Страница 8 из 23
– Слушай, а какое сегодня число? Я, не останавливаясь, повернул к конвоиру голову, с напряжением ожидая ответа. И дождался.
– Дык, 21 с утра было
– Июня??!! У меня аж, волосы на загривке встали дыбом.
– Да паря, видно ты, сильно башкой ударялся, пока от немцев бегал. Июня, июня. Давай, шагай! - Боец слегка подтолкнул меня вперед.
Писец, приехали! Это же буквально сегодня ночью все и начнется! А я тут на губе заперт буду. И вряд ли кто обо мне вспомнит, когда немцы заставу в пыль стирать начнут. После же просто пройдут поверху и добьют все, что шевелится! От благодушия, что посетило меня после ужина, не осталось и следа. Даже курить расхотелось!
Поэтому, только зайдя в комнату, где сидел командир заставы сразу взял быка за рога:
– Имею сведения государственной важности, которые могут быть переданы командованию в звании не ниже подполковника из разведуправления! Требую немедленной отправки к вашему командованию.
Я сильно рассчитывал, что меня отправят в отряд прямо сейчас, подальше отсюда и по пути сумею сделать ноги и действовать, уже так скажем в индивидуальном порядке, без конвоя.
– Экий ты прыткий! - Старшой с удивление посмотрел на меня. - А почему сразу не наркому? И никуда я тебя сейчас, отправлять не буду. Машина только завтра подойдет.
– До наркома далеко, а у меня есть сведения, что сегодня ночью немцы совершат крупную провокацию на вашем участке границы. Вся зона ответственности отряда, будет подвергнута массированному орудийному и минометному обстрелу. Возможна высадка десанта, для прощупывания линий обороны и обозначения огневых точек. И еще, кстати - машины завтра не будет!
Я специально начал излагать командно-штабным языком. Это, чтобы начальника заставы, получше пробрало. Особенно, когда он почувствует контраст, с предыдущим допросом. Про то, что это война, я решил не говорить - не поверит. А вот в провокацию - вполне. Старший лейтенант, во время моего монолога, сидел крутя ручку, а потом мотнул головой и сказал:
– Студент, говоришь? Ххе!
Ну точно товарищ Сухов! И хекает так же.
Он встал и прошелся по кабинету.
– А что ж ты, с утра молчал? А, филолог? И почему так уверен, что машины не будет?
– Уверен - потому что знаю. Не до меня завтра будет. А молчал потому, что считал, будто сегодня двадцатое число и время у меня еще есть.
Черт! Как-то неубедительно у меня получается все. По глазам вижу, не верит мне старлей.
– Ну сам посуди, старшой! Немцы ведь над тобой через день летают. Так ведь? Он машинально кивнул. - Расположение твоей заставы знают уже вдоль и поперек. И сегодня, то есть уже завтра, в районе четырех утра, начнут долбать. Я это точно знаю. Не просто так, по их стороне ползал.
Видно, что-то в моем голосе заставило его усомниться в своем неверии.
– Кто же ты такой, студент? И откуда все это знаешь? - Старший лейтенант прошелся по комнате и достав пачку папирос закурил.
– И ты узнаешь - через каких то шесть часов. А кто такой - сказать не могу. Тебе не могу, извини - не твой уровень. Ты пока, с оперативным свяжись и передай ему, что от меня узнал.
– Не учи ученого.
Он с силой вмял папиросу в пепельницу и кликнув часового вышел, оставив меня сидеть. А я, свиснув из оставленной на столе пачки папиросу, закурил и начал размышлять о том, что обратно в камеру, по всякому не вернусь. Попытаются засунуть - буду вырубать конвоиров. От меня, похоже, такой прыти не ждут. Потом рвану вглубь территории. В одиночку, сидя в камере, войну не выиграть. И впустую погибать не по мне. Конечно, хочется помочь людям, но ведь не против их воли. А когда все уже завертится - буду я здесь или нет, разницы никакой. Тут мысли, перескочили на другое. Этого командира заставы, я, похоже, все-таки зацепил. Если бы начал буровить про войну, он бы меня послал, а так - обычная провокация на его участке. Опасности подвергается его личный состав, за которого он, как всякий командир, в ответе. И замашки у него, именно отца-командира, я отследил уже. Нееет. Он точно начнет что-то предпринимать. Во всяком случае, сегодня ночью, они спать не будут. А со студентом-филологом, похоже, пора завязывать. Буду косить под нашего разведчика-нелегала. Жалко… Быть студентом у меня хорошо получалось.
Тут зашел старлей и не садясь за стол, подошел к окну.
– Связи нет. Я уже послал человека в отряд.- Он повернулся - Говоришь, в четыре?
– Да. В четыре утра. Может, раньше. Часа в три. Но сегодня - это точно.
Я немного подумал и спросил:
– И еще - часто у вас связь пропадает?
– Нет, в этом году новую линию протянули, еще ни разу не прерывалась.
Он посмотрел на меня, в глазах мелькнуло понимание и, кликнув бойца, приказал позвать своего зама и комсорга.
Я поднялся со стула и подошел к лейтенанту.
– Может, познакомимся? - Я протянул руку - Лисов Илья Николаевич
Он хмыкнул:
– А как же Вацлович?
И, протянув свою руку, представился:
– Сухов Андрей Иванович.
Я чуть не упал. Товарищ Сухов!!! Бывает же такое! Не зря он мне сразу понравился… Видно, глаза у меня стали совсем ошарашенные, потому что Сухов спросил:
Что такое?
– Да нет. Ничего, просто ты мне одного хорошего знакомого напоминал, а теперь еще выяснилось, что ты его тезка.
В этот момент, в комнату зашли еще двое. Оба лейтенанты. Сухов жестом предложил им садится и, резко выдохнув, начал:
– В общем так, товарищи командиры, тут ко мне поступили очень интересные сведения…
Время было уже - три часа двадцать минут. Весь личный состав заставы, а их было человек тридцать, находился в окопах. Бойцов вывели из казармы, когда стемнело, и скрытно разместили по местам. У них здесь, оказывается, все заранее было приготовлено. И основная, и запасная позиции. Окопы полного профиля. Оборудованные пулеметные точки. То есть, народ, что называется, был в полной боевой. Зря нас потом учили, что никто войны не ждал. Во всяком случае, пограничники - точно были готовы ко всему. Мне Андрей и поверил только потому, что еще неделю назад им из отряда сообщали о возможной крупной провокации немцев. О войне разговора не было, но все на заставе понимали, что на том же Халкин-Голе, тоже был пограничный конфликт. А ведь в нем участвовали и танки, и самолеты, и артиллерия. Про пехоту я вообще молчу. Поэтому мы с Суховым и его замами стояли под деревьями, возле линии окопов, курили и прислушивались к далекому гулу, что доносился с той стороны. Мне взамен утопленной, что б не мерз, дали куртку. Тоже кожаную, похожую на летную. От леса тянуло сыростью, потихоньку начинал подниматься туман. Бойцы сидели по окопам, тихо переговариваясь, и настороженно вслушиваясь в то, что происходит в стороне границы.