еще не готовы к тебе. Мы пока еще не умеем любить тот мир, который был подарен нам от рождения, и уже породили новый. Не время. Сейчас – не время.